Страница 31 из 60
Земля заполнила всё вокруг. Дышать стало почти невозможно, исчез свет и любые зрительные контакты. Почва проникла в каждый уголок, скрывая под своей толщей Кейдана. Она полностью заполнила гроб, но людей сверху это не остановило. Их хищные натуры продолжали зловещий ритуал, пытаясь как можно глубже спрятать объект, что стал причиной всех эмоций, вальсирующих в их сознаниях. Они кидали землю, в то время как сознания Кейдана, стало невольно затухать из-за отсутствия кислорода. Все мысли растворились, осталось лишь осознания, что всему пришел конец. Жизнь уходит, оставляя после лишь хладный труп, истинное место которому, в далеких краях, откуда родом Кейдан.
Нехватка кислорода стала смертельным приговором. В глазах, заслоняемых землей, стала проявляться пугающая тьма, черная, всепоглощающая, неотступная не перед чем, являющиеся предвестником конца. Она амбассадор смерти. Она кричащий лозунг и неотъемлемый атрибут во взгляде каждого умирающего. Она сигнал, посылаемый в голову для распространения блаженного спокойствия, позволяющего сознанию отбыть в мир иной. Тьма — это конец.
Последние мгновения Кейдана растопили в его голове тьму и на несколько секунд, прежде чем сознания угасло полностью, ему предстала картина, где он, вернувшись домой обнаружил красивейшую женщину, сидящую в компании двух детей, завидевших его, и с громкими криками и радостными лицами, бросившихся к нему на руки, сжимая счастливого человека в объятиях любви.
Глава — 8
Вновь непроглядная тьма. Вновь непонятные ощущения, исходящие от собственного тела. Вновь каждое мгновения сопровождается тугими мыслями о собственном состояние и невозможности его улучшить. Вновь свет и необузданная местность, неизвестная, пугающая не своим наполнением, а своим появлением заместо обычных стен особняка, так жалобно существующих где-то далеко, куда сознания стремится, но никак не может попасть.
Этот маленький поток ощущений стал главным атрибутом пробуждения от новых эпизодов сновидения, неустанно углубляющихся всё дальше и дальше, в недра сознания. Поток ощущений, будто брошенный сосуд, всё еще вмещал остаточные воспоминания о недавнем мгновение пожирающего страха. Он помнил, как появилось темное пространство, предшествующие любому живому существу, оказавшемуся на пороге смерти. Эта тьма — конец существования для разумных созданий, не боящихся принять правила мира, в котором они живут. Для них это конец и нечего более. Для других, верующих в иные измерения, куда уносятся сознания и души, эта тьма лишь мимолетное мгновения, за которым лежат прекрасные миры, готовые впустить каждого кто посетит эту местность. Кейдан же не был сторонником подобной теории. Он был ученным, а для этой прослойки населения невозможно верить в подобные условности, существующие исключительно в виде желаний боящихся людей. Кейдан знал, что тьма — это конец. Он осознал это, и когда вновь очнулся в неизвестной местности, его поразили остаточные ощущения, вызванные этой наступающей тьмой.
Страх проник в каждый уголок запутавшегося сознания. Еще секунду назад, неспособные полностью выполнять свои поставленные задачи, легкие, как будто пытаясь восстановить утраченные циклы, качали воздух и насыщали каждую клетку организма. Им в такт, качая кровь, стучало сердце, разносящие громкие стуки, ощущаемые всем телом, лежащим на холодном, белом пространстве. Гоняемая кровь наполняла замершие мышцы, наэлектризовывая каждое отдельное волокно, что позволяло вернуть контроль над конечностями.
Когда функции восстановились и тело сумело подняться, Кейдан сел и долго боролся с приступами страха, не отпускающими даже по прошествии нескольких десятков минут. Близость смерти всегда внушает отчаяния, разрастающиеся до полноценного отключения от происходящего вокруг. Она словно яд, забирает все размышления и оставляет пустое тело, не готовое принимать какие-либо решения. Но эффект недолговечен, и через продолжительный промежуток времени, сознания Кейдана всё же вернулось в привычное состояния и заставило его обдумать всё с ним произошедшее.
Совсем недавно, мгновения назад, он находился в открытом ящике, усердно заполняющимся землей. Несколько людей, чей общий объект для ненависти воплотился в личности Кейдана, пытались избавиться от него, скрыть под толщей земли, где черви будут поедать оставленное тело. Они хотели уничтожить его и это у них вполне получилось, ибо пришла тьма, забирающая живые сознания. Но по каким-то причинам Кейдан вновь углубился в собственное сновидения, в обмен на бесповоротный конец. Невозможно было спастись и соответственно представшее сейчас перед глазами Кейдана не могло существовать, если бы он умер. Из этого можно было сделать два вывода. Один сразу же исчез, ибо требовал от себя веры в загробную жизнь. Второй же звучал вполне логично и воспринимался Кейданом как объяснения происходящему. Он сделал вывод, что наподобие того, как оказался на площади в момент, когда заснул в объятиях прекрасной женщины, из-за нехватки воздуха, сознания отключилось, унося себя в другие просторы. Сон во сне, по его выводу, служил неким порталом, что перемещает сознания из одного сновидения в другое. Эта теория подтверждалась эпизодом с двойником, ударившим его по голове, что послужило перемещением Кейдана в другое сновидения.
В этом суждении он нашел объяснения происходящему. Из-за объяснения, страх, перед недавней близостью со смертью, отступил, впуская блаженное спокойствие.
Успокоив свои мысли, тело еще долго не могло прийти в обычное состояния. Лишенные привычных действий внутренние органы и конечности будто находились в состоянии, когда излишняя энергия, накопленная за момент бездействия, вырвалась наружу, поражая при этом функционал. Руки слабо слушались приказов, ноги не могли держать, легкие беспрерывно качали воздух в такт бешено стучащему сердцу, в животе кишки накручивались на раскаленное лезвие, а все мышцы, будто натянутые струны, создавали острую боль при каждом, малейшем движении. Всё тело было искалеченным пристанищем, где сознание Кейдана, получив свободу от гнетущих эмоций, ощутило царствующую боль. Эти ощущения не позволяли двигаться и разрешали лишь наблюдать из положения сидя. В этой позе, ожидая, когда тело вновь станет привычным сосудом, Кейдан оценочно осмотрел местность вокруг.
Всё окружения предстало в белом цвете. Он сидел на сложенной из множества частей дороге, уносящей свой конец за вздымающийся холм, находящийся в десятке метром от него. Над ним, открывая свои бесконечные просторы, было что-то вроде бескрайнего неба, но его структура, не выглядела привычной панорамой определённых архетипов. Это было что-то вроде высокого потолка, сложенного из того же материала что и дорога, на которой сидел Кейдан. По сторонам от себя, Кейдан видел какие-то постройки, стоящие настолько далеко, что можно было ошибиться в истинности размытых контуров, в которых он без сомнения видел неизвестные здания.
Когда первичная информация была собрана, во власть сознания вернулись руки, позволяющие ускорить процесс восстановления. Кейдан стал разминать ноги, шею, грудь, пронизывающуюся уже затихающей болью, возникающей при каждом вдохе, массировать спину, растирать замершие руки и лицо. Все эти действия заняли несколько минут, сменившись любопытством, направленным на неизвестный материал, располагающийся под Кейданом. Приложив руку к белой дороге, в мгновения ока до сознания донеслись осколки потерянных воспоминаний, внутри которых, еще юная фигура Кейдана, посещала один весьма странный музей. То был обширный особняк одного коллекционера, увлекающегося разношерстными костями. Он собирал их тысячами и выставлял в своем поместье на обозрение интересующейся толпе, в которой однажды оказался юноша, любопытно взирающий на каждый элемент. Он прикасался к экспонатам и те тактильные ощущения навсегда застыли в его памяти, со временем утратив яркость, но не потеряв особого чувства, вновь возникшего после того, как Кейдан прикоснулся к тысячи костям, разбросанным на всем протяжение доступного пространства. Кости ложились в основу всего до чего мог дотянуться взгляд. Дорога, на которой сидел Кейдан, была сложена из ребер грудных клеток, принадлежавших молодым девушкам или юношам стройного телосложения. Каждое отдельное ребро вплотную ложилось к другому, заполняя пространство. Открытые же кусочки, куда длина определенных элементов не могла дотянуться, заполнялись другими ребрами, создавая тем самым вереницу, тянущуюся на всем протяжении длинной дороги.