Немая смерть

Сладкое в кафешках мигом разобрали, поэтому я сбегала домой, быстро намешала пару салатов и сготовив свой фирменный медовый хворост, шуншином вернулась обратно. Юмико-саму прихватила с собой, хоть та и сомневалась, стоит ли. Ерунда, чего ей дома одной сидеть? В больнице она часто появляется, её там хорошо знают, а Мику мы записку оставили, куда идти.

Откуда в больнице взялись бочонки сакэ, никто не знал, но наливали всем, даже больным. Руководство решило, что по такому поводу стоит закрыть глаза на нарушение, тем более что хороший ирьенин при необходимости протрезвеет за пять минут. Ни о какой дисциплине речи не шло, народ радовался! Медсестры пили с врачами, главврач обнималась с санитарами из травматического, с улицы забегали посторонние, выпивали чашечку саке, дарили подарки и снова куда-то бежали…

Празднование растянулось на три дня. Стихийно вспыхнувшее ликование продолжилось на следующий день, после официального объявления о конце войны. Вся деревня собралась перед храмом Шинигами-сама, наблюдая за тем, как жрецы запечатывают Врата Войны. Когда маленькая бумажка приклеилась на массивные створки из черного дерева и настоятель в оглушительной тишине торжественно трижды гулко хлопнул в ладоши, площадь облегченно выдохнула. Люди загомонили, заулыбались, пожимали друг другу руки. Затем пошли на деревенское поле, где были заранее расставлены столы с угощениями и стояли бочки с дорогим виноградным вином.

Пировали до поздней ночи.

А вот на третий день веселились не все. Простой народ продолжал квасить или поправлять здоровье, что кому ближе, в любом случае устроив себе выходной. Ирьенины устраняли последствия вчерашнего, так же, как и дежурные команды шиноби, являвшиеся в деревне полицией, пожарными и МЧС в одном флаконе. Верхушка деревни вовсе не имела права расслабляться, аристократия оценивала новые реалии, в которых предстоит жить.

Мне пришло приглашение от Кейтаро-сама. На вечернюю чашку чая.

В прошлый раз, после такого же письма, я собиралась, словно на бой. Сейчас я тоже не знала, чего ждать, но была намного спокойнее — и положение моё более устойчивое, и глава семьи показал себя разумным человеком. Мы не имели возможности часто общаться, зато Юмико-сама его хвалила. Руки не дрожали, обводя кисточкой брови, я просто радовалась, что не нужно накладывать на лицо слой штукатурки и чернить углем зубы, как делают знатные дамы при дворах даймё. В бытии шиноби есть свои прелести, этикет так точно попроще.

На сей раз, хозяин принял меня в доме, в чайной комнате.

— Пусть судьба будет десять тысяч лет благосклонна к вам, господин мой.

— Пусть Покровитель не ослабит вашу руку, Кушина-химе, — кивнул Кейтаро-сама. — Прошу вас, разделите со мной удовольствие от этого чудесного напитка.

Во время чайной церемонии не принято суетиться, размышлять о серьезных вещах и проблемах. Надо отрешиться от мира, сосредоточившись на оттенках вкуса, оценить качество не только самого чая, но и воды, и мастерства хозяина, проводящего ритуал. Ни в коем случае не следует думать или тем более говорить о делах, на подобное способны исключительно варвары. Отстраненность, наслаждение, транс.

Неудивительно, что следующая фраза прозвучала не раньше, чем примерно сорок минут после приветствия.

— Как ваша дорогая сестра восприняла новость о грядущей помолвке, Кушина-сан?

— С почтением к выбору многоуважаемых господина и матери, господин мой.

— О, прошу вас, зовите меня по имени!

— Благодарю за оказанную честь, Кейтаро-сама.

Мы у него дома, я призвана официальным письмом. Это не больничный покой, где легкое отступление от этикета вполне уместно и даже поощряется.

— А что насчет вас? Нет ли у вас желания связать себя брачными узами с неким пока неизвестным шиноби?

— Мои мысли направлены в сторону самосовершенствования.

— Одно другому не мешает, — пожал плечами Кейтаро-сама. — Тем более что война закончилась, и многие куноичи сочтут возможным сменить оружие на веер знатной дамы.

Причем здесь веер? Он намекает на Учих? Сменить оружие на… Мне подарили нагинату. Неужели речь идет о браке, переходе в другой клан?

— Война закончена, но враги живы. Дозволит ли осененный мандатом Неба подобную замену?

— Наш господин колеблется, ведь каждый выбор имеет свои последствия, иные из которых отразятся на жизни наших правнуков. Кроме того, он мудр и понимает, что даже высшие силы не всегда способны противиться желаниям женщины.

А взгляд-то напряженный. Фактически прямым текстом сказал, что решение ещё не принято и верхушка клана переругалась, сомневаясь, стоит ли идти на близкий союз с Учихами. Особой вражды между нами нет, однако Узумаки века состояли в союзе с Сенджу и крови друг другу попортили немало. Должно быть, своим предложением Нобору-сама (наверняка это его инициатива) ввел в немалый когнитивный диссонанс нашего владыку. Учих тот не любит, меня тоже, сплавить бы одну другим, да только от мысли породниться с шаринганщиками всего передергивает. Тяжело бедняжке.

Опять же, репутация на меня работает. Восемь лет назад старейшины уже строили планы с моим участием, и чем дело кончилось? Поэтому и зазвал Кейтаро-сама на чай, интересуется мнением, хочет знать, не взбрыкнет ли подчиненная в ответственный момент.

— Если будет задан мне подобный вопрос, то отвечу так — выбрав один путь, не следует с него соступать. Лично я довольна своей жизнью и не намерена её менять. Возможно, кто-то иной придерживается другого мнения.

— Рад это слышать, — расслабился Кейтаро-сама, прочитав ответ. — Не достигнув совершенства в одном, разве имеет смысл искать удачи на другом, чужом изначально? Намного почетнее продолжить учебу и добиться признания среди тех, кто счел вас недостойной. Согласитесь, приятно доказать недругам их ошибку.

— Согласна.

— Кстати, Кушина-сан, каковы ваши дальнейшие планы? Вряд ли человек ваших достоинств удовлетвориться простым выполнением миссий по сопровождению караванов и доставке почты.

— В следующем месяце я сдам экзамен на ирьенина В-ранга. Через пять лет могла бы получить А-ранг. Однако я считаю своим долгом через три года стать наставником двух генинов, родственников близких мне людей, поэтому рост по медицинской части неизбежно затянется. Кроме того, мои знания в области фуин недостаточны, их следует подтянуть.

— Вот как…

Кейтаро-сама сделал маленький глоток чая, беря паузу. Кажется, я сказала нечто, его удивившее.

— Скажите, Кушина-сан, что вы знаете о Глубине? — наконец, поставил он чашку на столик.

— То же, что и все. Элитная служба, подчиненная лично Узукаге и выполняющая сложнейшие миссии на благо клана. Туда берут лучших.

— Именно так. Прошедшая война тяжело отразилась на Глубине — многие воины погибли, многие ранены, часть устала и хочет выйти в отставку, навыки части не дотягивают до необходимого уровня. Сейчас службу реформируют. Не желаете попробовать?

Я покачала головой. Предложение хорошее, причем с нескольких сторон сразу. Во-первых, принятие в Глубину разом снимет с меня негласное клеймо парии и покажет другим членам правящей ветви, что мои разногласия с Узукаге сняты. Я прощена. Во-вторых, доступ к наставникам и техникам, в том числе запрещенным. Не придется искать мастера фуин и снимется вопрос с дальнейшими тренировками. В-третьих, тайная война с другими какурезато не прекращается ни на секунду, и Глубина в ней на передовом рубеже. Основными нашими противниками по-прежнему остаются Туман и Облако, то есть те, чьи шиноби уничтожили Шу и сенсея. Для меня — очень весомый фактор.

Тем не менее…

— Вынуждена отказаться. Едва ли мои навыки соответствуют их требованиям.

— Не скромничайте, Кушина-сан! — усмехнулся мужчина. — Куноичи, одолевшую джинчуурики, да ещё и ирьенина В-ранга они примут, не раздумывая!

Не в моих навыках дело. Странно, что он этого не понимает. Или понимает и на что-то хочет намекнуть?