Тёмный манипулятор

— Сядьте! — повелительным тоном произнёс хранитель. — Представление ещё не кончено, друг мой. Невежливо покидать пьесу в самом её разгаре.

Мужчина упал обратно. Вот прям упал. Так, словно его подвели собственные ноги.

С немого позволения Гааля, Маэл продолжил описывать происходящее.

— Дамы и господа, не будем углубляться в подробности разносторонности мироздания: вам придётся поверить на слово. Суть в том, что сейчас вы наблюдаете демонстрацию способности манипуляции человеческим сознанием. Сущности, оккупировавшие территорию моего предприятия в Баварии, действуют примерно по такому же принципу. Однако, в отличие от молодого человека, они не имеют разума. Если быть более точным — они не имеют разума в привычном для нас понимании. В своей же сути они очень даже разумны. Но у них свои взгляды на мир, а у человечества — свои.

— Это абсурд! — не выдержал очередной министр. Его щёки свисали ниже моей самооценки.

— Послушайте… — только хотел продолжить Маэл, как его тут же перебили.

— Нет! Это вы послушайте! Вы не имеете никакого права заявляться сюда и…

На этот раз перебил Маэл. Обратившись ко мне, он сказал:

— Тимофей, будь добр, покажи господам, что такое синхронность.

Синхронность? Эм… Ну… ладно.

Немного подумав, я всё же сообразил, как можно продемонстрировать синхронность. Если всё правильно понимаю… Руки пятерых подконтрольных суррогатов поднялись вверх в жесте сдающихся заложников. Недолго думая, пошёл дальше — все пятеро начали синхронно опускаться на колени. Хорошо, что с синхронностью проблем не было, ведь заставить пятерых суррогатов делать одно и то же не так трудно, как заставить их делать пять совершенно разных дел.

Глядя на зал заседаний глазами пятерых человек, стоящих в полукруге, я наблюдал своеобразную панораму, главной особенностью которой стали ошарашенные взгляды министров. Их глаза готовы были вылезти на лоб. Вот теперь они по-настоящему удивлены: пятеро разведчиков из разных стран, не договариваясь друг между другом, не выслушивая никаких приказов, решили одновременно сеть на колени, сдаваясь на милость зрителей.

Наконец женщина с табличкой «президент» спешно произнесла:

— Заседание объявляется закрытым. Прошу всех присутствующих покинуть зал.

Делегаты, будто им разрешила сама мамочка, все как один, начали подниматься.

Гааль с интересом наблюдал за побегом министров, но не произнёс ни слова. Маэл тоже молчал.

Внезапно я почувствовал, как к первоначальному телу кто-то пододвинулся. Обернулся. Это была Эн.

— Я хотела сказать тебе ещё в первый день, — прошептала девушка. — Я слышала их разговор и знаю, что они задумали. Стучалась к тебе, но потом испугалась. Решила промолчать.

— И что же они задумали? — я кинул быстрый взгляд на сидящих впереди Гааля и Маэла. Не подслушивают.

— Ничего хорошего, — замотала головой девушка. — Кажется, они хотят, чтобы мы избавились от них, — короткий кивок в сторону министров.

Сказать, что я не догадывался? Это будет враньём. Я догадывался с того самого дня, когда Гааль приказал мне стрелять в солдат, скрывающихся на том злосчастном складе. Он ведь сделал это ещё до того, как узнал, что солдаты — это вампиры. А потому уже тогда было очевидно, что его не слишком волнует судьба отдельно взятых людей. А может и всего человечества в целом? Кто знает, что вообще скрывается в его голове? Я не психолог, но судя по данным, что имеются, могу предположить, что Гааля не волнует вообще ничего, кроме его погибшей цивилизации. Может он и вовсе относится к нынешним людям, как к каким-то ничтожествам. Это ведь он, вместе со своими соотечественниками, спас планету от тьмы, после чего стал основателем новой цивилизации.

Почему я так категоричен? Да потому что то, что произошло спустя минуту, целиком и полностью изменило моё отношение к хранителю.

В зал ворвались люди с автоматами. Десятки спецназовцев тут же начали выводить министров и журналистов. Тем временем Маэл и Гааль продолжали спокойно наблюдать за процессией.

— Не дождались, — огорчённо произнёс вампир. В его огорчении не было ни капли правды — одно враньё и наигранность.

Гааль пожал плечами.

— Я бы хотел, чтобы всё было иначе, но это лучшая из четырёх версий развития событий. Они бы ни за что не согласились на наши условия.

Лучшая версия? Интересно узнать, что было в трёх других.

Хранитель начал подниматься. Но ему не дали — три автомата тут же уставились в нашу сторону.

— Не двигаться! — прокричал боец.

Гааль медленно поднял руки.

— Друзья, нам не нужны лишние проблемы.

Какая чушь. Если бы тебе не были нужны лишние проблемы, ты бы не просил меня вселиться в специально отобранных людей для демонстрации их синхронного выполнения моих приказов.

Кстати, те разведчики, тела которых я не оккупировал, разбежались тоже. Теперь в районе стола не осталось никого, кроме хранителей и причастных к ним существ.

— Жаль, что всё сложилось именно так, — повторился хранитель. — Будьте готовы, — предостережение адресовалось нам. После чего средний и большой пальцы правой руки Гааля соединились. Дерьмо только начинается… Мама, прости меня за всё.

Щелчок.

Тело одного из солдат выворачивает так, словно в него вселился демон. Напарники с удивлением наблюдают за коллегой. Через пару секунд они пятятся назад — подальше от прокажённого. Они не задают вопросов, когда их прицелы обращаются к нам. Пули готовы осыпать нас с ног до головы. Изрешетить как швейцарский сыр.

Вампир тут же срывается с места. Проходит всего-ничего, а тела некоторых бойцов уже валяются на земле, выворачиваясь в предсмертных конвульсиях.

Гааль оборачивается к нам. Лёгкий жест головой даёт отмашку. Качок даже не думает, пред тем, как напасть на ничего не подозревающего солдата, на секунду отвернувшегося, в сторону Маэла, что сворачивает шею очередной жертве. Подкравшись к бедолаге сзади, качок хватает солдата за шею, выбивает автомат из рук, защёлкивает замок второй рукой и давит. Давит до тех пор, пока тело бойца не мякнет прямо в руках. Качок отбрасывает размякшее тело, словно игрушку, и оборачивается к нам. В его взгляде злость. Он готов рвать и метать.

— Нужна разведка, — говорит Гааль мне. — Узнай, что снаружи. Ты поведёшь нас к выходу.

Буквально тут же до меня доходит:

— Почему бы не воспользоваться порталом?

Тем временем, поняв, что пахнет жареным и что совсем скоро мне пригодятся все мои силы, я отпускаю суррогатов, возвращая энергию на место — в первоначальное тело.

— Потому что нам нужно представление, — отвечает Маэл.

Представление?

— Представление?

— Друг мой, я обязательно объясню всё, но позже.

Где-то я это уже слышал.

— А сейчас ты хочешь, чтобы я убивал невинных просто потому, что ты так сказал?

Не ожидал я, что мой вопрос вызовет бурю откровений со стороны хранителя.

— Люди запутались, забыли своих создателей. Я всего лишь хотел попросить их не мешать нам спасать мир, но они слишком глупы и тщеславны, чтобы допустить исход, при котором кто-то будет решать за них. Я был в этом зале уже три раза. Три раза я просил их дать нам свободу действий, дать нам разобраться со всем самостоятельно. Но каждый раз слышал одно и то же. Если пытаться решить все диалогом, никто даже не станет нас слушать. Но если попытаться запугать, у нас ещё есть шанс.

— Шанс? Шанс на что?

— Люди не справятся со всем сами. А мы не справимся, если нам будут мешать. Поэтому единственный выход — изменить мир, вернув всё на свои места. Боги вернуться в Олимп, возобновив правление, а люди будут делать так, как им прикажут.

Я не верил собственным ушам.

— Да ты сбрендил. Единственный, кто здесь запутался, это ты, — указательный палец уткнулся в грудь хранителю. Ещё никогда я не вёл себя так нагло по отношению к нему. Но ведь и он никогда прежде не вёл себя так несуразно.

Пока мы разговаривали, за пределами помещения происходила самая настоящая бойня. Солдаты, которым не посчастливилось оказаться в зале, были давно мертвы. Качок на пару с вампиром развлекались за дверью, со стороны которой доносились истошные крики, напуганных до смерти людей. Очень быстро страх перерастал в ужас и все, кому не посчастливилось столкнуться с вампиром или качком, кричали уже от боли. Мучительной предсмертной боли…