Быть или казаться

Хван отстраненно подумал, что и на Молний можно найти противовес. Другое дело, что не в европейском квартале. Но об этом будет смысл думать только после того, как окончится их общение со сукой Лоу — чтобы не загадывать заранее. И не сглазить.

— М-да. Пожалуй, такого не изобразишь, — подвела итог собственным размышлениям детектив.

Отпуская руку Щукина, поднимаясь, соединяя обе ладони за своей спиной и начиная прохаживаться вдоль стола.

— А что приложуха говорит? — ДжоЧже, вернув себе способность мыслить здраво, рассудил, что больше ему ничего не угрожает.

По крайней мере, здесь и сейчас: между русским и сукой намечались дела гораздо интереснее, чем скучный и законопослушный кореец.

Ну, почти законопослушный. Не пойман — не вор. А его пока никто ни на чём не ловил.

— Ожил? — вяло отреагировала коп. — Приложуха в норме. Типа, святая правда и чистая монета. Прямо вопрос ребром…

— Что за ребро? — оживился Щукин.

— Что за вопрос? — Хван с интересом впился взглядом в задницу Лоу.

Благо, последняя подошла к панорамному окну, сейчас стояла спиной, а штаны сидели на ней плотно.

— Что с вами делать.

— Так. У меня встречный вопрос: кто нам мешает вернуться к цели моего визита? Или что? — русский выглядел донельзя деловым.

— Тоже верно. — Бабища вынырнула из каких-то размышлений, покачалось на носках ботинок, имевших высокий каблук, и вернулась за стол. — Хм. А ведь ты хитрожоп, — констатировала она, занимая свой стул. — Ведь зацепил, сволочь.

— И в мыслях не держал, — добросовестно покачал головой Щукин. — Ни с какого ракурса. Клянусь. Можешь меня опять за руку полапать.

— Ещё надо понять, кто в этой комнате большая сволочь, — окончательно осмелел Хван. — Пардон. Нервное. Это не я сказал, это мой язык сам ляпнул.

— Ну давай посмотрим… — Лоу склонилась над своим планшетом, скролля какой-то текст через виртуалку. — Рассчитываешь выйти на условный или отделаться предупреждением? — ровно спросила она, не поднимая глаз.

— А у нас какая цель? — живо поинтересовался русский. — Навскидку вижу несколько вариантов, но не могу ж я думать за другого человека.

— Какие варианты видишь? — ДжоЧже готов был спорить, что печально известная в узких кругах сука сейчас откровенно развлекается.

— Первый, он же традиционный, если верить опасениям нашего осторожного друга Хвана. Ты будешь праздновать свои комплексы и травмы, проецируя на меня свою ненависть к мужикам, — Щукин похлопал товарища по спине. — Второй вариант: ты поддаёшься секундному импульсу. Спускаешь всё на тормозах, потом будешь долго жалеть и грызть себя.

— На тему? — Лоу выглядела обычной любопытной кошкой.

— Ну что взяла и изменила своим принципам. Отпустила, хотя могла законопатить, — чуть подался вперёд русский, устраиваясь на стуле поудобнее.

— Ещё варианты будут?

— А как же. — Недоучившийся доктор наконец устроился и выдал серьёзно. — Джордан, а зачем ты вообще пошла в полицию? Изначально?

Хван глухо хрюкнул, но не стал дразнить гусей и озвучивать вслух, что хотел и мог.

— Ты заметил, как стремительно и неуловимо изменилась тональность нашего разговора? — ухмыльнулась Лоу в ответ. — Уже ты развалился в кресле и допрашиваешь. А я тебе, виляя хвостом, тороплюсь дать пояснения.

— Я не развалился. Сломано ребро, проткнуло лёгкое, — Хван отметил, что русский не стал вдаваться в плевральные детали и сказал упрощенно. — Я не допрашиваю, а искренне пытаюсь разобраться в твоих внутренних приоритетах.

— Тебе настолько интересно? — во взгляде детектива струилось уже неприкрытое любопытство.

— Нет. Не как мужчине.

ДжоЧже замычал, как от зубной боли: ну что тебе стоило сказать да?!

— Я сейчас оперирую категориями врач-пациент, — пояснил русский. — И ещё, на всякий пожарный случай, чтобы снять все возможные недоразумения. Сексуальный интерес в наших отношениях исключён категорически. Изначально и по определению.

Хван с силой в печатал правую ладонь себе в лоб и уныло подался корпусом вперёд.

— Твой подопечный снова в участке! — сосед по кабинету (и по совместительству подчинённый) плюхнулся в кресло за соседний стол. — Полчаса назад в переговорную шагал.

— Что за подопечный? Зачем шагал? — не отрываясь от экрана, Дьёрк от напряжения высунул язык и сейчас изо всех сил старался удержать рубеж.

Получалось не особо. Коллеги из сектора два-два уже перемололи их пати и теперь добивали оставшихся.

— Утренний. У которого ты заявление танцами вокруг стула выдавливал.

— Щукин? — встрепенулся детектив криминального отдела, наконец отрываясь от игры. — Бл*, заколбасили, черти… А что он тут потерял, по второму разу?!

— А я откуда знаю? — огрызнулся напарник в ответ. — Ты ему только что серенады не пел, когда его уламывал. Вот я рожу и запомнил. А тут гляжу — шагает по коридору, собственной персоной. Пятый этаж, следом за Лоу. Не знаю, какие у них дела.

— Ух ты. — напрягся Сэм.

На первый взгляд, в случившемся не было ничего страшного.

А с другой стороны, осложнить жизнь Молниям могли и другие этажи этого здания, что было крайне нежелательным именно в текущий момент.

По личным, крайне недекларируемым причинам, которым лично Дьёрк придавал очень большое значение.

Как назло, именно сейчас он ждал кое-кого с курьерской миссией, ещё и от Уркидеса.

— Совпадение? — он ожесточенно потёр кончик носа. — И ни раньше, ни позже. Вот же…

Вырубив экран, один из ключевых сотрудников криминального отдела принялся лихорадочно прикидывать, как бы подстраховаться на всякий случай.

— Чего напрягся? — безразлично поинтересовался сосед. — У нас же всё чисто, нет?

Дьёрк скривился. Не объяснять же молодому: пойди что не так у Молний именно со Щукиным, в первую очередь те будут грешить именно в адрес Сэма.

Не то чтобы это была большая проблема, но получить пожертвования через фонд сотрудников-пенсионеров хотелось бы без помех.

Детектив решительно поднялся:

— Пойду пройдусь.