Измена

Я до белых костяшек на руках, цепляюсь за плечи, трогаю его, потому что хочется, я как будто не могу им насытиться, совершенно точно, оторваться от него выше моих сил. Поддаюсь его напору, размыкаю губы, позволяю его языку проникнуть глубоко.

Андрей, будто чувствует мою податливость, добавляет язык, нетерпеливо поглощая остатки моего разума, и я не могу удержаться, не сдерживая себя издаю чувственный стон ему прямо в рот. Закрываю глаза от удовольствия, сама не замечаю как тянусь к нему, вставая на цыпочки. Ощущение будто он, вжимая меня в себя, сам испытывает неимоверное желание.

— Доверься мне, Дина, — он шепчет мне это отрываясь от губ, переходя к шее, — не беги от меня, — я отрицательно качаю головой, а он снова повторяет:

— Не бойся меня, — от него пахнет запахом чистой кожи смешанной с легким ароматом парфюма. Несмотря на то, что не верю ему ни на минуту, я все равно трогаю его тело поверх ткани рубашки провожу ладонями вдоль спины. Андрей также гладит меня, мы жадно целуемся, его руки распахивают махровый халат, а ладони сильно сжимают ягодицы, я льну к нему сама, полностью отпустив ситуацию, как в бреду произношу обрывистые фразы:

— Нам следует остановиться, — в перерывах его поцелуев пытаюсь воззвать к разуму, отрываю руки от его тела, опускаю их вниз, будто тряпичная кукла, продолжаю бороться с этим безумием, только понимаю, что борьба эта проиграна.

— Разумеется, следует, — от снова тянет к себе, не прекращая целовать, стискивает запястья, поднимает их выше, показывая, как нужно обнимать. И когда я снова обвиваю руками словно лианами, его шею, понимаю, что он продолжает целовать губы еще с большим напором, так, что я напрочь забываю о чем говорила с ним минутами ранее.

Я глажу его волосы на затылке, мои стоны тихие, я будто боюсь своей реакции на него, но и сдерживаться у меня не получается. Под его натиском я прогибаюсь в пояснице, он же трогая грудь и целуя шею, совершенно точно дуреет, снова и снова впиваясь в мою кожу губами, отставляя метки, не отказывая себе в этом страстном порыве.

Потом я уже слабо понимаю происходящее. Мы, будто сговорившись, одновременно сбрасываем остатки разума в пропасть, я расстегиваю его рубашку, кладу ладони на грудь, провожу пальцами ниже, исследуя идеальные линии от живота до пупка и ниже. Я отчетливо чувствую каменный стояк, который прижимается к моему животу, но коснуться плоти я не решаюсь.

Все его поцелуи жадные, резкие, как будто он с трудом себя контролирует, опускаясь к шее целует страстно, что я начинаю подозревать о том, что он будто отметки оставляет на моем теле настолько чувствительно его поцелуи для кожи. Не успеваю насладиться как Андрей прижимает меня к стене, вжимая в себя настолько, что не могу сделать вдоха, параллельно осыпая поцелуями ключицы, обжигая горячим дыханием движется ниже. Добравшись до груди исследует губами сосок, втягивая его в рот, посасывая с наслаждением, собственнически сжимая ягодицы.

Он никогда не спрашивает разрешения на это, ему, как будто, никакого разрешения не требуется, он ведет себя как собственник. Все мои доводы и сомнения тонут в глубинах сознания, здравый смысл покидает мою голову сразу же как я чувствую его прикосновения губами по коже.

Я поддаюсь этому безумию. Провожу ладонью вдоль ширинки по каменному члену, чуть надавливая, чувствую, как Андрей шумно втягивает в себя воздух. Просовываю руку под белье сжимаю напряженную плоть, провожу большим пальцем по влажной головке, отчего он сразу же толкается мне в руку. Член у Андрея твердый перетянутый тугими венами. В голове сразу вспыхивает картинка: мы в гостинице, я лежу на кровати, а он методично двигает бедрами, вколачивая меня в матрас, словно игрушечную, загоняя настолько глубоко, что от крика сводило тогда гланды.

Углубившись в воспоминания, начинаю быстрее двигать рукой вдоль члена. Мой мучитель хрипло стонет, сжимая при этом пальцами лицо, поднимает подбородок выше, чтобы в этот момент мы смотрели друг на друга.

Чувствую, как пальцы проникают под стринги, которые в данный момент не создают совершенно никакого препятствия. Андрей нежно гладит промежность, а у меня внутри настоящий пожар, я хочу большего, прикусываю губу, затем немного отстраняется и вводит вначале один палец, проверяя влажность, и удостоверившись, что все в порядке, сразу же добавляет второй.

Мы не идем на кровать, стоим, словно ненормальные, прибитые похотью и страстью у стенки в прихожей. Я крепко одной рукой держусь за него, чтобы не потерять равновесие, потому что ноги меня подводят. Я замечаю, что Андрей в данным момент полностью сосредоточен на моем удовольствии, он чувствует мою реакцию, реагирует на стоны.

Мы ласкаем друг друга руками, я почти на грани взрыва, но мне требуется еще время.

Мы снова сплетаемся языками, чувствую его головка становится максимально твердой и тяжелой, я знаю, что он очень близко, от возбуждения я еще сильнее двигаю ладонью вверх вниз, отвечая на его поцелуи, позволяя истязать себя языком. Пусть все катится к чертям, я не хочу думать. Андрей тихо стонет, лижет мой рот изнутри и чуть прикусывает нижнюю губу.

К финишу приходим вместе, глотая рваное дыхание друг друга, на моем животе полосы горячей спермы. Чтобы привести мысли в порядок нужно время, в голове отголоски наслаждения отдают так сильно, как никогда в жизни. Иногда мне кажется, что сердце остановится, потому что запах Андрея проник мне под кожу, прямиком в кровь.

Он выпрямляется, а я наоборот прячу лицо у него на груди. Он нависает сверху, обнимает меня, целуя макушку моей головы. У меня ощущения что он повсюду, с ним я чувствую себя странно. Он целует мой лоб, поднимает голову выше, чтобы видеть лицо. В его глазах нет привычного превосходства, доминирования, есть только заинтересованный взгляд, который изучает и запоминает каждую морщинку на моей коже.

Сердце стучит так сильно, что на какое-то время оно заглушает собственные неприятные мысли.

Зачем я поддалась ему снова?

Плотно закрываю глаза, не решаюсь открыть их снова, доверяя лишь ощущениям кожи, на которой сразу же чувствую ласковые поглаживания пальцев вдоль линии лица, подбородка, губ.

Это реально? И если нет, то как понять, что происходит в моей голове в таком случае?

Андрей первый прерывает молчание:

— Надеюсь ты позвонишь мне когда вернешься отдохнувшая и полная сил, и мы продолжим? — чувствую теплое дыхание Андрея, щетина приятно царапает кожу.

Отстраняюсь, усилием воли заставляю себя отодвинуться и пройти в ванную. Андрей провожает меня взглядом не двигаясь с места, ожидая ответа, уточняет:

— Ты не ответила, — услышав повторно вопрос понимаю, что с этим мужчиной у меня всегда будут эти качели, я до сих пор не могу понять как мне удержаться и не упасть в пропасть вместе с ним.

— Я позвоню, — отвечаю коротко, не позволяя ему думать о продолжении, потому что эти "качели" пора заканчивать.

Андрей заходит следом за мной в ванную комнату. Я стою в ванной, закрыв шторку, слышу как он включает в раковине воду, смывает остатки семенной жидкости, берет полотенце, вытирает себя, застегивает молнию.

Я успеваю натянуть халат, предварительно вытерев капли воды с кожи, переступаю порог душевой.

Андрей смотрит не отрывая взгляда, чувствую себя голой, кутаюсь сильнее, почему-то стыжусь своего вида, хотя минутами ранее он видел все что сейчас скрыто махровой тканью халата, меня все равно смущает его взгляд.

Подходя ближе и сокращая расстояние вдвое он говорит:

— Пока тебя не будет сын со мной поживет, немного привыкнет, я уж заказал ему и письменный стол, компьютер посовременнее и кровать, чтобы свой угол был, — он ведет себя обыденно, как будто и не было с нами минутами ранее этого взрыва

— Не забирай его у меня, — понимаю, что говорю глупость, но я не хочу, чтобы сын вот так оставался у Андрея, который создает ему наилучшие условия для этого.

— Какая же ты трусиха, Дин, сопляк сам никуда не поедет, весь испереживался, что я с ним сегодня напросился зайти, — он притягивает меня ближе, скрещивая пальцы, в замок на талии, наклоняется заговорщески добавляя, — хотя могу предложить вариант получше и перевезти тебя туда же, — смеется, потому что я отталкиваю его