Немая смерть

Несмотря на малую, по сравнению с парнями, выслугу лет, заместителем Рюдзи-сана назначили меня. Причем не только по причине высокого происхождения. Оно, конечно, сыграло свою роль, но в Глубине личным качествам отдают приоритет, члены правящей ветви часто подчиняются выходцам из младшей. Правда, эти младшие после таких назначений обычно в скором времени входят в правящую, не суть. Просто Каору-кун откровенно должность не потянет, к Фудзите-куну ещё долго будут присматриваться и проверять, не поехал ли он крышей после заключенного контракта, ну а я и показала себя хорошо, и с подчинением проблем не возникнет. Мои приказы парни оспаривать не посмеют.

Единственная трудность возникала при общении по рации, щелчками ведь многого не доложишь и не расскажешь. Отбросив несколько вариантов, решилась пришить язык. Операцию делали клоны под присмотром Акено-сенсея, сделали быстро, зато потом много времени заняло восстановление атрофировавшихся мышц и не использовавшихся связок.

О маленьком, но существенном изменении в моей жизни команда узнала на ближайшем выходе за пределы деревни. Я как раз отметила приближение стороннего шиноби и сочла нужным уведомить капитана:

— Рюдзи-сан, впереди неизвестный.

Секунду спустя мне пришлось отпрыгивать в сторону, уходя от удара в висок. Да, идея с сюрпризом оказалась неудачной, признаю.

— Кто ты такая и где Кушина-сан?

— Спокойно, тайчо! — я примирительно подняла руки, стараясь не обращать внимания на заходящих за спину парней. — Это действительно я. Просто пришила себе язык.

— Ты лжешь. Кушина-сан никогда не нарушила бы запрета Узукаге-сама.

— Запрета не было, Рюдзи-сан. Точнее говоря, Узукаге-сама запретил помогать мне другим ирьенинам, но не запрещал лечиться самой. Более того, налагая наказание, он сказал, что раз я сама лишилась языка, сама его и должна пришить.

Смотрел он по-прежнему подозрительно. Ну, хоть нападать не спешил.

— Почему тогда не вылечилась раньше?

— Не видела необходимости. И сейчас бы не стала, если бы не повышение.

Несколько секунд капитан что-то прикидывал, затем сделал знак Каору и Фудзите, отменяя атаку.

— Тебе следовало предупредить нас раньше.

— Возможности не было, Рюдзи-сан. На острове я по-прежнему намерена общаться с помощью надписей. Буду благодарна, если вы не станете сообщать о моём новом статусе окружающим.

— Почему? — подал голос Каору-кун.

— Это избавит меня от неприятностей.

— Кто ещё знает? — спросил Рюдзи-сан.

— Только мои близкие.

— Хорошо, — поморщился он. — Я понимаю причины твоих решений, обоих — и почему ты не хотела возвращать себе умение говорить, и почему всё-таки вернула. Мы, разумеется, будем молчать. Хотя должен заметить, что ты сильно рискуешь.

— Не хочу подводить команду.

— Будь уверена, мы это оценили.

Постольку, поскольку капитан приказал скрывать факт моей «говорливости», остальные сокомандники тоже о нём не распространялись. Я более чем уверена, что сам Рюдзи-сан доложил о происшедшем главе Глубины, тот его начальник и с точки зрения должности, и в качестве главы семьи. Впрочем, Саске-сама мог и раньше знать. Перед тем, как дать согласие на повышение, я посоветовалась с Кейтаро-сама и он, после некоторого колебания, одобрил мою идею.

Должно быть, недовольство нашим владыкой велико, если глава одной из семей осмеливается поступать наперекор его желаниям. А может, я ошибаюсь и принимаю желаемое за действительное. Кто такая Узумаки Кушина с точки зрения правителя? Одна из. Одна из множества химе клана. Одна из неплохих бойцов. Одна из тех, кто нарушил его планы (уверена, за долгую жизнь таких накопилось немало). Не стоит переоценивать собственную значимость, милочка.

Должность заместителя командира группы Глубины — это чин джонина. Хороший результат для восемнадцатилетней пигалицы. Впрочем, в мире, где шиноби одиннадцати лет от роду считается взрослым со всеми вытекающими правами и обязанностями, иные в моём возрасте скрытые деревни основывали. Сарутоби Хирузен в девятнадцать стал Хокаге. У нас в клане во время недавней войны два полковника успешно командовали своими подразделениями, одному двадцать, другому двадцать два было. В Глубине тоже хватает молодых да ранних, так что я не одна такая.

Требования к джонинам выше, знать и уметь они — мы — должны больше. К счастью, инструкторов хватало, причем внезапно выяснилось, что их даже больше, чем считают рядовые шиноби. У нас, оказывается, есть инструктор-менталист, инструктор по ведению следствия, проходят занятия по углубленному изучению разнообразных кеккей генкай, этикету, актерскому мастерству, ориентированию на местности, истории, генеалогии и десяткам других предметов. И нет, на занятиях присутствовали не только члены Глубины, обычных шиноби тоже хватает. Впрочем, что значит обычных? Группы маленькие, не больше пяти человек, и народ тёртый, опытный. Не новички.

— Ты о них не слышала, потому что тебе они не были нужны, — пояснил Рюдзи-сан. — Зачем обычному бойцу знать методики противостояния форсированному допросу в стационарных условиях? Он не владеет информацией, ради которой стоит тратить время на долгую учебу, пусть лучше лишний раз по макиваре поколотит или с сенсеем поспаррингуется. Умения выдержать полевой допрос ему более чем достаточно, так этому в школе учат.

Между прочим, Рио-сан, жених Мику, ходил на этикет.

Давали не столько теорию, сколько практику. Могли, например, посадить между двумя здоровенными лбами, орущими прямо в ухо и вовсю использующих яки, и дать решать задачу по математике. Решила, подошла к инструктору, а тот, не глядя на ответ, начинает задавать вопросы — сколько раз правый сосед сказал слово рыжий? Где спрятаны кунаи у левого, доставал ли он их? Тот факт, что науки психологии здесь не знают, ничуть не мешает местным успешно её развивать и использовать.

Закрывая тему с моим повышением, скажу, что изменения очень велики. Раньше я была чистым исполнителем, теперь требуется принимать решения, пусть на низовом уровне. Значит, надо разбираться в общей обстановке, понимать, каковы истинные интересы Водоворота. И каковы интересы отдельных его представителей, в первую очередь — Кейтаро-сама и непосредственного начальства.

В жизни как — либо ты занимаешься политикой, либо политика занимается тобой. Дура я была, считая иначе.

По праву рождения мне доступно многое. Почет, учителя, информация. Даже мои недоброжелатели готовы обсуждать со мной темы, которые они ни за что не станут затрагивать в присутствии членов младшей ветви. Потому что — кровь, потому что — своя. Несмотря на неоднозначную репутацию и демонстративное игнорирование светских условностей.

В то же время все нижестоящие для правителей клана есть ничто иное, чем пешки. Нас двигают по игральной доске, стараются поставить на удобную позицию-должность, подпереть ценных фигур менее значимыми, снять с доски, если можно выиграть качество или размен покажется выгодным. Таковы правила игры, одинаковые для всех миров.

Нам с главой повезло. Кейтаро-сама не держит подчинённых за марионеток и, прежде чем принять то или иное решение, учитывает их интересы. Молодой ещё, не проникся собственным величием, не нарастил броню цинизма должной толщины. Тем не менее, у него есть планы, в которых каждому из нас отведена своя роль, и эта роль должна быть сыграна.

— У вас красивый голос, Кушина-сан, — делает комплимент глава рода и просто молодой симпатичный мужчина. — Чувствуется, конечно, что вы давно им не пользовались. Связки ещё не пришли в норму?

— Это дело не одного года, Кейтаро-сама. Тем более что полноценно тренировать их нельзя.

— Да, подобный шаг был бы неразумным.

Сегодня он принимает меня в «Алой комнате». Переговорный зал, изготовленный по приказу нашего общего прадеда, чей каждый квадратный сантиметр площади густо покрыт печатями. Большая часть цепочек предназначена для препятствия подслушиванию и другим методам утечки сведений, укрепляющие тоже есть, равно как и очищающие, дублирующие контуры и с десятком других важных функций. Невероятно искусная работа, не уверена, что сейчас в клане найдётся мастер, способный её повторить.