Страница 10 из 60
Первым, что бросилось в глаза, было кристально голубое озеро. Его границы были неисчислимы, а единственное по чему можно было определить, что озеро всё же имеет конец, была гротескная природа, не обладающая аналогами в привычном мире человека. На берегу непомерно голубого озера, стояли причудливые деревья похожие на баобаб. Их внешний вид, изначально обманным путем, внушал сознанию их созерцающему черты привычности и тривиальности. Но стоило отвести глаза, как отвел их человек недавно проснувшийся, и внешний вид баобаба сменялся на кипарисы, кипарисы на ель, ель на иву и этот бесконечный процесс зрительного обмана ставил под сомнение раскинувшийся вокруг мир.
Единственное что было доступно человеку, смотрящему на эту условность, это недоверия своим собственным глазам, ссылались на оптические иллюзии, вызванные недавним пробуждением. Так и поступил поднявшийся человек, решивший отбросить достоверность происходящего. Он думал о том почему не может вспомнить как оказался здесь, а лишние источники, побуждающие думать о чем-то другом, были для него недопустимой роскошью. Поэтому поднявшись и размявшись, человек запустил свой серый взгляд в ярко-голубые воды разлившегося озера.
Бесконечная толща воды, разделяла сотнями метров поверхность озера и отчетливо видимое дно, на котором резвились неизвестные создание. Быстрыми движениями эти неведомые твари разрывали плоть своего сородича, будто играя с его остывающим телом. Никто из участников экзекуция не притронулся к оторванным частям жертвы, что исключало необходимость пропитания. Внешний вид созданий имел бледно серый окрас. Всё тело длинною примерно метр, изобиловало конечностями, торчащими из всевозможных мест. На некоторых особях насчитывалось с десяток пар, на некоторых было стандартное количество. В голове, насколько позволяло рассмотреть расстояние, находилась дыра, из которой торчали сотни сверкающих глаз. Эти огоньки поочередно мерцали, подсвечивая полость, наполненную острыми зубами. В конце тела этих мерзких созданий, находился длинный, тонкий хвост, извивающийся и обволакивающий тело хозяина. Человек наблюдал эту жуткую картину, развернувшуюся на дне голубого озера. Его взгляд вцепился в неизвестных созданий, поглощая их внешний вид как топливо для чуждых ему эмоций. Его, хоть он и пытался отстраниться от лишних раздумий, поглощали мысли касательно этих существ, — их происхождения, цели и возможности. Он, не отрываясь смотрел и думал несколько минут, пока идиллию неизвестного мира не разрушил представитель этого самого мира. Все создания, заполнившие дно под берегом, расплылись перед более внушающим сородичем. Его длинна, по беглой оценки, составляла не менее пяти метром. Это существо выплыло из глубин, лежащих за границей поля зрения. Человек заинтересованно смотрел на огромного представителя новой фауны, пока его взгляду не предстала жуткая деталь. Огромное тело позволяло рассмотреть всё в подробностях, и увиденное, оттолкнуло любопытного человека, ибо все конечности, в изобилие торчавшие отовсюду, были конечностями людей.
В ужасе отпрянув и завалившись навзничь, он инстинктивно отполз. К уже курсирующим мыслям, прибавилось ощущения страха, являющиеся самым сильным рычагом, склоняющим все раздумья в исключительном направлении. Возникшее существо подкосило восприятие происходящего.
Мысли роем ринулись в омут рациональности, пытаясь вытянуть из увиденного нить, сшивающею полотно реальности. Марширующим строем, раздумья погружались глубоко в сознание, поднимая с самых недр глубины, размытые знания, несшие внутри себя ответ на происходящие. Острые мысли пробили барьер, и вырвав сокровенное, взметнулись вверх, принося озарение.
— Это сон! — проговорил Кейдан, бегая глазами по облакам. — И не просто сон, это осознанное сновидения!
Багаж знаний Кейдана позволил классифицировать сновидения.
Большинство сновидений проходят по принципу личности наблюдателя, закрытой в рамках персонажа. Перед глазами предстают картины и сюжеты, заранее придуманные подсознанием. Всё что остается, бродячему сознанию в мирах придуманных, это лицезреть весь калейдоскоп жанров, от ужасов, до откровенной ахинеи. Все действия в таких снах заранее прописаны и следуют исключительно составленному сюжету.
Но существуют еще один вид сновидений, при котором спящий, осознаёт, что видит выдуманный мир, и может в той или иной мере управлять им. Такие случаи редкость и зачастую они вызваны спонтанно или после сонного паралича.
Причины появления осознанного сновидения у Кейдана, он без долгих раздумий нашел в месячном отсутствии сна. Возможно, его появления было патологией, несшей за собой необратимую вереницу последствий, но Кейдан не обращал на такую вероятность внимания. Перед его глазами возник мир, девственно чистый, созданный его подсознанием, способным уместить недосягаемые тайны, до которых невозможно было дотянуться. Это сновидения могло быть полноценной угрозой, но Кейдан был опьянён могуществом своей личности, оказавшейся на просторах принадлежащих исключительно ему. Он видел лишь непреодолимое желания изучить каждый сантиметр этих раскинувшихся пейзажей.
Поднявшись, и по новой взглянув на окружение, Кейдан увидел, что озере лежит в низине, а берег, на котором он находится, расположен рядом с пологим подъемом. За границей этого подъема раскинулась влекущая неизвестность, к которой интерес Кейдана рос с каждой секундой. Он более не мог сопротивляться этому чувству, да это было и не нужно. Бросив взгляд на далеко расположенные деревья, имеющие сейчас образ берез, Кейдан с нескрываемым трепетом зашагал вверх по склону, невольно поглядывая в сторону озера, где живут жуткие создания.
Долгий подъем сменился неожиданным пейзажем. Перед глазами предстал огромный, бесшумный город, образца двадцатого века. Его объемы было не измерить удивлённому взгляду, взирающему на высокие здания, устремляющиеся ввысь почти до самых облаков. Тысячи строений симметрично вырисовывали границу, внутри которой, здания поменьше переплетались между собой. Они наслаивались друг на друга, сопровождая длинную дорогу, от которой уходили каменные коридоры, разрезающие расстояния между всеми зданиями. Из этих коридоров выныривали полчище людей, облачённые в черные плащи и высокие цилиндры. Их фигуры, появляясь на мгновение, сразу же растворялись в дверях различных заведений, разбросанных в досягаемости их возможностей. Эта цикличная процессия повторялась, пока Кейдан завороженно наблюдал, как в огромном городе кипит непоколебимая жизнь.
На главной дороге, вдоль которой стояли сотни зданий с яркими вывесками, бесконечным строем тянулись красочные повозки, увозящие зажиточных пассажиров. Экипажи начинали свое шествия из крайнего здания, стоящего справа от места, где Кейдан лицезрел всю красоту раскинувшихся пейзажей. Поток начинал свою жизнь вытекая из широкой каменной арки, хранящей за собой непроглядную тьму. Каждая карета выглядела под стать своему пассажиру. Она могла быть сломанной, но прекрасной, могла быть уродливой, наполненной разными деталями, но вполне исправной, способной выполнять все функции, имеющиеся в ней. Кареты сочетали в себе разные качества, что делало каждый отдельный экземпляр, индивидуальным средством достижения цели.
Главными пассажирами выступали различные образы людей. В одной мог сидеть сгорбленный старик, в другой молодая девушка, в третей мужчина в рассвете сил и так до бесконечности. Единственное что объединяло их, это одежда, состоящая из черного костюма, украшенного цилиндром и тростью. Вокруг всех пассажиров чувствовалась аура способная разжечь многое внутри человека, смотрящего на их образы. Они не были обычными людьми, хоть внешние атрибуты говорили об обратном.
Люди же направлявшие кареты, были точной копией людей, бесстрастно вытекающих из каменных коридоров. Кучера были облачены в те же костюмы, что и всё населения бесшумного города. Они сидели во главе повозок, и равномерно, не тратя лишних сил, направляли лошадей по прямой дороге. Это была их работа, или быть может это было их собственное желания. Они видели в этом действие необходимость, присущую лишь избранным. Они направляли экипажи уходящие далеко за границу, до которой не мог дотянуться взгляд Кейдана.