Страница 34 из 37
– Лорд Фарелл, вас я также прошу о чести. Будет самый близкий круг. Только его величество, вы и наш общий друг месьор Жозеф.
– Месьор д’Альбрэ тоже? – просиял Аластор. – О, конечно, тогда я просто обязан… Только без церемоний, очень вас прошу! – добавил он умоляюще.
– Никаких церемоний, – серьезно согласился Роверстан, и угольно-черные глаза сверкнули загадочно. – Всего лишь маленькая вечеринка в арлезийском стиле! Вино из моего южного поместья, мясо на углях и кальян. Вы любите кальян, ваше величество?
– Никогда не пробовал, – признался Аластор, и лицо у него стало, как у деревенского мальчишки, которого пообещали взять на ярмарку, да еще и полный карман медяков насыпали.
Лучано едва не фыркнул, а потом незаметно взглянул на Беатрис. Вот уж кто умел держать лицо! И все-таки он уловил, как раздражение во взгляде королевы борется с облегчением. Да, Беатрис превосходно знала, что самая крепкая привязь – та, что вяжется из собственных решений, но она же зачастую вызывает гнев, который рождается из слишком тяжелых обязательств.
И все-таки разум и осторожность победили. Беатрис, очаровательно улыбнувшись на прощание, выплыла из гостиной, магистр тоже откланялся, а Лучано задумался, что подарить на новоселье. Вряд ли грандсиньора порадует набор благовоний или ядов. Артефактная жаровня для варки шамьета? О, ее мастер наверняка завел у себя дома первым делом! Что-нибудь для сада? Для этого нужно время, как и для поисков редкой книги, да и глупо тягаться с библиотекой Ордена и дворца.
– Что ты подаришь, Альс? – спросил он, и друг преспокойно отозвался:
– Выезд, разумеется. Дарить верховую лошадь владельцу такого роскошного арлезийского скакуна попросту глупо. А вот хорошая слаженная четверка с удобным экипажем ни в одном хозяйстве лишними не будут.
Ну еще бы, это же Альс! Для него самое ценное – лошади! Впрочем, подарок и вправду дорогой и практичный.
– Только экипаж надо подобрать в арлезийском вкусе, – задумчиво добавил Аластор. – Там любят все черное… Жаль, Роверстан не пользуется своим гербом, но черный лак с бронзовыми накладками выглядит очень нарядно. А если пожелает, так и герб на дверцы добавить недолго. Хочешь, подарим от нас обоих?
– Благодарю, монсиньор, – улыбнулся Лу, вспомнивший кабинет разумника в Академии. – Но у меня, кажется, появилась другая мысль. Позволите отлучиться?
Знакомый банкир просьбе ничуть не удивился. Напротив, кажется, был несколько польщен, что его считают способным на любое чудо. Даже добыть за несколько часов марину превосходной работы для истинного знатока. Цена? Ах, ну что вы! Пусть это будет небольшим подарком в знак дружбы между их торговым домом и синьором Фарелли. Ведь синьор так великодушен, что не забывает своих итлийских друзей… Нет-нет, никаких денег! Но если синьор будет так любезен, что намекнет – только намекнет! – о цели визита некоего мастера…
– Это исключительно частный визит, – невозмутимо сообщил Лучано, про себя потешаясь.
В самом деле, не может ведь он сказать, что мастер Ларци здесь на отдыхе! Гладит королевского кота, пробует блюда на королевской кухне и с упоением копается в королевской же библиотеке. Кто ему поверит?! Всем известно, что грандмастера Шипов слишком страшные люди, чтобы заниматься такими пустяками.
– Да-да… – промямлил банкир и вытер платочком вдруг вспотевшую лысину. – Конечно, благородный синьор! Умоляю, не поймите меня неправильно! Дела всем известной гильдии меня никак не касаются! Но если грядут такие перемены, что сам мастер посетил Дорвенант… Знаете, у нас дела с Риккарди, и если…
– Насколько мне известно, – веско уронил Лучано, – визит мастера не касается Риккарди. Впрочем, как и других столь же важных личностей. Мастер просто навещает своего ученика.
И слегка улыбнулся.
– А-а-а… – протянул банкир, и его взгляд вспыхнул пониманием, а потом огромным облегчением. – Прошу, передайте мастеру мое глубочайшее почтение! Марина, говорите? – И он принялся яростно дергать шнурок вызова прислуги, торопливо пообещав: – Не извольте беспокоиться, благородный синьор! Доставят через пару-тройку часов! Нет-нет, что вы! Никаких денег, умоляю!
Разведя руками, Лучано все-таки пообещал оплатить расходы и покинул банк, а через три часа, когда он собирался, во дворец и правда привезли небольшую картину, тщательно упакованную в мягкую ткань. Сгорая от любопытства, Лучано развернул ее и восхищенно ахнул.
Нежнейший розово-палевый рассвет сиял над морем, озаряя каменистый берег, сонные волны с жемчужно-белыми шапками пены и стройный маяк, что высился на самом конце узкого мыса, далеко выдающегося в море. Казалось – протяни руку, и почувствуешь свежий ветер, а ноздри ощутят запах соли, йода и еще чего-то неуловимого, манящего… На миг Лучано почувствовал острую жалость – картину не хотелось отдавать! Но тут же пристыдил себя: человек, который спас их на том холме, заслуживает много большего! А подарок и вправду хорош, если его хочется оставить себе. Грандсиньор сможет оценить эту красоту, как мало кто другой. И непременно следует расплатиться с банкиром! Такая роскошь достойна королевского дворца! Где вообще можно было найти подобную прелесть за столько времени?
– О, какая знакомая вещица, – одобрительно сказал мастер, входя в комнату. – «Маяк на мысе Фольгау» кисти Джакомо Рольдиани. Превосходная копия! – Присмотрелся и с удивлением добавил: – Хотя нет, кажется, не копия. Но я всегда полагал, что эта картина висит в галерее Джанталья.
– Ну, видимо, уже не висит, – пробормотал Лучано. – Вряд ли Джанталья теперь до нее есть дело. Мастер, простите, я оставлю вас сегодня вечером? Меня пригласили на вечеринку.
– Развлекайся, мальчик, – снисходительно позволил мастер Ларци. – Надеюсь, там будет интересное общество?
– Его величество, – бесстрастно перечислил Лучано, понимая, что именно этого от него и ждут. – Грандмастер гильдии разумников. Некий бретер, личный наставник короля. И… я.
– И вправду, общество самое изысканное, – медленно сказал Ларци, и его глаза понимающе блеснули. – Что ж, повеселись на славу. Давай-ка помогу завернуть картину, это ведь подарок?
К дому они подъехали часов в шесть пополудни, причем в том самом экипаже, который Альс решил подарить магистру. Карета, покрытая черным лаком, с блестящими бронзовыми накладками, как и хотел Альс, оказалась удивительно мягкой на ходу. Огонька и Донну вел в поводу лейтенант Минц, который в этот раз командовал королевским сопровождением, а где-то поблизости привычно скользила пара теней из ведомства канцлера. И все-таки Аластор, сбросив гнет постоянных требований этикета, на глазах воспрянул духом. Он даже оделся проще, чем обычно, в мягкий темно-синий камзол свободного покроя и такие же бриджи без обычных для придворного наряда пряжек, шнурков, строгих вытачек и сложных складок. А Лучано только вздохнул про себя с сожалением о тех временах, когда Альс носил кожаную дорожную куртку и штаны, куда лучше подходившие к его бородке и северной прическе из пары заплетенных от висков кос.
Выйдя из остановившейся у ворот кареты, он с интересом окинул взглядом особняк магистра. Точнее, высокий каменный забор, за которым в глубине сада среди деревьев скорее угадывалась, чем виднелась черепичная крыша.
– Кому этот дом принадлежал раньше? – спросил он, помня, что их позвали на новоселье, и видя, что забор не выглядит недавно построенным.
Аластор, тоже покинув экипаж, с интересом оглядывал улочку с выщербленной, но чистой мостовой и тянущиеся с обеих сторон заборы старинных особняков.
– Магистру Морхальту, милорд! – отрапортовал лейтенант Минц. Помрачнел и добавил: – Тому самому…
– О! – отозвался Лучано, припомнив то, что узнал за эти месяцы. – Ну что ж, ему он уже точно без надобности. Хорошо, что дом попал в достойные руки… Грандсиньор!
Ворота распахнулись, и дюжий конюх с рожей арлезийского разбойника вскочил на козлы, указывая кучеру дорогу. Экипаж свернул куда-то вбок, зацокали, отдаляясь, копыта, а магистр, стоя у начала садовой дорожки, поклонился гостям.