Страница 24 из 85
Или другие девушки. Они рожали только от мужа.
У темных что иначе?
— Готова?
Я села поудобнее и приготовилась обманывать и увиливать. Ведь ничего хорошего от вопросов Хоторна ждать не следовало.
Но не пришлось...
— Твой любимый цвет?
Ответ нашелся не сразу.
— Что мой любимый? — переспросила осторожно, думая, что ослышалась.
— Цвет. У тебя есть любимый цвет?
— Синий, наверное.
— Хорошо. Что ты любишь делать в свободное время?
«Если бы оно у меня было. Тренировки у дяди отнимали все силы».
— Читать. Вы уверены, что хотите знать именно это?
— Как зовут твоего пегаса?
А вот это уже понятный вопрос.
— Эфри, — с готовностью ответила я и тут же прикусила язык.
«Эфри! Темный же заметит сходство с Эфиром! И как мне теперь оправдываться?»
— Необычное имя.
— Спасибо. Ей тоже нравится.
— Покажешь ее мне? — вдруг попросил мужчина, поднимаясь.
И я не смогла отказаться.
«Заметил или нет? Понял и теперь пытается выяснить причины такого сходства или ему все равно?»
Столько вопросов крутилось в голове, пока я сжимала камень в руке и призывала своего пегаса.
Эфри отозвалась сразу, появившись перед нами в неясном свете и сверкая глазами.
Увидев Темного, она тихо заржала, мотнула головой, но попыток напасть или исчезнуть не делала.
— Тихо, тихо, милая. — Я подошла ближе, прижала ее голову к своей груди и ласково погладила между ушей, пытаясь успокоить и дать понять, что причин для страха нет. — Все хорошо, он тебя не обидит.
Она затихла, переступая ногами, но не двигалась, наблюдая за Хоторном.
— Надо же, действительно девочка, — заметил муж, не делая попыток приблизиться.
— А вы думали, я вас обманывала? — продолжая поглаживать Эфри, спросила я и обернулась.
— Нет. На моей памяти это первая кобыла из пегасов.
— Ничего удивительного, а я первая девушка из рода Монрей, которая решилась призвать своего пегаса.
— Вы друг другу идеально подходите, — кивнул Хоторн. — Я могу к ней подойти? Она не испугается?
— Эфри сильная и смелая.
— И в этом вы тоже похожи, — улыбнулся муж, делая шаг к нам.
Мой пегас не шевельнулся, видно было, что ей тоже любопытно.
— А ты любишь яблоки? — спросил мужчина, с улыбкой разглядывая Эфри и протягивая к ней ладонь, на которой лежало румяное яблочко.
Я поспешно спрятала улыбку.
«Надо же, каков хитрец! Знает, чем можно подкупить пегаса».
— Любит, но я не уверена...
Договаривать я не стала, но Хоторн и так все понял.
— А мы попробуем, — отозвался он и снова сосредоточился на ней. — Ну так что? Боишься меня? Или попробуем подружиться? Пегас Питера Арис позволяет себя кормить и даже дал погладить.
— Неужели? — хмыкнула я.
Я помнила Ариса — огромного пегаса серо-белого цвета. Само тело у него белое, а вот крылья серые, которые к кончикам перьев становились почти черными. Еще пять лет назад он славился вредным и неуживчивым характером. Сомневаюсь, что сейчас что-то изменилось.
— У нас были небольшие разногласия, но теперь мы друзья, — бросив на меня хитрый взгляд, отозвался муж.
Эфри тихо заржала, и я рискнула отойти от нее, наблюдая чуть в сторонке.
— Какая красивая. Изящная, эффектная. Как и твоя хозяйка.
Я отвела взгляд, пытаясь побороть неожиданное смущение, от которого загорелись щеки.
— Ты хорошо ее охраняешь, я видел во время прорыва, — медленно продвигаясь, продолжал Хоторн. — Не только красавица, но и умница.
Вот уже их разделяло всего полметра.
Хоторн осторожно протянул руку с яблоком и застыл.
Эфри промучила его около минуты, переводя взгляд с него на яблоко и обратно. Переминалась с ноги на ногу, но яблоко все-таки взяла, осторожно подхватив его губами.
Взяла, фыркнула и отвернулась, давая понять, что дар принят, но она еще подумает.
Я не смогла сдержать смешок, глядя на все это.
— Настоящая женщина, — довольно улыбнулся Хоторн, отступая.
Я дождалась, пока Эфри доест свое яблоко, еще погладила ее по мощной шее, шепнула, что все будет хорошо, и вернула назад в камень.
— Мне пора возвращаться.
Нагнувшись к земле, я подняла сумку с вещами и подхватила полотенце, стараясь не смотреть на темного, близость которого сейчас ощущалась особенно остро.
— Уже?
— Мама будет волноваться. Я и так ушла без спросу.
— Я так понимаю, что провожать тебя не стоит, — заметил Хоторн.
— Разумеется, нет. Лучше будет, если нас никто не увидит вместе.
— Ты расскажешь Питеру? — вдруг спросил темный.
Я не собиралась.
Не стоило бывшему жениху знать о таком. Нервничать начнет и злиться. Но, поняв, как странно это будет звучать, кивнула.
— Конечно. У нас с Питером нет тайн друг от друга.
— Хорошо. Значит, мне не придется ему лгать.
Я еще немного потопталась, не зная, что еще сказать и надо ли это.
— Спасибо за компанию и прощайте.
— До свидания, — поправил меня Хоторн. — Я тут каждое утро. Буду рад видеть тебя снова.
— Не думаю, что это хорошая идея.
Я покачала головой, пятясь к выходу из грота.
— Я все равно буду ждать, — бросил он напоследок.
И я поверила, только вот ответить на это мне было нечего.
Развернувшись, я поспешила прочь, остро чувствуя его взгляд на своей спине.
Дорога домой заняла намного меньше времени. Или мне так показалась. Занятая мыслями и воспоминаниями о коротком и необычном завтраке, я не заметила, как подошла к дому.
— Доброе утро, господин Турк, — поздоровалась с управляющим, который встретил меня в холле. — Матушка уже встала?
Сумку я оставила у двери, зная, что слуги все уберут, а вещи почистят, постирают и вернут на место.
— Полчаса назад. Госпожа Есения в малой столовой, завтракает и ждет вас.
«Значит, неприятного разговора не избежать».
— Спасибо, — поправляя спутанные волосы, кивнула я и направилась в сторону столовой.
— Вам подать завтрак?
— Только холодный чай. Я съела пирожки, которыми утром меня угостила кухарка.
— Хорошо.
В столовой, залитой ярким утренним солнцем, было светло и уютно. Большие окна были открыты, и тонкие занавески слегка колыхались под воздействием бриза, принесшего аромат моря и лета.
Матушка сидела в плетеном кресле и не спеша пила чай из белой кружки.
— Доброе утро, мама.
Я подошла ближе и осторожно поцеловала ее в щеку.
После чего села в ближайшее кресло.
— Где ты была? — спросила она после минутной паузы, во время которой я должна была осознать всю тяжесть своего проступка и раскаяться.
Тяжесть осознала, но каяться не спешила. Этот трюк даже в детстве со мной не работал. Но мама упорно продолжала его использовать.
— Ходила на море.
Снова пауза и цепкий взгляд матери.
— Одна?
— Одна.
Тяжелый вздох и красноречивый взгляд, на который я снова не среагировала.
— Айрин, это крайне безответственно, — наконец произнесла она.
— Очень, — тут же согласилась я и благодарно улыбнулась служанке, которая поставила передо мной прозрачную кружку с холодным чаем, в котором плавали веточки мяты.
— А если бы что-нибудь случилось? Если бы на тебя напали?
— Я могу за себя постоять. Ты же знаешь.
Она недовольно поджала губы и продолжила:
— Я знаю, что без контроля дяди ты стала совершенно неуправляема. Я думала, что мы отлично проведем время...
— Мы отлично его проводим. И я очень благодарна тебе за возможность отдохнуть от бесконечных тренировок.
Матушка нахмурилась, но я знала, что она начала оттаивать.
— Если хочешь, то мы можем пойти на пляж после обеда. Вместе. А еще заглянуть в торговую лавку. Говорят, там привезли новые ткани.
— После обеда не получится.
— Почему? — удивилась я, отпивая чай.
— На обед обещал зайти Питер.
Я едва не подавилась.
— Опять? Зачем? — откашлявшись, спросила у нее.