Немая смерть

Правильной реакцией было бы прикрыть лицо рукавом кимоно и захихикать, именно так должна поступать хорошо воспитанная девушка при виде чужого конфуза. Не мой случай. Я посмотрела на Орочимару и вопросительно подняла правую бровь.

— Кушина-химе, позвольте представить моего товарища Джирайю-сана, — со вздохом сказал тот, — по прозвищу «Безумие деревни». Перед тобой, добе, принцесса клана Узумаки Кушина-сама, отнесись к ней с уважением.

Если я ограничилась «поклоном вежливости», то Джирайя склонился ещё сильнее и уставился на мою грудь. Полноценный второй размер, кстати.

— До чего же я рад нашему знакомству! — сообщил он непонятно кому. Или понятно. — Нет слов, чтобы выразить обуревающее меня счастье! Божественная воля свела нас вместе, ничем иным не объяснить ту внезапную силу, что подтолкнула меня зайти сюда в надежде вытащить в свет погрязших в глупых и бессмысленных делах умников. Но пусть сегодня мы и встретились первый раз, это лишь первый шаг на пути долгой и тесной дружбы!

Времени он зря не терял. Произнося свою исполненную пафоса речь, одновременно Джирайя вытащил из висевшей на плече холщовой сумки две бутылочки саке и три чаши. Ловкими движениями, свидетельствующими о годах практики, он расставил чаши по столику (что характерно, Орочимару поморщился, но не отказался), легким выплеском огненной чакры подогрел сакэ и разлил его. Джирайя встал в красивую, по его мнению, позу и уже приготовился сказать тост, но не успел.

— Так я и знала! — дверь распахнулась, едва не сорвавшись с петель, и в проёме показалась фигуристая фигурка, да простится мне тавтология, Цунаде-самы. — Стоит на минутку отойти, и тут же на столе появляется спиртное. Джирайя! Что ты здесь делаешь!

Лёгким движением руки она взяла стоявшую передо мной чашу и сделала приличный глоток.

— Святой отшельник с горы Мебоку, жабий саннин Джирайя не остановится ни перед какими преградами! Тебя зашел повидать, смотрю, и Орочи тоже здесь. Причем не один, — он выразительно поиграл бровями, — а в обществе прелестной юной девы. Неужели ледяная крепость нашей змеюки наконец-то растаяла под палящими лучами солнца истинного чувства?! Но нет, нет, я не верю этому! Наверняка здесь какая-то ловушка, дабы заманить это невинное дитя в подземелья и там поглумиться над её беззащитным телом, проводя над ним свои мерзкие опыты!

— Джирайя, заткнись.

— Вот именно, — согласилась Цунаде-сама, возвращая к себе внимание жабьего саннина. — Или химе нажалуется Мито-сама, и бабушка сотрет тебя в порошок.

— О, нет! — в притворном ужасе вскричал Джирайя. — Только не Мито-сама!

Он проворно поставил чашку на столик, бухнулся на колени и принялся стучаться лбом о пол, громко крича всякие глупости и вымаливая прощение. Выглядело, наверное, смешно. Я секунду игралась с мыслью тоже «пошутить», спросив у Цунадэ, действительно ли у неё объём груди сто шесть сантиметров, а затем отойти в сторону и наблюдать за избиением. Решила, что мы не настолько хорошо знакомы. Зато у меня имелось в печати сильное слабительное, которое я быстренько накапала в сакэ Жабьего саннина, пузырек с остатками бросила Орочимару. Тот понюхал, расплылся в довольной хищной улыбке.

Джирайя, вероятно, что-то почувствовал, потому что прекратил кривляться и одним глазом посмотрел наверх.

— Так я прощён?

Я кивнула и вывела в воздухе:

— Много слышала о вас, Джирайя-сама. Искренна и глубока моя благодарность ками, позволившим отделить зерна от плевел и лично засвидетельствовать свое почтение выдающемуся мастеру слова.

Тот быстренько вскочил на ноги и неожиданно засмущался.

— Хе-хе. Ну, не такой уж и мастер, хе-хе. Вы слишком добры, Кушина-химе.

— Ни в коей мере, я трезво оцениваю факты.

— Ну, вам тоже есть чем гордиться, — момент прошел, и Жабий саннин снова натянул на лицо дебильную лыбу. — Мой ученик Минато, как ни старается, пока не смог освоить выжигание чакры в воздухе. Да и я тоже не смог, ха-ха!

— Моя кузина, Йоко-химе, упоминала о некоем Минато-куне.

— Это он и есть, Намикадзе Минато. У них роман!

— Давно?

— Лет пять, — почесал он в затылке, — или больше? В войне как раз наступило затишье, и старейшины решили перенести биджу в новый сосуд.

— Возраст не позволял бабушке сражаться с полной отдачей, — обтекаемо, с холодком в голосе заметила Цунадэ.

— Йоко-чан тогда похитили, — продолжал Джирайя. — Причем история странная, до конца её раскрутить так и не смогли. Официально виновными признали охотников за кровью высокого уровня, неофициально считают заказчиками Кумо, а что там на самом деле произошло, так и не ясно.

То, что с похищением не всё просто, понимали все, мало-мальски разбиравшиеся в реалиях жизни шиноби. Одно время этот скандал служил немалой темой для пересудов на приёмах в Узушио. Положим, проникнуть в Коноху лазутчики могли. Задача сложная, но для людей с соответствующим опытом и запасом времени выполнимая. Странности начинаются дальше. Нападение произошло в открытой части деревни, куда Йоко-чан выбралась погулять и пошляться по магазинам. Её, разумеется, охраняли, как представители своего клана, так и приставленные Хокаге-сама Анбу — минимум четыре человека. И что, этих четверых матерых бойцов сумели вырубить без единого звука, так, что вездесущие Учиха не почуяли применение боевых техник в черте деревни? Ну бред же.

Наша верхушка волнения по поводу происшедшего абсолютно не проявляла и официальной версией выглядела полностью довольной. Похоже, их всё устраивает.

— Я слышала о той истории. От лица клана Узумаки выражаю благодарность мудрому наставнику, воспитавшего достойного шиноби, спасшего химе клана от страшной участи, — очередной поклон с моей стороны.

— Да, он молодец! Я так им горжусь!

Чую, что при других обстоятельствах мне бы пришлось участвовать в очередной пьянке, если бы не жесткая позиция Цунадэ-сама насчёт распития алкоголя вблизи от исцеляемых объектов. Сакэ она реквизировала в свою пользу. Бутылки, наполненные чашки остались на столе и Жабий саннин свою порцию выпил. Минут через пятнадцать слабительное подействовало, и Джирайя убежал искать толчок. Слава ками — ещё немного, и я бы сделала ему нечто болезненное. Короткий приступ адекватности быстро прошёл, придурок снова начал строить мне глазки, пошленько подхихикивать и говорить сомнительные комплименты.

После ухода засранца кампания распалась. У Цунаде свои дела, у Орочимару-сана свободного времени тоже не больно-то много, меня наверняка ждут в клане с вопросами. Пришлось вставать, прощаться. Жаль, очень интересные и неординарные собеседники подобрались, даже Джирайя, когда не строил из себя дурачка, говорил здравые вещи.

А насчет Намикадзе… Есть у меня правдоподобная версия. Когда Мито-сама стала сдавать, верхушка деревни встревожилась. Да, у них был новый сосуд, но верность этого сосуда принадлежала Узумаки. Совершенно недопустимая ситуация с точки зрения безопасности. Поэтому встал вопрос — каким образом привязать Йоко-чан к деревне, причем не допустив изменения сложившегося в политике равновесия. Самым простым способом контроля за строптивцами, ещё надежнее — строптивицами, издревле является брак, семья, дети.

С кандидатурой мужа наверняка возникли серьёзные сложности, ибо принцессу великого клана за кого попало не выдашь. Фактически, равными Узумаки считаются только представители других великих кланов, однако выйдя за одного из правящей ветви тех же Хьюга, Йоко-чан неизбежно усилит их влияние на внутренние дела Листа. Значит, нужен выходец из малого клана, сильный и популярный боец, считающийся своим среди сверстников-аристократов.

Намикадзе подошел почти идеально. Ученик ученика нынешнего Хокаге, то есть сохраняется преемственность традиции, так называемой Воли Огня, своеобразного «властного мандата», возникшего в момент основания деревни. Очень важный момент по местным понятиям. С другой стороны, ещё в Академии он сдружился с Учиха Фугаку, третьим в линии наследования клана красноглазых, так что вторая по силе группировка Конохи против него тоже не возражала. К клану Сарутоби парень не принадлежит, то есть передачи власти по кровному родству тоже нет. Умен, харизматичен, обещает вырасти в сильного бойца. Словом, единственным недостатком Намикадзе являлось его недостаточно высокое происхождение, потому что последний потомок малоизвестного клана — явно не пара химе Узумаки. Впрочем, недостаток вполне исправимый, если знать, с какой стороны подойти.