Немая смерть

Почти две недели спустя, на одном из пустынных островков архипелага Тацуно, я встречалась с ещё одним человеком. С Орочимару мы разошлись сразу после того, как перешли границу Страны Молний, и надо сказать, что лично я простилась со змеиным саннином с некоторым облегчением. Шанс того, что Орочимару получил приказ на мою ликвидацию, был низок, но всё-таки был.

Судя по обрывкам сведений, фронт трещал. Отряды шиноби Облака прочесывали страну, пытаясь найти диверсантов, оставляли позиции, торопились домой, узнать, что с их родными и близкими. В таких условиях начавшееся наступление войск Листа было прямо-таки обречено на успех, и попытка Ивы поддержать союзника ни к чему не привела. Чем дело кончится, пока не ясно, однако удар по боевому духу Кумо получило мощнейший. Шиноби не понимали, на кой им воевать, если тем временем в тылу гибнут их близкие — родители, дети, друзья… Мне кошмары не снились.

Подводя итоги можно сказать, что операция удалась и пришло время оценивать результаты. Из плюсов — в первую очередь, война приблизилась к концу. Туман воевать не может, Облако воевать (надеюсь на то) не хочет, Камень в одиночку долго не продержится и пойдёт на мировую. Осталось сформулировать требования и подписать договор, тем самым обеспечив клану Узумаки долгий и спокойный период восстановления пошатнувшихся позиций. В ближайшее время новая война не начнётся, у сторон банально не осталось сил для продолжения драки. Далее, я делом доказала Шимуре свою полезность, так что какое-то время неприятностей с его стороны можно не опасаться. И, наконец, третье, самое сладкое. Месть. Я помню, кто убил Шу и сенсея, от чьих рук, возможно, умерла Юмико-сама. Ничего не забыла, никого не простила.

Минус один, зато жирный. Если вдруг моя роль в произошедшем выплывет на свет, жить мне не долго. Облачники половину шиноби положат, но уничтожат того, кто разрушил их дом. Участие Узумаки в деле не скрыть, Шимура тоже с удовольствием припишет случившееся своей службе, так что в первую очередь обвинят Коноху, следов мы оставили минимум, однако мало ли. С той стороны следствием занимаются лучшие.

Тем более что ещё один след я намерена оставить прямо сейчас. Хотя трактовать его можно по-разному.

— Итак, Какузу-сан, чем порадуете?

Уродливый нукенин не утруждался вежливыми манерами.

— Вот, — подтолкнул он ко мне кипу свитков. — Проверяйте.

— Не вижу необходимости. С вами же были наши представители. Всё прошло хорошо?

Стоявшая рядом красноволосая парочка прилежно закивала. С Какузу клан работал редко, ибо драл наёмник безбожно, зато стабильно, потому что выполнял взятые на себя обязательства он всегда. Качество гарантировалось. Как следствие, о всех особенностях психики нукенина мы знали и потому приставили к нему в качестве наблюдателей людей шустрых и бесконфликтных.

— Сколько?

— Девяносто четыре ребенка, Кушина-химе, — с поклоном доложил один из родичей. — Двенадцать похожи на Узумаки.

— Похожи?

— Приносим свои извинения, Кушина-химе! — уловив недовольство, мгновенно склонился старший в низком поклоне. — У нас не было возможности проверить на месте, а распечатывать свитки я не решился.

Я побарабанила пальцами по земле, пожала плечами и повернулась к Какузу.

— Договаривались на пятьсот тысяч за работу и сверху по пять тысяч за каждого ребенка и десять за каждого Узумаки. Распечатывать не хочу. Семьдесят тысяч в качестве компенсации возможных неточностей устроит?

Подсчеты нукенин произвел мгновенно.

— Устроит.

Спустя минуту он сидел возле сундука, пересчитывая толстые связки золотых монет. Абсолютно непрошибаемый хам, жадный до карикатурности. Впрочем, своих денег он заслуживает, так что на оскорбительное поведение вполне можно закрыть глаза.

Одной из причин всеобщей ненависти к облачникам является их манера красть детей. Не то чтобы остальные подобным не занимались — не в таком масштабе и не настолько нагло. Кумовцы похищали детей отовсюду, даже у формальных союзников, затем промывали им мозги и в зависимости от ценности похищенного определяли дальнейшую судьбу. Могли отдать в семью кому-то из своих шиноби, могли подождать, пока девочка подрастет, и превратить её в родильную фабрику. По-разному поступали. Благодаря устойчивому геному, маленькие Узумаки ценились особо, поэтому одним из условий согласия Кумо на участие в штурме Узушио стала передача им всех пленников. Как ни странно, пленники были, хотя эвакуировали всех, или может детей получили иными путями. В любом случае: разведке удалось выяснить, что до четырех лет содержали малявок в приюте, расположенном примерно в сотне километров от гакуре. Их несколько по стране разбросано, где остальные, мы пока не знаем.

Если б знали, Какузу бы и туда наведался. Или не Какузу, я тоже с удовольствием приму участие. Персонал — в расход, детишек — в свитки, и валить, пока тревогу не подняли.

Получив гонорар, нукенин удалился, отказавшись от помощи. Ну и фиг с ним, нам же проще. По архипелагу шныряли многочисленные группы шиноби неявной принадлежности, символ Конохи на хитай-ате ничего не значил, да и с листовиками встречаться лишний раз не хотелось. Нас здесь, по идее, быть не должно. Поэтому отряд медленно, осторожно, с легкой паранойей в глазах путешествовал в южном направлении.

Места знакомые, примерное расположение секретов известно, и всё равно — дорога до побережья Страны Огня заняла тринадцать дней. По нынешним временам очень неплохой результат! Только там, в относительно безопасном убежище, мы распечатали свитки и рассортировали добычу. Детишек подкормили, подлечили, снова засунули в свитки, затем маленьких Узумаки с поклоном вручили мне с просьбой позаботиться о подрастающем поколении, всех остальных отправили в главную ветвь. Тех, у кого есть родня в Листе, вернут их соклановцам, приобретая должников, кого-то примут в вассалы, кого-то продадут или обменяют. В любом случае, проверять менталисты станут всех. В этом возрасте нельзя поставить глубокие закладки, но лучше перебдеть.

Реальный урон, понесенный Кумогакуре-но-сато, оказался не слишком велик. По меркам этого мира, конечно же. Полгода спустя родичи переслали в Тагути гакуре закрытый доклад, составленный аналитиками Листа, в котором подсчитывались потери Облака и делался неутешительный вывод о сохранении боеспособности шиноби Страны Молний. По масштабам разрушений бомбардировка выходила сопоставимой с кратковременным полноценным воплощением биджу, иными словами, тот же Хаширама некогда зажигал и покруче. Погибло много гражданских и слабосилков, были разрушены строения, включая госпиталь и архив, уничтожены склады и скрытые помещения в скалах. Всё это проходило по графе «восстановимые потери» и на стратегию серьёзно не влияло.

И всё-таки можно сказать, что поставленной цели — ослабление и вывод из войны Кумо — операция достигла. Нанесенный по моральному духу войск удар был страшен, рядовые шиноби Облака едва ли не в открытую говорили, что войну надо заканчивать. В другое время, возможно, они бы сцепили зубы и держались, но тут на нашей стороне сыграло несколько факторов. Во-первых, шиноби банально устали. Война шла давно, шла безуспешно, потери были высоки, поэтому даже привычные ко всему ветераны начали тихонько роптать. Во-вторых, один из булыжников по чистой случайности упал на территорию второй ветви клана Би и раздавил несколько старейшин, тем самым пошатнув существующую в гакуре систему политических сдержек и противовесов. За освободившиеся посты немедленно началась подковерная возня, верхушке стало не до боевых действий.

Каковые действия (и это в-третьих) не замедлили активизироваться. Милая кузина Йоко-чан работала на износ, напоминая всем и каждому, за что Девятихвостого не любят так сильно; её жениха, красавчика Намикадзе, отозвали с фронта с Ивой и тоже дали работу по профилю. Собственно, целый месяц все S-ранговики Листа занимались тем, что уничтожали живую силу противника. Учитывая, что сопоставимых по уровню бойцов у Кумо было намного меньше, и они действовали в одиночку, становится понятно, почему передовые части облачников обезлюдели.