Страница 4 из 11
Настя суетилась, разогревала борщ и доставала посуду, но всем своим видом показывала, что готова слушать хоть сию секунду. Даша, однако, ждала пока сердце подскажет ей самый подходящий момент. А наступил он только тогда, когда девушки уже успели поесть и пили чай.
— Так ты расскажешь? — не выдержав и уже не скрывая чистого любопытства без капли сострадания сказала Настя.
Даше не понравился ее тон, будто бы она собиралась слушать о веселом приключении, а не о грустной жизни человека, но стоило ей только начать, как от возбужденного любопытства Насти не осталось и следа.
— Была я в детстве совсем обычным веселым ребенком. Заботливые родители, большой, просторный и светлый дом, забавная младшая сестричка — все, как и должно быть в нормальной семье. У папы свой бизнес — сеть ресторанов, в то время как раз пошел вверх, все новые и новые рестораны открывались. И тогда родители решили построить дом. Мама была известным дизайнером, поэтому в нашем коттедже она все интерьеры создавала, такие же легкие и добрые, как она сама. А сестра моя всего на год меня младше, и хотя мы очень разные, хорошо ладили. Я была такой… не то, чтобы совсем, но можно сказать пацанкой, а она — леди. Моя мама вообще была уникальным человеком. Она родилась в маленьком поселке, у не богатых родителей и сделала такую карьеру. Ей очень многие завидовали, как и вообще нашей семье. Слишком уж идеальная и правильная она была.
Все это просто обязано было разрушиться, потому что все-время белая полоса не может быть. Как-то в одну ночь маме стало плохо, папа вызвал скорую, причем я даже не знаю, что именно с ней случилось, просто помню серьезного папу и врачей у нас дома и ее забрали в больницу. А меня и сестру, перепуганных и ничего не понимающих, отправили к маминым родителям в деревню. Там нам было не очень хорошо жить, но почти через две недели нас забрали, и сказали, что мама умерла и у нее была последняя стадия рака крови. Наверное, она знала, но никому не говорила, а может, не знала. Но представляешь, каково это было узнать в десять лет, а Лене вообще тогда было девять, — Даша запрокинула голову и посмотрела вверх, чувствуя, как глаза стали наполняться слезами, — А примерно через полгода папа встретил эту Виолетту. Не знаю под каким забором он ее нашел, но вот она то и постаралась превратить нашу жизнь в Ад. Причем самое интересное, что когда она общается только с папой, она сама доброта, а, когда нас видела, у нее в голове, вроде бы кто-то переключателем щелкал на другой режим и она превращалась в адскую стерву. Мы явно не входили в ее планы, и она всеми силами пыталась сжить нас со свету, но пока безуспешно, — девушка ехидно ухмыльнулась, — Не знаю, она решила, что прутики ломать лучше по отдельности, чем вместе или она действовала по принципу «разделяй и властвуй», но только решила, что лучше нам не видеться часто.
И меня под предлогом получения хорошего образования сослали в какой-то интернат для богатеньких детей, где было куча таких же никому не нужных оторв. Только вся проблема была в том, что в таком закрытом обществе, сложилась своя иерархия. Они с первого класса видимо распределили «роли», кто крутой мажор, а, кто мальчик для битья. Естественно новенькая была в самом конце этой «пищевой цепочки». Надо мной издевались, меня гнобили и подставляли, а учителя это знали, но все-равно оставались на стороне «главных».
Один раз меня побили. Не сильно, но пара синяков осталось… у меня, а вот напавшим досталось гораздо больше. И они пообещали, что если я через неделю не стану на колени перед всем классом и не извинюсь перед «главными», то со мной уже разберутся по-настоящему. Это были не дети, а звериная стая, причем даже далеко не волчья. Меня спасло то, что на выходных детей можно было забрать домой, обычно мало кого забирали, но я обманула охранника, что меня ждут, на соседней улице, в общем, наплела всякой ерунды, и он почему-то даже поверил.
Пошла домой, но плохо знала город и свернула не туда. Оказалась в районе, где Глицерна еще напоминает болото, это не далеко отсюда, — и Даша, убедившись, что Настя утвердительно кивнула головой, поняла, что дальше можно не объяснять и продолжила, — Дальше все было еще более абсурдно. По идее меня там должны были убить или украсть, но все обернулось в мою пользу. Блуждая по тому, не очень благополучному району, я случайно вышла на их базар. Там в основном продавалась всякая ерунда, но один мужик, у которого на лице, скрытом под капюшоном, просто было написано, что он зек, продавал ножи, — и Даша весело улыбнулась, хотя Насте все происходящее совсем уж не казалось смешным, — Довольно не дорого, а у меня деньги были, папа то все еще заботился обо мне. И вот представь себе эту картину, а точнее абсурдность ситуации. Подошла к этому угрюмому типу двенадцатилетняя девочка, пытаясь сделать как можно более важный вид, пренебрежительно бросила внушительную сумму на прилавок и ткнула пальцем в самый, как мне показалось, крупный черный нож-бабочку. Уж не знаю, о чем думал в тот момент мужик, и тем более каким местом думала я, но приобретение удалось вполне. Видимо, продавца мало интересовало, кто покупатель, главное, что заплатили. Со своим новым оружием я почувствовала себя гораздо увереннее.
На столько, что, когда я выпутала из того странного местечка, я решила не возвращаться домой, чтобы попросить помощи у папы, да и вообще рассказать ему, что там происходит в этом интернате, потому что он не знал, а вернуться в интернат и дать бой мерзким одноклассникам. Тогда я злилась, и даже не понимала, к чему может привести мой план, но, что было, то было. На входе меня естественно никто не обыскивал, охрана там была скорее для видимости, комнаты наши тоже никто не осматривал, поэтому с моим секретом проблем не возникло. Их требования, понятное дело, я выполнять не стала, и через неделю ко мне нагрянули всем классом. В интернате везде были камеры, кроме душа и туалета, а те, что в комнатах, тоже можно было выключить самим. Вообще-то это сделали якобы из этических соображений, что, мол, дети будут переодеваться и на это время выключать камеры и потом опять включать, но все пользовались этим совсем в других целях, чтобы прикрыть, как кто-то всю ночь играл за компьютером, а то и косячок курил. Да-да, не делай такого удивленного взгляда, там и такие были.
Так вот, когда я зашла в комнату и увидела, что камера выключена, то все сразу поняла, потому что комната была двухместная, но я там — одна, а камеру никогда не трогала. Я ее включила, чтобы потом было алиби, что не я первая напала на нечастных одноклассников, и не сама билась в истерике об стены. Я бы конечно могла сразу кинуться в атаку на врагов со своим балисонгом, но дала им с минуту меня побить, чтобы можно было сказать, что просто защищалась. А потом, когда они повалили меня на пол, достала его из-под кровати, и просто наугад, полоснула одному мальчику, из «главных», по животу. Это хорошо, что он чисто случайно в тот момент увернулся, и я ему кишки не выпустила, а то папа меня точно не смог бы уже отмазать от убийства. Когда охранник увидел, что происходит у меня в комнате, туда сразу же набежала куча людей. И представь себе зрелище, я стою в углу с разбитым лицом и ножом в крови, несколько человек оттаскивают этого порезанного пацана, а там еще ковры были светло бежевые, почти белые, лохматые такие, и на них пятнами растекается кровь. Ужас, шок, скандал.
Чтобы история не вышла за стены интерната, родителям очень много заплатили, причем и моим, и того мальчика. Потому что все стороны считали себя пострадавшими, и видео это подтверждало. Поэтому я стразу тогда и не стала ножом махать. Меня, понятное дело, быстро забрали из того интерната.
Тогда Виолетта начала копать могилу моей сестре. У нее, как потом оказалось, был один хороший друг — глав. врач псих. больницы. Она этим просто не могла не воспользоваться и начала придумывать, что за Леной стала замечать какие-то странности, и что она вообще плохо развивается для своего возраста. Это была явная и абсолютная не правда, но она повела ее к врачу и ей поставили диагноз. Хотя любой дурак не поверил бы, что Лена умственно отсталый ребенок. Папа тогда стал открывать рестораны и в других городах, поэтому чтобы за всем следить очень часто уезжал на долго в командировки. Жалко, что он не понимал, как развязывает руки этой сволочи. И вот, когда он вернулся с очередной командировки, его ошарашили такой новостью. И тут же она стала говорить, что Лену надо запрятать как можно дальше, чтобы она не испортила имидж семьи. А журналистам и всем сказать, что пропала без вести. Так и сделали — Лену сослали к маминым родителям.