Страница 2 из 3
Пролетая над холмами и озерами, чем богат был дивный край, Липа все время думала о том, как же ей предстать перед родными без крыльев своих. Она огляделась по сторонам и приземлилась на опушке ближайшего леса, что возле хутора стоял. И только мощные лапы птицы коснулись земли, как оперение сошло, и крылья превратились в руки, хвоста и вовсе не было видно, ноги на месте – Липа даже осмотрела себя, неужто почудилось ей все это?! И она медленно пошла в сторону дома. Где-то сзади послышался топот, Липа оглянулась. Наездник на белом жеребце уже приближался к ней. В руках он держал охапку луговых цветов.
– Здравствуй, Липа, а это тебе, – и он протянул девушке цветы. Это был Мирон. с детских лет Липа знала, что нравилась парню, но никогда он не был навязчивым, всегда дарил цветы, понимая, что Липа, разбиралась в лечебных растениях и отбирала необходимые для засушки. Сам он не раз обращался за помощью к ней, когда отец, бывало, занемог и слег, был жар у него и бред, и только благодаря травнице-Липе поднялся он на ноги.
– Спасибо тебе, Мирон, ты меня очень выручаешь, – и девушка, взяв букет, улыбнулась. И белый скакун прытью понес наездника дальше… Добрый он, и милый сердцу моему, повезет той девушке, которую полюбит его сердце и Липа посмотрела в небо…, снова вспомнив, как сегодня птицею кружила над водой и над землёю. Дед ждал ее у ворот, и по-видимому, очень давно. По глазам она увидела, что дед переживает, поэтому, подойдя к нему, обняла за шею и шепнула – всё в порядке, дедуля, пойдём в дом.
Так проходили дни, один за другим, но теперь чудеса стали править в хуторе, и сказания начали ходить о фантастической птице, чтобы не приключилась беда какая, сразу вещая птаха прилетала с головой и руками девы на заре, песню запевала, да так завораживающе и прекрасно, что каждый услышавший понимал, – как предупреждение она звучала, беду отводила.
А еще дева – птица жителям радость приносила, когда утром на Яблочный Спас прилетала в яблоневый сад и смахивала с крыльев живую росу и преображались тогда плоды, в них появлялась удивительная сила- ведь все плоды на яблонях с этого момента становились целительными. И стала эта птица символом всего живого и доброты.
Многие жители хутора даже вышивкой на рубахах гордились –в виде птицы-женщины, словно магический знак стал для них тогда талисманом. Местные ремесленники изображали волшебную птицу на лубочных картинках, продававшихся на базарах и ярмарках, в деревянной резьбе, даже на ставнях домов красовались изображения крылатой, на расписных прялках и посуде, а также в рисунках на домотканом холсте, вышивкой на скатертях и кружеве. Так шло время, дни, месяцы, недели. Однажды даже спасла дева-птица свой хутор от потопа, когда дамбы не выдержали и река вышла из берегов. Много бы несчастий случиться могло, да не случилось. Не спалось тогда всю ночь Липе и видение было, как тонут дома и скот. Еще солнце взойти не успело, а она уже песню свою заливистую поёт, народ созывает, да не где-нибудь, а на крышах храма, словно в колокол бьет. Сбежался тогда весь люд, вовремя разбужен был, и стороной беда обошла, была спасена деревня и хозяйство своими силами.
Все больше засматривался Мирон на девушку, сильно нравилась ему Липа, больше остальных красавиц местных. Словно лесная чудесница! Так любил Мирон, когда улыбалась она, старался чаще цветы луговые дарить, да причины искал, чтоб зайти, совет спросить. Девушке Мирон тоже нравился. Отличался он добротой и мудростью, старших уважал, много людей всегда вокруг него было, лошадей любил он, разводил их, уважал природу-матушку. Слушались лошади его, видать язык он их знал, мог укротить любого скакуна. Видный парень он был, и очень добрый. Людей любил, не было для него разницы, что старик, что младенец, всякому помогал, чем мог и сила в его руках была необыкновенная. Одним движением, стоило приложить ему ладонь к месту больному, излечивал. Слов никаких не произносил, а только улыбался. В какой бы дом не вошел, всюду мир он вносил. И люди любили Мирона за его доброе сердце. Что-то подсказывало Липе, что похожи они с Мироном, вот только не понимала она – в чем, пока однажды… Как-то, в один из дней, когда до восхода солнца еще оставалось время, Липа отправилась собрать лесных трав для лечебных настоек, она знала эти места очень хорошо, буквально закрытыми глазами могла любую тропку описать. Выйдя из леса на луг, ее взору предстала прекрасная картина, табун диких лошадей, которые стремглав неслись вдоль ручья. Потом лошади резко повернули вправо, делая полукруг, они развернулись и поскакали в обратную сторону, словно кто-то управлял ими. Липа стояла босиком на траве и чувствовала всю дрожь земли, она подняла глаза к небу и увидела парящего белого Пегаса с огромными крыльями. Это он управлял свысока лошадьми, и они его слушались. Заметив, что Липа заинтересованно наблюдает за происходящим, Пегас развернулся и уже спешил к ней. Он приземлился в метре от девушки, но Липа даже не вздрогнула, когда тот ударил о землю копытом и белая пыль стеной встала между ним и ей. Уже через несколько секунд она видела знакомое лицо Мирона.
– Здравствуй, Липа, рад встрече с тобой, – сказал парень, нисколько не смущаясь, он все также улыбался, а белокурые пряди трепал легкий ветерок.
– Откуда у тебя крылья? – спросила Липа, щурясь от первых лучей яркого солнца.
– Это мои крылья, были всегда, – еще шире улыбнулся Мирон и подошел к Липе слишком близко. Одет он был в белые одежды, даже на льняной рубахе красовалась вышивка скакуна. И как же она не могла догадаться раньше, откуда ему так знаком язык лошадей. Ведь он и сам имеет крылья. А она? Как ему сказать о том, что она тоже летает? И Липа почувствовала себя маленькой незащищенной девочкой. И тут Мирон коснулся ее руки своими пальцами. Липа вздрогнула, но руку не убрала. Они стояли напротив друг друга и смотрели в глаза. Сначала молча, где-то крикнула сойка, словно подала знак Очнитесь! И Мирон заговорил первым:
– Я знаю, что ты летаешь, Липа, я видел тебя много раз. И знаю, что это ты спасла хутор от наводнения. Кровь прилила к щекам девушки, в глазах появились искорки счастья. Он все знает сам! И рассказывать не пришлось. Стало легко и просто, и все стены рухнули. Липа даже и не заметила, как Мирон держит в руках венок из полевых цветов. Он бережно положил его на голову девушки и взял за руку.
– Пойдем, – предложил он.
– Куда же ты зовешь меня?
– Полетаем! Вместе!
Глава II
Христова роза
Вначале было слово… и слово было Бог. Черное всегда привлекает белое. И как бы мы, жители Вселенной не хотели остаться нетронутыми этой чернотой, она найдет лазейки и просочится сквозь самые, казалось бы, невидимые проходы и щели. У неё свои законы, она не признает компромиссы, с ней невозможно договориться. А если вам кажется, что вы ее обманули, то это иллюзия придумана вами же. Царство тьмы, где правят темные силы, да-да, именно силы, существовало еще до начала рождения Вселенной. Свет и тьма постоянно вели борьбу. Тьма гордилась тем, что цельная могучая рать черных магов и потусторонних сил образовывали, казалось бы, непоколебимое войско, но Царство света оставалось неприступным тысячелетиями. Свет всегда борется со тьмой за каждого из нас. Жители планеты этого просто не знают. Их души, перерожденные, приходят в этот мир, чтобы исполнить свой долг. Каждой из них даётся шанс свыше починить что-то сложное. А планета Земля – это школа избавления от страхов и одиночества, где рушатся иллюзии о том, что делиться любовью запрещено. И весь вопрос в том, проходит ли душа свои уроки. Ведь каждая из них принадлежит Создателю. И тот, кто думает: “Я принадлежу сам себе”, – глубоко заблуждается! Проживая свой земной путь, есть души, которые находятся во власти темноты уже не одну жизнь, и тут дело плохо. Причиняя много боли и страдания другим, светлым, проливаются слёзы огорчения и в том месте, где чистая слезы касается земли, вырастает прекрасный цветок. Но тёмные их быстро истребляют. И лишь некоторым из них, самым стойким, даруется жизнь, как подарок свыше. Это как христова роза, удивляющая своей холодостойкостью, способная цвести даже при заморозках. А ведь этот цветок непростой и таит в себе некую опасность, и далеко не каждый светлый целитель решится использовать его в своей практике, ведь стоит переборщить с дозой и лекарство превратится в яд. А вот тёмные решиться очень даже могут … на многое.