Бенедикт

– Ха-ха-ха, – покатывалась Танни, глядя на меня, дырки, которые должны быть на коленях, мне приходились выше, и выглядела я так, словно меня псы драли, плоть кусками торчала из штанин, – не могу, потеха!

– Потеха, точно, – согласилась я, осматривая это безобразие, – слушай, пошли со мной в магаз?

– Пошли, тем более помидор закончился.

– Только в твоем блюдце! – подколола я, – там на кухне ларь помидоров!

– Ладно уж, пожертвую вечером в обществе помидоров ради подбора тебе джинс, тем более, и мне бы новые не помешали.

– Это точно, – огласилась я, глядя на те, что на Танни.

– Но-но-но! Без намеков! – помахала она пальцем у меня перед носом.

– Как скажешь!

Мы выбрали мне джинсы с большим количеством эластана, поэтому они отлично тянулись, при этом аппетитно обтягивая фигуру.

– Красиво, – признала Танни, глядя на меня сзади, – у тебя отличный попец, – она ткнула пальцем в мою филейную часть.

– Спасибо, – Танни почти никогда не делала комплиментов, поэтому было вдвойне приятно слышать от нее похвалу, потому что мне завтра нужно было произвести неизгладимое впечатление на Ина. А раз уж даже Танни хвалит мой прикид… Значит, успех мне обеспечен!

Всю ночь мне снились мутные сны про секс. Мутные – потому что, хотя в них и был Ин, проснувшись, я не могла толком ничего вспомнить, хотя, памятуя недавно рассказанное Танни про то, как она читала статью о психологии сновидений, что, если хочешь сохранить память о приснившемся, нужно запоминать и прокручивать сон сразу после пробуждения – через пару минут уже забудешь. Но у меня не вышло запомнить все равно.

Наверное, любая другая девушка на месте Танни, увидев, как я все утро мою голову, укладываю волосы, тщательней обычного крашусь (надо было так, чтобы я была сногсшибательна, но лицо при этом выглядело бы так, словно на нем никакой косметики нет, и если бы Ин оказался ко мне впритык, кожа не выглядела бы как стена под штукатуркой), примеряю и снимаю бижутерию и майки, кручусь в новом комплекте нижнего белья у зеркала, выискивая в себе малейшие недостатки (да-да, вчера во время похода за джинсами я и белье прикупила – красное, с мягким кружевом, мягкая чашка, абсолютно прозрачная, и к ней трусики), спросила бы меня, зачем я так прихорашиваюсь. Ева бы точно так сделала, а потом еще и поучаствовала бы в деле помощи мне стать неотразимой. Но не Танни. Она сидела на диване с огромным томом «Фразеологизмы» на коленях, пила кофе, подливая его из термоса в гигантскую чашку, и полностью игнорировала происходящее. Я к ней не приставала с вопросами вроде «А какая помада лучше к этим румянам?», зная, что Танни не любит такие вопросы, от нее нормального ответа на них не дождаться. И все же, поразительное не любопытство для женского пола!

В назначенное время я выскочила из подъезда (будь это другой парень, я бы опоздала минут на десять, чтобы ему еще приятней было меня видеть, но с Ином я так сделать не могла – я, честно признаться, не была уверена, что он меня будет ждать, да и вообще, мне хотелось произвести хорошее впечатление во всем), выглядящая так, что сосед, сидящий на заборчике, который ограждал клумбу в наше дворе, раскрыл рот и выронил из руки банку колы, хотя до этого на меня внимания не обращал никогда. Я и сама была собой довольна до крайности – волосы я уложила так, что половина их была зачесана слева направо, что придавало мне сексуально-игривый вид, в левое ухо вдела серьгу в виде разряда молнии (как раз к моим рокерским джинсам смотрелась круто), на мне было боди, чтобы при езде сзади из джинс ничего не торчало, боди называлось «Вторая кожа», и выглядело именно так, оно было того же цвета, что и бюстгальтер под ним, а поскольку бюстгальтер был мягким, соски задорно торчали. В последний момент, решив, что это перебор, я накинула на боди джинсовую жилетку без рукавов, и оказалось, что выгляжу я в ней еще лучше, чем без нее. На ногах у меня были кеды, и это единственное, что меня смущало, потому что насколько я бы сексуальнее смотрелась на каблуках! Но я собиралась ездить на мотоцикле, там каблуки были бы не к месту.

Я, стараясь не ускорять шаг, направилась к месту встречи. Ин уже был там, он очень забавно выглядел – облокотившийся попой на свой мощный мотоцикл и читающий…. Газету.

– Что это у тебя? – вместо «привет» удивленно кивнула я на газетенку.

– Я должен быть в курсе всех событий в мире! – пояснил Ин.

Сегодня на нем была черная майка-лапша, на шее бандана с черными розами и кинжалом, на ногах серые джинсы и высокие ботинки. Я думала, он скажет мне что-нибудь про внешность, я даже игриво улыбнулась, но Ин, совершенно нейтрально улыбнувшись мне в ответ, сложил свою газету и швырнул ее в урну.

– Вас, историков, обязывают их читать? – предположила я. Когда я последний раз видела кого-то, кроме дедусек возле подъезда, читающих газеты? Я и в кафе народ обычно с планшетами только вижу…

– Вовсе нет… Просто мне интересно, – пожал плечами Ин, – ну что, готова?

– Да! Но я честно предупреждаю – я буду в первый раз кататься на мотоцикле, поэтому предупреждай, что делать, за что держаться, чего делать нельзя…

– Держись за меня, – Ин, сев на мотоцикл, показал на свой торс, – я буду аккуратно ехать, потому что мотокуртка у меня только одна, да я ее еще и не взял. Так что волноваться не о чем – все будет окей!

– Я не буду, – мне хотелось сказать что-то вроде «с тобой я чувствую себя в безопасности» или «когда я рядом с тобой мне не о чем волноваться», но почему-то я не могла. Ин смотрел на меня совершенно спокойно, он не изучал мой прикид, он не пялился на мою грудь, как некоторые парни, проходившие мимо, он вел себя… Черт побери, да, да, он вел себя совершенно нейтрально! И это его поведение не давало мне повода кокетничать и заигрывать, как будто он держит меня на расстоянии вытянутой руки, но я не могу ее оттолкнуть и приблизится.

Ин протянул мне шлем, простого черного цвета.

– А твой красивее, – заметила я.

– Да, но он у меня только один. Второй универсальный, на любой случай. Хочешь, надевай мой, – Ин протянул мне свой полыхающий шлем.

– Да нет, мне все равно… – я нацепила шлем, но так и застыла с шнурками, – а что с этим делать?

Ин наклонился ко мне, фиксируя застежку шлема. Его лицо было вплотную к моему шлему, и мне казалось, что сейчас у меня стекло изнутри запотеет. Но Ин не провел вплотную ко мне ни одной лишней секунды, только то время, что было нужно для застегивания, он смотрел только на крепежи, он ни разу не взглянул на мои губы.

Наверное, Ин считал меня трусихой, потому что ехали мы не очень быстро. То есть я частенько видела, на какой скорости носятся по дорогам мотоциклисты, а мы ехали вполне прилично, как дедусь с бабусей.

– Ну как? – притормозив, спросил Ин.

– Шикарно! – ответила я.

Но шикарно было вовсе не ехать на мотоцикле. Держась за живот Ина, я чувствовала, как при поворотах на нем мускулы перекатываются, у меня сбивалось дыхание от желания. Я, наверное, там уже вся мокрая была, потому что я его постоянно хотела. И что-то мне не давало посильней прижаться к спине Ина грудью, чтобы он ощутил, что на мне почти нет одежды, кроме капроновой тряпочки и хлопка боди, чтобы он ощутил, как напряжены соски… Что со мной? Я хочу этого, и в то же время сама робею.