Обними сеня завтра

Дворец окружал мраморный двор лишь с трех сторон. С четвертой же, где сейчас стояла я, здание расширялось. Въезд автомобилям сюда был закрыт, потому что в обычное время здесь гуляли туристы, но для нас сделали исключение. Не представляла, сколько каналу пришлось отстегнуть за это, но размах поражал. Как минимум тем, что к мраморному двору мужчины должны были прибывать в лимузинах.

– Участники приехали, участники приехали, участники приехали… – раздавалось все ближе, а у меня резко свело живот в болезненной судороге. Только этого еще не хватало.

– Спокойствие, только спокойствие! – взяла меня Катя за руку. – Вы все знаете, вы все можете!

Мне бы ее уверенность.

Я видела лимузины, что выстроились в самом конце площади за нашими спинами. Услышав команду, я на автомате пошла вперед, постаравшись сделать мечтательный вид, которого требовал от меня сценарий. Должна была идти уверенно, но не торопиться, не чеканить шаг. Эдакая воздушная булочка на прогулке.

Пульс стучал в ушах, когда я дошла до того самого участка на полу – с черно-белыми ромбиками. Грациозно обернувшись, замерла с легкой улыбкой на губах. Пышные юбки все еще опадали к моим ногам, а первый черный лимузин уже тронулся с места. Камера вела часть его пути, и, едва автомобиль остановился у подножия мраморного двора, я почувствовала, что от волнения сейчас свалюсь в обморок. Как назло, рядом не имелось ничего, на что бы я могла опереться.

– Привет? – вопросил до безумия красивый блондин с просто невыносимо обескураживающей улыбкой.

Ему невероятно шел черный смокинг. Я не была знакома с ним ранее, но точно знала, что его зовут Антон. Бездна обаяния обрушилась на меня. Он смотрел так… Просто, легко. Чуть щурил стеклянные серые глаза, а мне казалось, что я вижу в них солнце. Другое солнце – серебряное, волшебное. Такая открытость поражала и выбивала почву из-под ног.

– Привет, – выдохнула я, пытаясь вспомнить, что мне про него рассказывала Вика.

Но в голове гулял ветер, а все мысли попрятались по углам. Черт, нельзя же так растекаться лужицей. Он ведь бывший!

– Я рад, что мы встретились снова, – взял он мою безвольную руку и прикоснулся губами к тыльной стороне ладони. – Это тебе.

– Спасибо, – окончательно смутилась я, принимая роскошный букет белых роз.

– Скоро увидимся, – так и не отпустил он мою руку, задумчиво поглаживая пальцы. – Тебе очень идет этот румянец.

Из меня в этот момент можно было лепить все, что угодно. Настолько обескураженной я не чувствовала себя еще ни разу в жизни. Во рту пересохло, а я не могла заставить себя перестать кусать губы. А ведь это только первый.

Камера была настолько близко сбоку от нас, что в какой-то момент мне показалось, что она нас снесет. Это-то и вывело меня из дурмана чужого обаяния. Благосклонно кивнув, я высвободила свою руку, а камера повернулась в сторону уходящего за моей спиной мужчины. Слышала, как он вошел в одну из трех дверей, а потому смогла глубоко вдохнуть и выдохнуть, спешно передавая букет ассистентке.

Второй лимузин, остановившийся у мраморного двора, был белого цвета. Я еще в самом начале увидела, что в конце площади образовалось пианино. Машины стояли словно клавиши – черные и белые, то же касалось и костюмов мужчин. Смокинги были двух цветов. Видимо, режиссер решил сыграть на контрастах, но не во всем. Второй букет, который я получила, был отнюдь не черным.

Впервые в своей жизни я держала в руках букет лизиантусов. Эти цветы были чем-то похожи на розы, но бутоны имели овальную форму. Белые снизу, к краям лепестков они окрашивались в нежно-фиолетовый цвет. Желтая серединка игриво подмигивала, а я вдруг задумалась над тем, отчего их так перекосило.

– Я был уверен, что они тебе понравятся, – самодовольно произнес мужчина.

Я уже видела его на одной из фотографий в ноутбуке у Вики. Там он выглядел примерно так же – дорогой костюм, темные длинные волосы, убранные в низкий хвост, гладковыбритый и… Не сказала бы, что мужчина, стоящий передо мной, был симпатичным. Я видела манеры – если верить Вике, то Владимир являлся каким-то там аристократом в неизвестно каком поколении, но внешностью его при рождении явно обделили.

Крупный нос, который явно ломали не раз и не два. Голубые глаза – чересчур игривые. Большие, слегка оттопыренные уши. Треугольный подбородок и целая сетка морщин. А еще… Бакенбарды – аккуратные, но такая растительность точно не в моем вкусе. А если вспомнить о том, что Вика охарактеризовала его как самовлюбленного идиота с претензией на обольстителя всех, кто носит юбки, то мое неприязненное отношение сразу превратилось в устойчивую антипатию. В общем, кандидат на вылет номер раз у нас уже имелся.

– Страшненькие, – возразила я, поглядывая на букет. – Спасибо, встретимся позже.

Мужчина ушел, букет отправился к ассистентке, а я вдруг поняла, что туфли на высоком каблуке мне не то что начали приносить дискомфорт, а уже изрядно натирают. Пальцы, скрещенные буквой зю, натурально пылали, но мой личный ад только начинался, потому что третий претендент на мои руку, сердце и почки уже направлялся ко мне.

Мне сразу не понравилось то, как уверенно он шел. Тонкие губы сложились в наглую ухмылку, а в темных глазах затаилась какая-то подлянка. Я это нижними девяносто чуяла хотя бы потому, что в руках у мужчины абсолютно ничего не имелось, чтобы оставить о себе приятное впечатление.

– При… – начала я настороженно здороваться, но не успела.

Бессовестно схватив меня за талию, курчавый тип восточной наружности впился в мои губы в жестком и каком-то, на мой взгляд, отчаянном поцелуе. Мне было до безумия неприятно, но мои порывы оттолкнуть его мужчина начисто игнорировал. Собственно, я выбрала такую же стратегию, а потому вскоре Алан отступил. И схлопотал звонкую, хлесткую, душевную пощечину.

– Заслуженно, – неприятно ухмыльнулся он, потирая скулу.

– Могу повторить.

Естественно, настроение мое сошло на нет, но имелись и плюсы. Я перестала чувствовать страх и волнение. Теперь я ощущала лишь злость, смешанную с хорошо сваренной холодностью. Сухо принимала подарки и цветы. Здоровалась и тут же прощалась, не желая изображать хоть какое-то подобие диалога.

Казалось, что мужчины скупили все, что имелось в ближайшем цветочном салоне. В букетах были белоснежные ландыши и голубые гортензии, яркие глориозы и разноцветные тюльпаны, изящный шафран и миниатюрные орхидеи. Кроме цветов, мне подарили великолепное колье с изумрудами и тяжелый красивый браслет в восточном стиле с россыпью разноцветных камней. Но удивил меня самый последний подарок, хоть и предназначался он определенно не мне.

Артем вышел из белого лимузина и тут же приковал к себе все мое внимание. Я ждала его, ждала этой встречи, когда под камерами я не смогу брякнуть какую-нибудь глупость, но буду иметь возможность как следует рассмотреть его, полюбоваться такими знакомыми чертами, оценить широкий разворот его плеч и… Даже прикоснуться к нему.

– Добрый вечер, – мягко улыбнулся он, останавливаясь в шаге от меня.

А я зависла. В черном смокинге он выглядел как кинозвезда с обложки модного журнала. Темно-синие глаза сегодня казались бушующим морем. Я даже видела в них шторм и… Я видела восхищение. Я нравилась ему – это мысль смутила, вынудила неизбежно покраснеть. Хотелось закрыть пылающее лицо ладонями или отвернуться хоть на секунду, но я не могла.

– Я рад снова встретиться с тобой. Ты выглядишь роскошно. Впрочем… Как и всегда.

– Спасибо, – смогла выдавить я из себя.

Думала, что это будет легче. Что он сам коснется моей руки, но Артем держал между нами дистанцию. Наверное, ему все-таки нелегко здесь находиться. Не знала, любил ли он Вику и любит ли до сих пор. Он никогда не признавался ей в чувствах, просто не касался этой темы. Его выдержке я могла лишь позавидовать, потому что на моем лице всегда отражались все мои эмоции.

– Это тебе, – протянул он мне красную круглую коробку размером с тазик. Мягкая, чуть грустная улыбка коснулась его губ. – Мне кажется, я до сих пор знаю тебя лучше, чем себя.