Быть или казаться

— Бакпосев крови. Кормилец его делает, я уже поглядел, когда работал, — Виктор кивнул на контейнер с роботом, задвинутый под стол. — Но и без него цефазолин по тебе буквально плачет.

— Что это?

— Препарат второй группы цефалоспоринов.

— А с этих твоих пенициллинов почему не начать? Я на бирже видел, они подешевле, — Хван проговорился, на тут же успокоился. — Сам же говоришь, несколько групп препаратов?

В принципе, от будущего партнёра не стоит делать секретов из наличия чёрного рынка медикаментов.

— Пенициллины надо каждые шесть часов колоть, а цефалоспорины — только один-два раза. И цефалоспорины более сильные, тебе сейчас самое то.

— Расскажи подробнее, что делаем, — азиат смирился с происходящим.

Видимо, ничто в этой жизни не происходит просто так. И за легализованного робота Вселенная сейчас тоже берёт свою плату.

— Терапию антибиотиками начинаем как можно скорее. Откладывать нельзя. Можешь считать это продолжением и неотъемлемой частью самой хирургии.

— Э-э-э…

— Параллельно внимательно наблюдаем за твоей температурой: если поползёт вверх, будем лихорадочно пробовать более сильные антибиотики, по нарастающей, опираясь на бакпосев крови. Скажи спасибо, что есть робот, — напомнил Щукин. — Какие-то примитивные анализы он делает сам. Хорошо, не надо возиться с лабораторией…

— Тут нет никаких лабораторий, только универсальные аптечки, — механически проворчал Хван.

Настроение испортилось окончательно. Организм действительно может быть повреждён не только снаружи, а и изнутри, это кореец, в принципе, понимал.

Снаружи Виктор его зашил, но во время операции, нарушающей все правила, в кровь и иные ткани попала куча лишнего — ДжоЧже наконец уловил посыл.

Сомнений в достоверности услышанного не было. Обольщаться на тему стерильности местной атмосферы тоже было не самым разумным решением.

Кореец очень не хотел напрягаться дальше, но русский продолжал давить:

— Если честно, я с тобой не только о спасении твоей жопы поговорить хотел.

— О чём ещё? — Хван окончательно принял тот факт, что сегодня выпить не удастся. — Сейчас приду в себя — полезем на чёрный аукцион, — он похлопал себя по карману со смартфоном.

Ладно. В конце концов, есть и другие развлечения, по крайней мере, в потенциале: например, свободные девчонки за другими столами. На них, конечно, нужно много тратиться в перспективе, но обладатели легального хирургического робота могут себе позволить и не такое.

Разбитному Щукину точно не составит труда их склеить, если он даже незнакомых баб по фотографии насквозь видит.

— Наши с тобой цели данного жизненного этапа, если глобально. И короткая промежуточная цель: как сделать так, чтобы ты не сдох в течение ближайших трех суток. — Русский как ни в чём ни бывало отсалютовал стаканом с чистой водой, возвращая товарища с небес на землю. — Я понимаю, что вся нужная инфа у тебя в голове. Но ты чё-то какой-то расслабленный. Как будто мне опять больше всех надо.

— Ч-ч-чёрт. Давай, рули, — ДжоЧже наконец окончательно проникся серьезностью личных перспектив.

— Препараты по списку у тебя. — Новый друг имел ввиду тот перечень, который в своё время продиктовал Лоу и который та сбросила Хвану. — Когда будем брать, надо иметь в виду заодно и Моралеса: ему плюс-минус то же самое требуется.

— Да иди ты нахрен! — возмутился кореец. — Это знаешь, как в вашей сказке! Где небитого везёт битый! Ещё мы латиносов не паровозили! Ты в своём уме?!

— А мы сейчас не можем себе позволить смертельных случаев, — тихо сказал Щукин. — Лично у меня есть экспресс-план, как нам с тобой развиваться в условиях нашей монополии… Вот если этот Моралес умрёт, то все сразу забудут, что мы его вытащили из шока с четырьмя пулевыми ранениями. Но помнить будут, что он воткнул после нашего вмешательства. Не понимаешь?

ДжоЧже задумался.

— Я по Лоу чётко видел, что давать этому придурку умирать нельзя, — русский задумчиво глядел сквозь стол. — Я не вижу, правда, всей подоплеки, потому что не знаю обстановки, но чувствую: если дать ему помереть — это будет наша большая ошибка.

— А мне кажется, ты Лоу чрезмерно демонизируешь, — неожиданно вырвалось у корейца.

— Да ну? И кто бы это говорил? — Виктор поднял заинтересованный взгляд на товарища. — Не буду напоминать, кто от неё в первое время шарахался, как мышь от кота! Нет, не демонизирую я её. Вполне управляемая тётка, но есть явно какой-то второй подковёрный слой. Информации мало, не понимаю, какой.

Хван, попрощавшись с надеждой выпить, включил мозги: русский абсолютно не ориентировался в раскладах, но точно чувствовал конъюнктуру интуицией.

Прикинув варианты, в том числе несказанные Щукину вслух, ДжоЧже предложил:

— А если сделать в твоём стиле? Делегировать ход?

Диего ещё не закончил разбираться с первой порцией дел, когда зазвонил его старый, ещё личный, номер.

Ткнув команду соединить, он с удивлением увидел голограмму двоих недавних знакомых — корейца и русского:

— Чего надо?! — заняв новое для себя кресло в результате голосования бригадиров, Моралес не был расположен терять ни секунды.

По крайней мере, на данном этапе, пока власть в руках не окрепнет.

Сказанное Уркидесом о его образовании где-то задело и подстегнуло одновременно: ему действительно не хватало знаний для этой должности. Возместить недостаток можно было только усидчивостью.

Русский отстранил корейца и занял всё пространство экрана:

— Вношу ясность: нам от тебя вообще ничего не нужно, а вот тебе очень актуально не сдохнуть в следующие двое-трое суток. Мы-то как-нибудь обойдёмся и без тебя, если что. Но если объединим усилия, это будет выгодно обеим сторонам.

Диего и в мыслях не держал вестись на эту дичь, но решил подыграть:

— И какая выгода моя?

— Выживешь, — равнодушно пожал плечами Щукин. — С меня — реабилитация и терапия. Помереть не дам, так годится?

— А с меня, стало быть, что? — продолжая изображать дурачка, уточнил вовсе не дурак Моралес.