Синдикат

За кормой автомобиля осталась пятиэтажка «затоновской» штаб-квартиры, новостройка, которую будто собрали на одном фундаменте из двух разных половинок. По правую руку от серединной линии — строгие офисные этажи, по левую — закрытые ярусы переменной длины, торчащие один над другим зубцами, как перевернутый на бок «тетрис». Правая часть неярко желтела одинаковыми рядами безликих окон, левая сияла прозрачными галереями, на которые проецировалась реклама кооператива.

Ки прикрыла глаза, оберегая их от светового удара — ночной Хабаровск это, конечно, не Московско-Ленинградская агломерация и не Бомбейский гигаполис, но и отстает не намного. Неон, реклама, голограммы, указатели, все перемешивалось в безумную палитру миллиона цветов, которые буквально жгли сетчатку.

Бес аккуратно обогнал трицикл с кабиной в виде призмы. Затем автобус низкой посадки, с корпусом двойной горбатости, а также прозрачными стенами из стеклопластмассы. Третьим стал громадный трехосник, собранный из двух кубов примерно одинакового размера, один — несуразно большая кабина без окон с полосками фотоэлементов и мозаичных камер, другой — что-то вроде контейнера высшей защиты. Машина вызывающе демонстрировала презрение к аэродинамике и гордость за отечественное моторостроение. Судя по эмблемам чудовищный броневик принадлежал Госбанку и отвечал пришедшей из дикой американщины моде выносить банковские машины с использованием армейского вооружения, а также бурильных агрегатов, так что демонстративная прочность была к месту.

От банковского тяжеловоза исходила такая вибрация, что чувствовалась даже в уютном салоне «Аргуни». Хорошо, что звукоизоляция на высшем уровне. Ки надула губы, вспомнив, что она хотела поставить в машину экраны с видеофильтрацией вместо стекол, однако именно Бес не позволил. Причем даже затенение установить не дал. Дескать, небезопасно, ведь чтобы вовремя отреагировать при нападении, нужен постоянный и неискаженный обзор.

Нападение… кому нужна машина с «японкой», да еще под защитой уважаемого кооператива? Тем более, придурок все равно одноглазый! Куда ему в боевку то… Тьфу, «бисенен» недоделанный.

— Включи радио.

Она хотела вернуть ему шпильку и приказать, но голос дрогнул, и получилось недостойно-просительно. Бес молча щелкнул рычажком. Естественно, обычное радио никого не интересовало, и по салону разнесся громкий — на грани визгливой истерики — голос Проныры Бля.

— Что, топики! Бродяги, бычки, мои любимые цефалы! Отбросы корпоративной жизни, объедки чужой халявы!!! Время новостей и щас тут должна бы выступить милая девчушка с напомаженной мордой, в которой — в морде, то есть — железа больше чем у меня гривенников в кошельке, а поверьте, мелочи там хватает, другой то башмалы нет, откуда у меня безнал, жадные твари?!

Все это невидимый оратор выдал на одном выдохе, с немыслимо выразительной экспрессией. «Проныра Бля» был и человеком, и нелегальным каналом новостей в едином лице. Спасаясь от радиоконтроля, он (а может быть они) записывал бессистемные выпуски, полные откровенного безумия вперемешку с действительно интересными сообщениями, а затем налюбительских частотах гнал через радиомодем сжатую «шифру». Соответственно, чтобы ее раскодировать, требовался ключ дешифровки. А для этого, в свою очередь, нужно было знать «графов», шмыгло, мелких барыжников, толкающих палево. Все это было, разумеется, наказуемо по всей строгости закона, так что Проныру слушал весь Восток Союза, а в последнее время переводы транслировались и на Японию.

— Так вот, девицы у меня тут нет… Бля, да у меня даже кофе нет, потому что вы жадные ущербы, которые жмут копеечки на ключики! Так что будете слушать меня. Хы! Да как будто у вас есть выбор. Слышь, ты, вот ты, морда у приемника! Прижался ухом к динамику, ссышься, что донесут и вохра тебе прищемит все, от хера до электронной чекушки на пальце?! А чего ж ты меня слушаешь, мудацкая твоя харя? Да потому что только старый мудрый дядюшка Бля тебе расскажет, что почем в этой помойке! Вот, например, ты знаешь, что «бессмертный танкер» попал в какой-то блудняк? Точно знаешь, об сем трещит любой «круг» и всякая новостня, от гонзагамов до бегунков!

Машина выехала на многополоску, стала одной светящейся каплей в огненной реке автомобильных огней. Бес как обычно вел «Аргунь» без спешки, основательно и безопасно. Ки посмотрела на потолочный инфограф, убедилась, что успевают вовремя, даже с запасом. Телохран чуть прибавил громкость, едва-едва. Кажется, его новая история Проныры заинтересовала. Ки тоже навострила уши, в ней проснулась выпускница биофака.

«Бессмертный танкер» попал в блудняк… Интересно! «ЕВО.Ко» были пионерами выноса биотехнологических исследований за границы национальных государств, в зоны экстерриториальности. Не сказать, чтобы государственная бюрократия как то особенным образом тормозила тяжкую поступь науки, однако всегда удобнее, когда над тобой вообще никого нет. Большой корабль, вооруженная до зубов охрана и миллионы квадратных миль пустоты, через которые не перепрыгнут ни закон, ни мораль, зато с легкостью пересекают банковские транзакции. Любые исследования, любые идеи — все допустимо и реализуемо, был бы коммерчески оправданный результат. Сейчас уже больше десятка плавучих лабораторий от «ЕВО» крейсировали по мировому океану, годами не заходя в порты. А самый большой корабль, флагман треста, все привыкли называть «бессмертным», потому что именно там якобы решали вопросы практического долгожительства.

— Но ты не знаешь! — орал Проныра. — Что «бессмертный» это ни разу не танкер, а плавучая рыбоконсерва типа «Восток», охренительно здоровенная дура, на ней штатный экипаж был под тыщу человек, потому что советская родина любила рыбку! Было ж время, не то, что сейчас, когда все наворачивают хитин и нефть с дрожжами…

В салоне шумно зачавкало, кажется Бля что-то пил, не отрываясь от микрофона.