Уникум

Общение с Владимиром доставляло всем удовольствие, так что они старались его развлекать, как только могли.

У родственников мамы для него самым интересным было пребывание в их саду, где он часами просиживал на деревьях. До школы он сам постигал природу. Например, он держал в папиросной коробке большую гусеницу, пока из неё образовалаь красивая бабочка. Он коллекционировал фасоль, отличавшуюся разнообразием рисунков. А однажды он наловил стрекоз и держал их на подоконнике хаты, пока туда не проникли муравьи, которые погубили стрекоз, и проникали сквозь них, в то время как их останки выглядели, как маленькие самолётики.

У дяди тоже было много интересного. Так, у него было много кроликов, которые умудрялись вылезти из клеток, и потом дядя, с участием Владимира. находил их в самых невероятных местах. Были у него и много голубей, разглядывание их в небе было тоже большим удовольствием.

Фото 3. Карта Овидиополя и окрестностей

У дяди были дочь и сын, уже взрослые. И они находили для Владимира время.

И самым невероятным событием, непостижимым чудом природы, которому даже трудно поверить, если бы его не было, был несчастный случай, едва не испортивший Владимиру жизнь.

Ему тогда было лет шесть. Они с сыном дяди разглядывали настенный календарь. Для этого они разместились у высокого портновского стола дяди, на котором Владимир попросту лежал.

В какой – то момент Владимир оказался один, и попытался сойти со стола. Но спускаясь, он стал на самый край табурета. Табурет прокрутился на двух ножках и опрокинул Владимира, да на выступавшую часть у печки. Владимир упал на правую руку, и сломались обе кости предплечья, немного выше ладони.

С этим несчастьем ему подвязали руку полотенцем и повели в поликлинику, которая, по великому везению, оказалась в каком-нибудь километре от дома дяди.

В поликлинике его сразу же взяли для лечения. Он лежал. И его руку так искусно восстановили, и поместили в гипс, что всё срослось без всяких последствий, да так, что потом Владимир играл во все спортивные игры, вплоть до волейбола, гребли и даже бокса. Это было ещё чудо из чудес!

Недавно я прочёл, что подобное же чудо было в детстве у виолончелиста Растроповича. Он стоял на возвышении в позе "ласточки", и упал так, что сломал обе кости руки. И это не помешало ему стать великим музыкантом. Тоже – чудо!

Всего не опишешь. Могу ещё отметить, что в каждое лето Владимир возвращался в Ленинград глубокой осенью, в школьные годы, – на месяц позже начала занятий. Потом он быстро всё навёрстывал.

Его удивляли большие городские дома. А сам он уже говорил по-украински, после чего быстро переучивался обратно.

Замечу, что жизнь вне Ленинграда у Владимира была не только в Овидиополе. Так, три года они жили в Псковской области. А три последних года перед школой летом он был с мамой и её детским садом на даче, что тоже было прекрасно!

Особенно интересной была его дружба там с парнем, вдвое старше, с Изей Ценципером, сыном директора детсада. Он, как и сын овидиопольского дяди, в войну был мобилизован и погиб на фронте.

И чтобы полнее был мой рассказ о жизни Владимира в Одесской области, отмечу, что помимо Овидиополя, он побывал в разное время и в Одессе, и даже в Белгороде-Днестровском, на другом берегу Днестровского лимана, и в пригородах Одессы.

И спал он ночью в комбайне с дядей-комбайнером, и был в детдоме под Одессой с двоюродной сестрой, бывшей там воспитателем, и был с тётей на её биостанции в колхозе.

Особенно запомнившимися были там ночи.

Когда они гостили у брата отца на Чёрном море, Владимира особенно поразили светившиеся волны, повидимому – от каких-то живых организмов, типа бактерий.

А когда он гостил у двоюродной сестры, бывшей воспитателем в детском приюте под Одессой, они ночевали на открытом воздухе. И Владимира тогда особенно поразили яркие звёзды на тёмносинем небе.

И особенным временем в Овидиополе было время, когда в отпуск приезжали родители. С ними он навещал многих родственников, даже ещё двоих – вдалеке, на берегу Чёрного моря, – куда они, ещё со многими родственниками, совершали многодневные групповые походы.

Ещё уж совсем невероятным было то, что детство Владимира закончилось в войну, в которую он был в возрасте от 12 до 17 лет, и был награждён медалью "За оборону Ленинграда", и стал официально Участником Великой Отечественной войны. Тоже – невероятно. Медалью он был награждён единственный из класса, за участие в сельхозработах (на трудовом фронте; таких тоже награждали.). Всего там награждены были только он и ещё один, из другого класса. А раньше за это же он получил ещё и грамоту. А к награждению этой медалью он был представлен ещё и от домохозяйства, за активное участие в помощи упрадому, но он её ведь уже получил от школы!

А были ему и другим награждённым блокадникам выданы вначале удостоверения участников ВОВ, которые потом поменяли на удостоверения блокадников. Он же менять удостоверения не стал, поняв, что само удостоверение к медали и есть доказательство, что он – блокадник. Это тоже уникально! Возможно, из подобных он- самый молодой.

Итак, приходим к выводу, что с самого раннего возраста Владимир ощутил свою исключительность, и потом во всём ей следовал. Где бы он ни был, даже среди тех, с кем впервые виделся, он вёл себя так, что становился лидером.

Понимаем, что ему в этом помогало всё, начиная с его внешности, в чём-то – его имя, а далее – его поведение, его увлечение всем, чем он занимался, попросту – его успехи во всех делах.

Вот некоторые примеры здесь и приведены. Продолжим.

Как уже сказано, его мама хорошо шила. Но она ещё и вязала. Так, в годы до школы, он часто выходил гудять во двор, где одновреиенно гудяли и другие дети. И он сильно выделялся своей одеждой. В частности, поскольку это было уже прохладное время, – после приезда из Овидиополя, – на голове у него, как правило, была белая вязаная шерстяная шапочка. В общем, его обзывали "гогочкой", приписывали ему особые симпатии к девочкам, и дразнили: "Тили-тили теста, жених и невеста".

А однажды у него малыши увидели двухкопеечную монету, и попросили её. А он решил пошутить. Он сказал: "Возьмите две копейки, разделите по копейке, а потом отдайте." За эти его слова дети сочли его жадиной. И старший из них, примерно вдвое, многократно с издёвкой повторял эту его фоазу, а он переживал это буквально до слёз.

Потом, вспоминая это, он и понял, что "слово – не воробей, – вылетит – не поймаешь". Вспоминается и другая поговорка: "Что с возу упало, то пропало".

Очевидно, уже тогда он понял, и придерживался этого, что надо уметь за себя постоять и "не выпендриваться".

Примеры тому были. Так, уже в школе, во дворе, однажды в перемену, дети боролись между собой. Владимир решил тоже поучаствовать. Но стало ясно, что он старался изо всех своих сил, и часто – перегибал. Так в этом случае один и участников этой борьбы подошёл к нему и сказал: "Это – не настоящая борьба! Мы так играем."

Ещё позже, в студенческие годы, они, ожидая в коридоре их вызова на экзамен, иногда боролись друг с другом. И когда он побеждал наибоее сильных, было всеобщее удивление.

Кстати, о швейной машине. Нередко маленький Владимир, когда родителей не было дома, подбирался к швейной машине. А она была – с ножным приводом, соединявшим резиновым шнуром нижнюю площадку с колесом самой машины. Он этот шнур снимал и руками качал эту площадку, от чего крутилось большое колесо привода, доставляя подолгу ему большое удовольствие.

Впомнилось аналогичное из книги Чуковского "От двух до пяти" (лет). Мальчик разговаривает с бабушкой:

"– Бабушка, ты умрешь?