Фея тумана

Факелы чадили от колебаний воздуха, развевались вуали, слышались хлопки, смех. Обходя зал, скользя среди шеренги танцующих, я то находила Эдгара, кружась, сплетала с ним пальцы, тут же смеялась над тоскливой физиономией графа Суррея, успевала обменяться шуткой с братом Реджинальдом Корнуоллом, дальше...

В первый миг я решила, что мне померещилось. Неясный свет факелов, чередование света и тени, нечёткие силуэты. И вот, словно заведённая, я делаю оборот ладонь к ладони с Гуго Бигодом. Я только моргнула, узнав его высокую худощавую фигуру, коротко стриженные светлые волосы, блеснувшие под усами в улыбке зубы.

— Гуго!..

— Тсс, Бэртрада. Постарайся после полуночи быть у старой часовни в замковом саду. Я буду тебя ждать, радость моя...

И вот я уже делаю оборот с другим танцором. Со следующим, следующим. Я невольно стала озираться, ища взглядом Гуго. Не померещилось же мне? И в какой-то момент я его увидела, стоявшего возле входа в зал. Гуго смотрел на меня, улыбаясь, но тут же вышел, и только ткань занавеси колебалась, словно в подтверждение, что он всё же был тут. Но это немыслимо! Король Генрих объявил Гуго смутьяном, появись он при дворе — и его немедленно схватят. И всё же он имел дерзость явиться. Назначил мне встречу. Как же он тосковал по мне, если пришёл даже с риском для своей свободы!

Пожалуй, мне не сразу удалось справиться с волнением. Эдгар заметил это.

— Может, ты устала, милая? Ты вдруг так погрустнела. Хочешь, покинем пир?

Я согласилась, что несколько утомлена. Охота, езда верхом, потом это застолье, танцы. Дескать, я бы и впрямь ушла, однако именно сегодня Матильда настояла, чтобы я осталась ночевать с ней — мы ведь сёстры, а нам так редко приходится бывать вместе. Я говорила всё это мужу, опасаясь только, как бы он не уличил меня во лжи, спросив об этом Матильду.

Но он лишь погрустнел.

— Конечно, я понимаю. Придётся велеть вашей прислуге остаться в замке.

Знаете, я почти почувствовала себя виноватой, почти была готова отказаться от задуманного. Ведь что такое Гуго? И как он смел назначать мне свидание, когда сам должен понимать, что я при муже? Однако я промолчала. Я хотела встретиться с Гуго, мне было любопытно с ним поговорить. Он ведь так поддерживал меня ранее, был так верен, когда Эдгар открыто игнорировал меня, принуждал подчиняться.

Но едва я оказалась в отведённом мне покое, то пожалела, что осталась. Брр, как там было неуютно и мрачно. И если, даже живя в тесноте городского дома с Эдгаром, я не была лишена некоего комфорта, каким так любил обустраивать свой быт мой супруг, то в этих сырых комнатах воняло мочой чужих псов, а постель по сути представляла собой ящик с соломой. И хотя мне выделили постельное бельё и одеяло, но как же ворчала моя Маго, когда взбивала солому на ложе, а Клара даже расплакалась, поняв, что ей придётся спать попросту на полу в прихожей. Чтобы хоть как-то развеять дурное настроение, я пару раз дёрнула Клару за косы и отвесила увесистую пощёчину уныло сопевшему пажу.

Однако тут пришёл сэр Роджер Бигод, отец Гуго, с корзиной фруктов и ароматными свечами. Следом за ним слуги внесли лохань с тёплой водой. Стюард вёл себя необычайно предупредительно, поглядывал на меня взглядом преданного пса. Что ж, не так уж и плохо иметь должником лорда-стюарда королевского двора.

Я тут же осведомилась, отчего среди приглашённых не было Уильяма, старшего сына Бигода, на что тот ответил, что позже я всё узнаю.

Когда он удалился, я сняла деревянный ставень с окна. Светила полная луна, где-то протяжно ухал филин. Было тепло. Прекрасная ночь для свидания. А Гуго...

Свечи, принесённые сэром Роджером, были с отметинами, рядом с которыми стояли цифры, означающие промежуток времени — часы и половины часа. Я опустилась в кресло и стала сонно смотреть, как жёлтый воск тает у латинской цифры X. Это означало, что мне ждать ещё целых два часа.

Чтобы как-то скоротать время, я пошла к Матильде. Она ещё не спала, просматривала какие-то свитки. На меня даже не глянула, но её нерасположение только взбодрило меня. Я стала донимать сестру расспросами, отчего супруг отпустил её одну, когда ещё не забылась история с ней и Гаем Круэльским. Не опасается ли Жоффруа, что возле Матильды опять объявится некто...

Мне всё же удалось задеть Матильду. Она гневно отшвырнула перо:

— Не тебе заботиться о моей нравственности, Бэртрада. Но если желаешь знать, в мире нет второго Гая де Шампера, а следовательно, графу Анжуйскому не к кому более меня ревновать.

— Неужели? Ну, а если бы твой отважный крестоносец всё же пожелал тебя увидеть и, пользуясь отсутствием Анжу, тайно прибыл в Нортгемптон? Или он так боится гнева нашего отца, что не решится на встречу с возлюбленной?

Матильда откинула за плечо волну распущенных рыже-каштановых волос.

— Ты не понимаешь, Бэртрада. Сэр Гай перво-наперво не пожелал бы своим появлением скомпрометировать меня. Особенно теперь, когда я на вершине славы и за мной так следят.

Я чуть вздрогнула. А как же я и Гуго? Понимает ли он, чем я рискую, встречаясь с ним? И я отвлеклась, спросив у сестры, уверен ли её муж, что маленький Генрих Анжуйский его сын? Похож ли он на отца?

Матильда как-то по-особому гордо улыбнулась.

— О, мой Генри — Анжу! Он чудесный, и Жоффруа ни на миг не сомневается, что это его ребёнок. Наш сын — наследник графств Анжу, Мэна и Турени, герцогства Нормандии и Английской короны. А похож он... В нём сразу видна кровь Завоевателя. И он рыжий.

Я ничего не смыслила в детях. Но если Матильда не лжёт и её сын пошёл в род Вильгельма Завоевателя — он удержит Англию. Если до того её сможет удержать Матильда.

Говорить нам больше было не о чем, и я пошла к себе. Глядела, как медленно тает воск на свече. Боже, ещё нет и одиннадцати. А меня так клонит в сон. Я ещё какое-то время ворочалась на неудобной кровати, чувствовала, как покалывают соломинки сквозь простыню.

Разбудило меня покашливание спавшей у порога Маго. В покое было темно, только потоки лунного света вливались в открытое окно. Свеча с делениями догорела до основания, а значит, время уже перевалило за полночь. Но воск ещё не остыл, я ощущала его запах, и значит, не так сильно я и проспала. Однако подниматься и куда-то идти не хотелось. Я согрелась под одеялом, мне было так удобно во вмятине осевшей под моим телом соломы. Стоит ли вставать? Но Гуго... Мне вдруг стало любопытно, как долго он сможет меня ждать. Пусть ждёт. Или уходит.

Снова я спала, и снова меня разбудил кашель няньки. Нет, это становится просто невыносимо.

— Маго, поди вон. Ты мне мешаешь.

Она послушно удалилась, а я лежала, окончательно потеряв сон, глядела в окно. Свет луны уже был не так ярок, небо стало сереть. Ночи в июле так коротки. Интересно, ждёт ли меня Гуго или, отчаявшись, ушёл? Да и где он пропадал всё это время? И что имел в виду старый Бигод, говоря, что позже я всё узнаю? Ведь по нему было видно, что он знает о моей намечавшейся встрече с его сыном. Но дождётся ли меня этот сын?

Ух, как мне вдруг стало это важно! Гуго, влюблённый, дерзкий, нетерпеливый... Мне с ним было легко, как ни с кем иным. Мы с Гуго понимали друг друга, нам всегда было весело, мы дразнили всех, устраивали розыгрыши, дерзили, издевались. Издевались даже над Эдгаром. А без Гуго я вмиг стала беззащитной. И вспомнилось, как унизительно мне было находиться под замком. Возможно, если бы не желание мужа обрюхатить меня, то я бы и по сей день оставалась узницей в Гронвуде. А вот Гуго сумел ему отомстить за меня, поднять по всему Норфолку мятеж, так что Эдгару уже было не до наказания жены, свою бы голову спасти. И всё это для меня сделал Гуго. Вот это поклонник! И сейчас он ждёт меня. Конечно же ждёт!

Я вскочила, торопливо накинула поверх рубахи длинную бархатную накидку, зашнуровала башмачки. Скрутила узлом волосы, кое-как заколола. Немного растрёпана, но ничего — это даже придаст мне особую соблазнительность.

Я не стала никого будить, тихо перешагивала через спавших слуг. Борода Христова! — как обычно ругался Гуго, — я совсем позабыла, что, когда в замках останавливается столько вельмож, их люди спят где угодно, и по сути весь путь мне то и дело приходилось перешагивать через спавших в переходах людей, спотыкаться о чьи-то тела, наступать на чьи-то руки. Наконец узкая лестница привела меня к двери в сад. На улице было сыро, вился лёгкий туман. Но уже достаточно рассвело, и я легко нашла в глубине сада мрачную, словно высеченную из каменной глыбы, часовню.