Страница 8 из 87
Стрелять из пушек, правда, никто из нас не умеет. Ну если только на прямую наводку их не поставить. Но мы их всё равно с собой заберём. Нашим то они всегда пригодятся. Ну, а если не получится нам эти пушки довезти, то взорвать их никогда не будет поздно.
Всех убитых японцев в одном только белье мы стащили в овраг неподалёку от деревни и там слегка землёй присыпали.
А всю их обувь, целое обмундирование казачки себе позабирали.
Я подобрал себе по размеру офицерское кепи и прицепил на него кокарду со своей фуражки. А то ведь совсем не дело мне в драной фуражке ходить.
А потом подумал… И приказал всем казакам заменить свои головные уборы на японские. Теперь издалека нас за японцев даже принять можно было.
Трупы же китайцев мы просто сложили в один из дворов. Пусть китайцы их сами хоронят. Не всех же их японцы поубивали.
Наш обоз теперь ещё больше растянулся.
Пришлось нам после нападения на эту батарею уходить в сторону от проторенных дорог.
К железной дороге, идущей к Артуру, мы близко не приближались. Её уже японцы перерезать должны были успеть. Хотя может и не перерезали пока. Но здесь, в отличии от северного направления, противника было намного меньше.
Я вообще не понимаю наших генералов. Русская армия почти без сопротивления оставляет территорию противнику. И даже не пытается препятствовать высадке новых частей японцев.
Такое впечатление, что нашим генералам японцы деньги за это заплатили…
Я и раньше читал про эту войну, а теперь вот и сам всё это увидел.
Вот, буквально на днях, шикарную позицию на реке Ялу просто так отдали. Повоевали немного, показали сопротивление и отступили.
Блин! Да даже я понимаю, что реки намного легче оборонять, чем равнину! Японцы бы там кровью умылись, пока прорвали эту оборону…
Но нет. Наши стратеги не стали даже и пытаться этого делать. Отступили.
И теперь из-за них нам приходится совсем в другую сторону направляться. Ибо оказались мы в глубоком японском тылу.
В день мы вёрст по двадцать-двадцать пять проходим. Ну просто не получается больше. Кони это ж не машины, большое расстояние не проедешь.
Лошадь, она же живая. Она устаёт, кушать хочет, пить.
А наши лошади ещё и обоз тянут с пушками трофейными. Вот и получается такое расстояние…
Полковник Третьяков объезжал позиции своего 5-го Восточно-Сибирского полка неподалёку от китайского городка Кинчжоу.
Позиции были неплохи. А если с флангов, что упираются в море, ещё и Русский флот его поддержит, то они вообще станут непреодолимыми для японцев. Ещё бы пушек сюда, да пулемётов побольше. А ещё лучше было бы прорыть ещё несколько рядов траншей и посадить в них солдат. А то всего лишь два ряда траншей, да проволока колючая.
Но Фок, командующий их четвёртой дивизией, этого не позволил. Он вообще хочет всего лишь задержать японцев на этой позиции, но никак не удержать. Он ведь даже резерв не ближе пяти вёрст от позиций держит, а то не дай бог, потери они понесут…
А как же с подмогой тогда? Могут ведь и не успеть эти резервы…
А жаль будет потерять настолько удобную позицию. Сама природа создала здесь очень удобное место для обороны. Перешеек всего в четыре версты шириной, холмистая местность.
Жаль, что Стессель не понимает этого. Да и Фок такой же… Нельзя, конечно, такое думать, но иногда даже мысли об их измене мелькают в голове…
Уж больно странные распоряжения иногда отдаются…
От этих мыслей Третьякова отвлекла густая стрельба, неожиданно вспыхнувшая в тылу у японцев.
— Пулемёты??? Звук, правда, незнакомый. Винтовки японские различаются…
А вот этот звук ему был знаком ещё со времён китайского похода. Такой треск лишь автоматы, стреляющие пистолетными патронами, могут издавать.
А это значит, что там только наши могут быть. К ним прорываются…
Надобно им будет помочь. Это ж не дело своих бросать. А там, будь что будет…
— Приготовиться к атаке! — подал команду полковник.
— Артиллерии открыть огонь по японским позициям!
Во все стороны брызнули ординарцы, развозящие приказы. И к генералу Фоку тоже донесение было отправлено.
А тем временем стрельба всё ближе и ближе приближалась к левому флангу его полка, к окраинам Кинчжоу.
Открыли огонь русские пушки. А потом в атаку пошли пехотные цепи солдат в белых гимнастёрках…
… Полковник разглядывал сидящего напротив него командира казачьего отряда, что совсем недавно так феерично прорвался к ним через позиции японцев. А тот допил чай с капелькой коньяка, что предложил ему полковник, и достал из внутреннего кармана своей зелёной куртки с погонами зауряд-прапорщика и двумя солдатскими крестами красивый серебряный портсигар, украшенный красными камешками и дорогой даже на вид.
— Разрешите?..
— Курите, голубчик! Курите. Да и я тоже подымлю.
Зауряд предложил папиросу Третьякову, достал себе и щёлкнул новомодной зажигалкой.
"А прапорщик то совсем не прост. Да… Не прост… И вооружение у его отряда новейшее, и ведёт он себя со мной, как с равным. С уважением, конечно, но и без особого чинопочитания… Кто ж он такой, этот зауряд-прапорщик Мулинский?"
* Чефань — кушать по-китайски. Китайские слова часто встречаются среди дальневосточников.