Страница 33 из 60
— Конечно нет, — захрипел голос виноватого, — просто таких как он здесь тысячи, но они отличаются от него. Мне было интересно как выглядел бы этот человек, когда пламя бы отчистило его от природной скверны.
— ИДИОТ! И ради этого ты хотел ослушаться нашего создателя? Ради утоления собственного любопытства? — хват на шее сжался с такой силой, что стал слышен треск костей. Но в один момент конечность расслабилась и отпустила теряющие сознание существо, а причинной этому послужил прозвучавший вопрос.
— Тысячи таких как я?
Кейдан, всё это время молчавший и наблюдавший за действиями созданий, был поглощён раздумьями о их назначении, о информации, источаемой их телами, о словах, звучащих из их уст, о их создатели и собственной фигуре. Все эти мысли, были словно медленно набирающийся ручей, превращающийся в огромную, всемогущую реку, пробивающую плотину скопившегося страха, вызванного внешним видом существ. Кейдан долго пытался найти объяснения происходящему, и единственный способ, который посетил его голову, способный прояснить детали, был банальным вопросом, задав который, он вдруг почувствовал глупость своего решения.
Длинное существо, стоящие всё это время спиной, повернулось, обнажая лицевую сторону. На груди у него располагалось нечто вроде ожерелья из коренных зубов, а торс был увешан маленьким плюсневыми костями. На голове, в отличие от своего собрата, не было деталей, сплошная маска, созданная из части таза, и разрезанная двумя маленькими отверстиями аккурат там, где были сверкающие глаза. Существо стояло неподвижно несколько секунд, затем закинув руку за спину вытянуло наполнения своей корзины и протянув его вперед, проговорило:
— Интересуют детали? Смотри не обожгись о их содержимое.
Костлявая конечность держала за ногу мертвое тело, имеющие идентичную внешность Кейдана. Увидев эту деталь, прежде единовластный обладатель облика отшатнулся, и словно пытаясь избежать неприятной подробности, отвел взгляд, устремляя его к костру, где сотни созданий выполняли жуткую задачу. Хватая разбросанные вокруг них тела, они бросали их в огонь, где пламя пожирало кожу, мышцы, мясо, и существа с другой стороны костра, вылавливали обглоданные кости. Изымая твердые органы, они складывали их в огромную кучу, из которой подходящие создание вытаскивали детали и надевали их на себя.
Отвернув голову от одного костра, и уловив другой, Кейдан ужаснулся, и возникшая мысль подтвердилась четким видением происходящего. Те тела, помещенные в огонь, что и тело зависшие в воздухе, поднятое существом, имели внешность Кейдана. Это были мертвые клоны, теряющие образ в огне и расхватываемые на детали впоследствии.
— У всего есть замысел, но не всегда этот замысел выглядит приветливо, — сказав это, существо бросило тело к ногам Кейдана. — Иди вперёд, тебя уже заждались.
Схватив за шею своего меньшего сородича, существо медленно начало двигаться в сторону левого костра.
Когда образы исчезли из провожающего взгляда, Кейдан склонился над своим бездыханным телом. Оно было абсолютно идентично в деталях. Каждая родинка или шрам, полученный в результате оплошности, повторяли местоположения виденное на собственном теле. Каждый дефект, кусочки седых волос, родимые пятна, сбитые кости и многое другое, подтверждали, что перед Кейданом находилось его собственное тело.
Когда в голове вновь всплыли детали действий, совершенных жуткими созданиями с другими телами, до затуманенного сознания Кейдана долетели обрывки предположения, сразу получившего особое отношения к своей фигуре. Взглянув на мир вокруг, через пелену открывшейся детали, его внешний вид обрел предлог для отвращения.
Хоть раньше всё вокруг так же наполнялось костями, Кейдан не знал, что это его собственные кости.
Костры и существа остались далеко позади. Двигаясь по дороге вперед, подогревая свое размышления разными кусочками полученной информации, Кейдан медленно продвигался к концу единственного пути. Прошло уже несколько часов и из неразборчивого, сумеречного пространства появилось нечто похожее на выставку гротескных скульптур. По первоначальному предположению Кейдана, он находился в подобие геометрической фигуры, стекающейся к одному месту. Так и оказалось. Стены, потолок и дорога сужались в одно направления, лежащие за обширной поляной разношерстных фигур, встречающих пришедших гостей огромной статуей, повторяющей образ высокого дерева.
Дерево стояло по правую сторону дороги. Первым, что бросилось в глаза и вырвало мысли из крутящегося водоворота, стали его длинные ветви, упирающиеся в склоняющейся потолок. Они, не замечая препятствия в виде сводов сложенных костей, продолжали расти. Загибая свою длинную основу, ветви, направляющиеся сначала вверх, потом вниз, превращали обычное дерево в подобие ивы. Когда ветвь склонялась, из нее начинали расти ответвления, создавая обширный внешний вид, привлекший внимания задумавшегося Кейдана. Он заметил чудо природы и его вдруг посетили мысли о том, что это гнетущие место уже невыносимо приелось его сознанию. Эти бесконечные кости, существа и жженный запах сгораемой плоти, пронзили всё его восприятия, рождая внутри желания исчезнуть. Дерево, увиденное им, воспринялось как маяк, обозначающий, что за ним лежит другое пространство — обычная земля, из которой растет это самое дерево. Но Кейдан ошибся. Подойдя ближе, он увидел, что подобие ивы не совсем обычное дерево.
Опьянённый возможностью избавиться от царящих ощущений, Кейдан поспешил приблизиться к единственному элементу, выглядящему не как часть здешнего наполнения. Когда расстояния значительно сократилось, позволяя в деталях осмотреть обширное дерево, Кейдан испытал приступ навалившегося отчаяния, украшенного оттенками неприязни и завывающего страха.
На самом деле дерево, представшее затуманенному разуму Кейдана, было не совсем деревом. Эта была скульптура, в точности повторяющая виденную некогда Кейданом огромную иву, растущую у каких-то богатеев, к которым зачастую приходили родители, брав его с собой. Но та ива была растущим элементом природы. Виденное же сейчас, было продуктом той местности, где главным элементом наполнения выступали кости. Кости были основой сгораемых тел, имеющих внешность Кейдана, но не все тела исчезали в огне.
Тонкие линии исхудавших трупов, соприкасались друг с другом, создавая в точках контакта причудливый узор. Плотно прижимаясь, сотни разношерстных копий Кейдана уносились ввысь и растекались по обширному периметру, превращая себя в огромное творение, со скрытым смыслом внутри. Каждое тело отражало разные временные отрезки, способные проявиться или уже проявившиеся в жизни Кейдана. В скульптуре можно было найти его юных двойников, его сородичей по возрасту, дряхлые копии еще несуществующего отрезка, совсем младенцев или засохшие скелеты. Каждый отдельный представитель, в толпе одного человека, обладал эмоциями, и в большинстве своем этими эмоциями был груз необузданных мучений. Их исхудавшие тела кричали о последних мгновениях, кричали о каждой секунде, утопающей в страданиях, и каждой мысли, сопровождающий их в конце мучений. Их тела — памятники боли, храмы, приютившие и позволившие агонии распространиться на долгие годы существования. Агония как паразит внедрилась в тела, готовая покинуть их только тогда, когда свет жизни угаснет в печальных глазах. Она поедала своих носителей, превращая их организм в измученный сосуд, пригодный лишь для скорейшей смерти. Тысячи мертвых еще до окончания своего жизненного срока, тысячи измученных и скованных одной цепью посмертно. Они стали напоминанием, стали монументом, демонстрирующим остатки мучений, некогда наполняющих их живые тела.
Подняв взгляд от основания и перенеся его выше, туда, где вертикально сложенные тела начинали тянуть свои отсутствующие руки, Кейдан увидел подобие ветвей.
Конечности были оторваны, лишены своего законного места и устроены в цепочке цепляющихся друг за другом рук. Они тянули свои пальцы вверх, словно пытаясь сорвать невидимый плод, такой желанный, но недоступный из-за несуществующей формы. Руки хватались за сородича, не сумевшего добиться желанного и оставшегося навсегда в засохшей форме, устремляли свои пальцы вверх, где, не находя опоры, засыхали, как и руки, по которым они поднялись. Вся эта процессия страждущих конечностей, по неизвестным причинам сгорающих в ярких желаниях достичь чего-то, тянулась из разных мест, вырастающих из огромного ствола, созданного из трупов Кейдана. В том месте, где ветви рук соприкасались со стволом, были тела, не имеющие следов страданий. Они выглядели вполне обычно. Естественный цвет кожи, все конечности на месте, гримаса удовлетворения и блаженства, ни капли боли в этом море агонии. Эти тела, в малых количествах, привлекали больше внимания своим обычным видом, в картине, где обычностью стало страдания. Своими руками они держали оторванные конечности, упирающиеся в костяной свод. Не находя места куда можно тянуться, они устремлялись вниз, где разносились в разные стороны, создавая тот самый облик ивы, привлекший внимания Кейдана.