Страница 15 из 98
Попытался разглядеть ауру Максимуса, но сегодня взгляд уже начал “сбоить” — я здорово потратился на очищение книги и лечение Сенеки.
— А ты так уверен, что римские боги существуют? — насмешливо спросил я — Мы же позаимствовали свой пантеон у греков и египтян, только имена богов поменяли.
— Опасные речи ты ведешь, Марк — Максимус внимательно прищурился на меня, поправил в ножнах паразониум, парадный меч с рукояткой в форме орла — Сходу назову сразу несколько римских законов, которые ты этим нарушаешь. Неужели ты посмеешь отрицать и божественность Августа?!
Сенека поморщился. Ему тоже не нравился этот странный разговор, больше похожий на какую-то гнилую провокацию. Но прогибаться под упертого легата я не собирался.
— Да, я вообще отрицаю всех римских богов — спокойно возразил я — Есть только один Бог в трех ипостасях — Отец, Сын и Святой Дух! О нем и буду свидетельствовать, несмотря ни на что.
— Ты дупликарий, слишком много на себя берешь! — полыхнул гневом легат — Сейчас кликну свою охрану и…
— Что ж… Прикажи арестовать меня, Кассий.
Я посмотрел за борт, нашел взглядом крокодила, что следовал за нами. Его простенькую ауру я видел отчетливо. А что если… Нет, номер, как с конем Марона, тут уже не пройдет. Выпущенный мной “щуп” энергии просто сразу рассеивался в толще мутной воды. Да, и сил на подчинение этой огромной туши у меня сейчас не хватит.
Поднял голову вверх, рассматривая кружащих над нами чаек. Я попытался разделить “щуп”, и у меня получилось! А если еще раз его раздвоить? Поднял руки, уставился вверх, захватывая сразу десяток белоснежных птиц “в плен”, и притягивая их к себе. Туповатые чайки послушно садились мне на плечи, на руки и даже на голову, но продолжали при этом гортанно орать во все свои птичьи глотки.
Вокруг нас начали собираться легионеры, шум и птичий гвалт все нарастал. Подошла пара знакомых трибунов ангустиклавиев, но они сразу же испуганно подались к бортам триеры, чтобы их не задели крылья птиц. А вот легионеры из центурии Лонгина, имевшие счастье наблюдать в Иерусалиме мой трюк с поклоном коня Аппия Марона, начали уже потихоньку посмеиваться, глядя на ошарашенное лицо Кассия Максимуса.
— Что тут происходит?! — расталкивая толпу и отмахиваясь от чаек, появился Гай Галерий.
— Да вот… дупликарий нагло отрицает божественность Августа! — наябедничал злой легат, правда уже сбавив обороты.
И тут же выругался, получив болезненный удар крепким птичьим клювом по темечку. А я что? Я ничего. Кто ж виноват, что эти божьи твари вдруг решили засвидетельствовать мне свое почтение? Чайки хлопали меня крыльями по лицу, по шее, но при этом я не получил ни одной царапины, хоть и был буквально облеплен ими… Привлеченные товарками, все новые и новые птицы продолжали пикировать на палубу триеры — теперь уже безо всякого моего вмешательства. Видимо решили, что здесь раздают халявное угощение.
Легионеры посмеивались, Гай вылупил на меня глаза, хватая воздух ртом и не зная, что сказать. Кассий с большим трудом отбивался от агрессивных птиц.
— Марк, хватит, прекрати! — спохватился префект — Мы все видим, что у нового бога — сильный жрец.
— У Единственного Бога! — с нажимом произнес я. И разом опустил руки, обрывая все нити силы, тянущиеся к птицам. Огромная белоснежная стая, ощутив наконец, свободу от давления чужой силы, с возмущенным гвалтом взметнулась в небо и понеслась куда-то в сторону моря.
—…А я главный жрец Августа в легионе! — упрямо продолжил несгибаемый легат, даже не собираясь сдаваться. Вот лучше бы этот упертый солдафон вытер птичий помет со своей лорики, чем состязаться со мной в риторике и спорить, чей Бог лучше.
Но столкновение со старыми порядками и дряхлым пантеоном римских богов всегда казалось мне неизбежным. Так пусть уж лучше рано, чем поздно.
— Кассий, ты хорошо понимаешь, кого сейчас обвиняешь в неуважении к императору Августу? — вкрадчиво спрашиваю я. И тут же подпускаю в свой голос снисходительной наглости — Вообще-то я его прямой потомок, и во мне — одном из немногих — течет кровь моего великого прадеда Гая Юлия Цезаря Октавиана Августа.
На палубе воцаряется гробовая тишина. Слышно лишь, как скрипят весла в уключинах на нижней палубе и ударяются о воду в такт судовой флейте. Вот то-то же! За оскорбление лиц императорской фамилии сейчас в Риме и казнить могут. Легат бледнеет и теряется, но по инерции все еще продолжает гнуть свою линию, пытаясь сохранить лицо перед офицерами и солдатами
— Тем более, я не советую тебе, Марк…
— А я не советую тебе, Кассий Максимус, советовать что-то правнуку Августа — перебиваю я его и многозначительно помолчав, ставлю жирную точку в затянувшемся споре
— Я первым уничтожу того, кто усомнится в величии моего прадеда. Он император, память о котором будет жить в веках, а люди сложат легенды о его мудром правлении и полной преданности Риму. Но он не был Богом. Прадед был человеком. Со своими страстями и слабостями. Это уже тщеславная Ливия решила сделать из умершего мужа нового бога в надежде, что и ей потом, как его жене, достанутся такие же немыслимые почести. А сенат трусливо поджал хвост, не смея возразить зарвавшейся матроне. Но понравилось бы это самому Августу, который был очень скромным человеком? Уверен, что нет! И нынешний наш император Тиберий оказался гораздо мудрее своей жадной до власти матери, запретив сенату ее обожествление. Он даже отказался от статуса “Отец Отчизны”, чтобы народ и сенат не чествовали его, как “бога от богов”.
Я оборачиваюсь к Сенеке
— Луций, друг мой, скажи всем: куда мы пошли с тобой сразу после того, как утром отнесли важные документы в библиотеку Мусейона?
— Свидетельствую — торжественным голосом произносит стоик — Марк Луций Юлий Цезарь Випсаниан первым долгом пошел в Храм Августа, чтобы воздать почести своему предку.
— Но это лишь дань моего глубочайшего уважения и признания заслуг великого человека. А Бог для меня был и есть только один — истинный и вечный!