Страница 52 из 60
Кейдана порабощал этот запах. Он словно обретал физическую форму, хватал всё нутро в цепкие клешни и как кукловод не давал мыслить или действовать самостоятельно. В его голове была лишь каша, разрезаемая тонкой нитью слабых мыслей, пытающихся найти лучшее решения для загнанного тела. «Скорей избавиться от этой вони, скорей исчезнуть, вдохнуть свежий бриз затхлого запаха особняка».
Кейдан пытался найти источник отвратительного запаха, но вонь не давала сфокусироваться. Во взгляде отражались размытые контуры нескольких камней, поваленных деревьев и высокой травы, доходившей в определенных местах почти до груди. Вся эта картина угнетала на ряду с запахом, поэтому, когда мысли Кейдана по чуть-чуть стали вновь наполнять его голову, он решил сбежать. Еще мгновения назад сделать подобное ему не позволяло что-то удерживающие на одном месте, сейчас же, изнемогая от вони, Кейдан поспешил удалиться, но тело отказалось слушаться, ибо в траве кто-то громко зарычал.
Инстинкты обострились до предела. Он стоял неспособный даже вздохнуть или пошевелить мыслями в голове. Кейдан растворился в полном подчинении страха, сковавшем любую возможность привлечь к своей фигуре излишнее внимания. Он замер, в то время как в траве что-то пробуждалось ото сна. Необъяснимое нечто, скрытое от глаз, но ощутимое нутром и слухом, подавало признаки присутствия. Сначала нечто зарычало словно дикая собака, пытающаяся напугать свою жертву, потом это нечто пришло в движения, и трава стала сминаться под грузом отвратительного тела. Вонь по мере приближения неведомого усиливалась, но Кейдан не мог этого заметить, его полностью поглотил страх перед неизвестным созданием. Это природное чувство, доступное всем живым существам, в моменты полного подчинения отключает излишние восприятия, оставляя лишь те способы получения информации, которые исключительно точно способны передать источник надвигающейся угрозы. Он более не чувствовал того едкого запаха, что без сомнения исходил от прятавшегося в траве создания. Лишь зрения и слух остались с ним, демонстрируя растущую полосу приминающейся травы и злобное рычание, разбавленное хрустом сухих веток.
Неизвестное приближалось. Оставалось лишь несколько метров спасительной растительности. Через пару секунд из травы вынырнула большая лапа, выглядящая как массовое захоронения животных. На большой конечности покоились трупы разных созданий, от неизвестных до привычных, от малых до больших. Сотни трупов были источником той самой вони, они сплетались вокруг друг друга, как первоклассная работа ювелира. Где-то лапы занимали пустующие пространство, где-то голова гармонично покоилась между двух тел, лежащих одно на другом, где-то свисали хвосты и когти, где-то лежали оторванные челюсти и пустующая кожа, где-то органы и кости, словом — это была свалка плоти, но живая и движущаяся по направлению к Кейдану. Когда эта жуткая картина явила себя единственному зрителю, вторая лапа поспешила повторить за своим собратом. Конечность вынырнула, становясь напротив первой лапы. Она не могла похвастаться какими-либо отличительными чертами. Две схожие конечности, два гротескных эпизода возникших перед Кейданом, затягивали петлю страха, образовавшуюся на шеи его сознания.
Необузданная мощь таилась в этих гниющих собраниях трупов. Они рождали что-то выходящие за рамки простого понятия страха, нечто неспособное иметь аналоги в любых ситуациях, словно это был абсолютный страх.
Застывшая лапа вновь сдвинулись, оголяя таившиеся в траве тело. Сначала появились красные глаза, залитые кровью. Затем выплыла кровожадная пасть, заполненная острыми зубами, готовыми разорвать доступную плоть. По острию зубов слонялся длинный язык, облизывая каждый бугорок отвратительной пасти. Всё это находилось на длинной голове, схожей по структуре с внешним видом лап. Её наполняли те же тела что и лапы, отличием было лишь то, что животные, использующиеся в качестве отличительной черты, были не мертвыми, а живыми. Несколько еще живых созданий, уместившихся пусть и на длинной, но всё же маленькой голове, жалобно смотрели глазами полными мольбы. Они попали в беспрекословное владения жуткого создания, использующего их для неизвестных целей. Животные неестественно извивались, пытаясь вырваться из сдерживающих пут, но попытки эти были тщетны. Они ломали себе кости, разрывали плоть, откусывали куски себя, лишь бы получить свободу. Животные не произносили звуков, хоть их гримасы и глаза кричали о дикой боли. Они были заключенными обреченными на вечное страдания в объятиях жуткого существа.
Другая лапа вновь сдвинулась, помогая всему телу появиться на свету. Продолговатое туловище с длинным хвостом в конце, состоящим из нескольких оторванных лап неизвестных созданий, предстало пред Кейданом. По длине всего тела — повторяя внешнею особенность лап и головы — были разбросаны мертвые животные, но размеры их значительно превосходили виденные до этого тела.
Продвигаясь всё ближе и ближе к неподвижному Кейдану, тварь остановилась, словно нашла то, что искала. Сначала существо как хищник подкрадывалось к предположительной жертве, и когда статус её добычи подтвердился, жуткое создание встало на задние лапы, всё еще остававшиеся в траве, и издало тонкий, пронизывающий вопль, пробирающий даже тело, скованное страхом.
Кейдан очнулся от вопля, разбавленного увиденной картиной. Человеческие тела свисали с центра живота. Бледные, исхудавшие, но всё еще живые люди, тянули руки к своему сородичу. Они безмолвно умоляли закончить такое существования, молили убить их, дабы наконец получить освобождения от этого существа, но Кейдан не мог исполнить их желания. Страх пробил его, он замер на мгновения, освободился и вновь окунулся в неподвижное состояние. Увиденное поразило его до возвращения положения, в котором он прибывал последние несколько минут. И лишь когда существо заняло изначальную позу, скрывая тем самым людей, до Кейдана долетел четкий приказ, выброшенный сознанием. «УБЕГАЙ!».
Отшатнувшись, он резко повернул свое тело и бросился бежать сквозь гущу деревьев. Существо, завидев что её жертва решила избежать заготовленной участи, издало громкий вопль, отличающийся от предыдущего своей тональностью и скрытой внутри информацией. Короткий звуковой всплеск закончился резким движением создания, знаменующим преследования.
Кейдан сломя голову бежал сквозь кусты и маленькие деревья, обильно растущие за периметром поляны. Они цеплялись за ноги, сплетались друг с другом, создавая подобие верёвки, о которую он постоянно спотыкался. Его желания спастись поднимало тело в доли секунды и Кейдан продолжал свою попытку. Страх заставлял бежать несмотря на тернистый путь под ногами. Кейдан спотыкался, падал и снова вставал, ибо во главе его сознания стоял необузданный ужас, пробуждающий острое желания жить.
За спиной трещали стволы невысоких деревьев, разламывающихся под грузом жуткого существа. Оно преследовало свою жертву, неустанно сокращая дистанцию до его убегающей спины. Большие деревья не были для него помехой. Создания отлично маневрировало, уворачиваясь от толстых стволов, словно подобные погони были обычным делом. Оно, как постоянный участник этого мероприятия, умело двигаться в соответствии со своей жертвой, умело подстраиваться под её ритм, игриво нагоняя или отставая в нужный момент, дабы жертва вымоталась и более не могла бежать. С виду жуткое создания, способное думать только о том, как набить себе желудок, умело анализировать и принимать разные решения. Оно знало, что любые приложенные, загоняемой добычей, усилия не принесут ей желанного результата и рано или поздно, бьющиеся в агонии тело станет дополнением неустанно растущей коллекции. Существо знало, что победит, но оно не рассчитало на некоторые обстоятельства.
Кейдан бежал, не смотря вперед и назад. Он не видел ничего перед собой, только одно большое желания, горящие внутри его сердца и головы. Это палящие чувство раскидывало тени заслоняющие все источники информации, оно горело так сильно, что привело к неожиданному финалу короткого эпизода.