Измена

Как мышка поднимаюсь с кровати, заворачиваюсь в одеяло, меня немного знобит, хотя в квартире тепло, работает отопление. Набираю в легкие воздух, но что-то давит на легкие, головная боль мешает расслабиться.

Егор спит рядом, накрывшись покрывалом, отдав огромное одеяло мне.

Кладу руки на живот.

Во мне новая жизнь.

Какое это невероятное ощущение, какое счастье. Я уже забыла как носила сына, настолько все это было давно, но сейчас уже возраст, надо беречь себя.

В последнее время я ощущаю себя словно измотанный атлет на длинной дистанции, который все время бежит и никак не придет к финишу: сил нет, тело горит, ноги онемели настолько, что трогая бедра не чувствую прикосновений. Какое-то онемение всего тела, уставшей себя не чувствую, только слабость во всем организме и головокружение. Теперь я знаю причины и не волнуюсь.

Открываю окно, облокачиваюсь на подоконник, жадно вдыхая морозный ноябрьский воздух полной грудью. Скоро все изменится, я выйду замуж, у сына будет полноценна семья, у нас будет новый член семьи, с которым сыну еще предстоит познакомится и подружиться через девять месяцев.

Хоть сейчас и появился его родной отец, Егор все равно может стать для сына старшим товарищем, который поддержит подростка и поможет ему в трудную минуту.

Была бы жива мама, она бы порадовалась. Потому что она всегда хотела, чтобы я вышла замуж, даже подталкивала меня к такому решению сколько себя помню, рассматривая буквально первого встречного парня на роль мужа.

Как будто я не ее единственная дочь, а тяжелый груз.

Я часто слышала от мамы, что я не самостоятельная, незрелая и слабая, что мне обязательно нужно выйти замуж, чтобы мужчина был моей поддержкой.

И вот, казалось бы, я выполняю установки родителей, скоро стану замужней женщиной, рожу ребенка в полноценной семье, все как у других.

Жаль родители не увидят, мама бы точно порадовалась, что я оправдала их надежды, сделала выводы и иду верной дорогой.

Сейчас, как никогда, верю в то, что все будет хорошо. Я ведь выросла в полной семье, где мама и папа поддерживали меня, не ставя передо мной высоких целей. Хотя у меня были успехи, и в учебе в целом, и в гуманитарных науках.

Мама всегда была довольна тем, что я «не высовывалась», училась как все, хотя реально могла еще лучше. Просто мама никогда не поощряла участие в олимпиадах, говоря, что это отвлекает, взращивая мою заурядность.

А мне так хотелось просто поддержки и элементарной уверенности, что у меня все получится. Хотя бы пару слов поддержки, может быть, тогда во мне ушла та мнительность, из-за которой все мои начинания всегда теряли смысл, и заплывы по течению стали привычными, да и чего скрывать, вера в себя окончательно покинула меня со словами матери:

«Женщина должна быть скромной, оставаясь в тени мужчины, не главенствовать».

В нашей семье главенствовал папа. Он был всегда эмоционально холоден, авторитарен, агрессивен, ни с кем не считается. Главное говорил, что всегда прав, а если есть сомнения его правоты, то необходимо вспомнить то о чем он твердил очень часто.

Маме с ее мягким и нежным характером было не просто, ее роль была подчиняющаяся, но родители любили и уважали друг друга.

Папа обеспечивал финансовую защиту, по сути, такой «тестостероновый» альфа самец, который был беспощаден не только к внешним врагам, но иногда и к членам собственной семьи.

Я всегда опасалась выбирать таких мужчин, как папа, но почему-то «вляпалась» в Андрея. И забеременев поняла, что это ошибка, с таким взрывным характером он меня перемелет и выплюнет.

Смотря на маму, с ее мягким характером, думалось, что для жизни мне подойдет мужчина управляемый, уступчивый, который будет уметь принимать решения. Конечно, в моем будущем муже есть все эти качества. И напрочь отсутствует папин авторитаризм, это устрашающая смесь. Почти также как Андреем, с ним тоже страшно.

Легче с Егором, он некий баланс взрывного Андрея, не так агрессивен, но и «мямля» точно. И плевать, что не хватает «дозы тестостерона», которую я словно наркоманка получила в гостинице. Главное, что с Егором у меня все хорошо, мы справились, мы хотим семью, у нас получится.

Иногда я думаю, что мне нужно наконец, повзрослеть, чтобы, перестать искать образы и модели поведений «папы и мамы». В отношениях нужен баланс, тогда не придется себя обманывать.

— Дина, зачем ты открыла окно, ты нас заморозишь?! — задумавшись я откровенно пропустила момент, когда Егор подошел со спины и обнимая нежно за плечи, отодвигая аккуратно в сторону от подоконника, закрывая пластиковое окно, потому что замерз.

А я не чувствую холода, у меня все тело горит, мне нужен свежий воздух.

Кажется, мысли немного затуманены, хочется прилечь, я наклоняюсь в сторону Егора и последнее, что я помню, это то, как падаю. Все, как было в моем сне про лестницу.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌

Глава 32

Егор

То, что Дина упала в обморок заставляет мгновенно мобилизоваться. Сон как рукой сняло. Я вызываю скорую. Ищу в аптечке нашатырь, но его нет, да и откуда в моей квартире нашатырь, если в аптечке никогда не было ничего из лекарств, кроме цитрамона и анальгина. Обычно держу необходимый минимум.

В ожидании бригады, перерываю интернет ищу похожую симптоматику. Но та информация, которую удается прочесть в первых двух заголовках выпадающего списка, заставляет меня закрыть сети. Бред умалишенных.

Бригада молодых специалистов после моего краткого рассказа случившегося, реагируют оперативно, приводят Дину в чувства, принимают решение везти в больницу.

Быстро одеваюсь, помогаю Дине собрать необходимый минимум, беру ее сумку с документами.

По дороге в больницу думаю, что, наверное, зря я настаивал на ребенке, наверное, нужно было пройти обследования, подготовиться, как все пары.

Вел себя как эгоист.

Столько всего обрушилось на нас с Диной, что уже не помню того, что мы были на грани разрыва отношений, сейчас мне кажется все эти события продолжением черной полосы.

В машине скорой помощи, Дина приподнимается, смотрит на меня тревожно. Стараюсь быть спокойным, держу ее за руку, ей совсем не нужны мои панические мысли

А потом все как в тумане: анализы, врачи, кабинеты. В коридорах постоянно кто-то ходит туда-сюда, что это начинает утомлять.

Буквально борюсь с собой, когда набираю номер сына Дины. Она, уходя на обследования, просит сообщить ему, а я не так часто звонил трудному подростку. У нас не сложились отношения по причине того, что он как будто намеренно перетягивал Дину, из-за него она не оставалась у меня ночевать, как будто отодвигая наши отношения на второй план. А может меня просто одолевало чувство ревности к ребенку, и тому, как Дина всегда с ним держала связь, контролировала, проявляла заботу, а я не получал взамен того же тепла? Эгоистично, но я не обязан любить чужого ребенка. А такого как сын Дины трудно элементарно понять, он ведет себя как ежик, выставляет колючки и не идет на контакт.

Набираю номер подростка. Обещал Дине, значит сообщу что она в больнице, чтобы он не волновался. Ее сын, ожидаемо, трубку не взял.

Как идиот сижу в коридоре с вещами, телефон Дины разрядился, тупо жду, когда проведут необходимые оформления, обследования.

Скорая привезла нас в районную больницу по нашему административному округу. Несмотря на раннюю рань, народу полно, преимущественно пенсионеры и мамашки с орущими детьми.

Когда вижу входящий вызов, понимаю, что это сын Дины, наверное, понял, что я звоню по делу.

Вкратце объясняю ситуацию, прошу не волноваться, но видимо подросток настолько нетерпеливый, что, услышав адрес больницы просто вешает трубку.

Что за характер!? Пару тумаков этому парню точно не помешает, мать его разбаловала, и я конечно не имею право его воспитывать, но так тоже нельзя. Кто-то должен ему сказать, что старших надо элементарно уважать. Я понимаю, что я не его папа, но подросток мог бы сохранять нейтралитет, а не бросать трубку, я же стараюсь хоть какие то шаги делать к нему навстречу.