Страница 70 из 86
— Дарьях, а что ты тут делаешь? — он задал вопрос тем самым резким тоном, от которого я обычно съёживалась.
Я успела заметить ответную вспышку страха в её глазах.
Она не ответила, и он бросил на меня вопросительный взгляд.
Я пихнула руки в карманы.
— У нас с ней возникло небольшое недопонимание, но мы всё уладили. Думаю, она слишком долго пробыла в нашем мире, и ей надо вернуться домой на подзарядку.
Фаолин нахмурился ещё больше, но ничего не сказал. Он подошёл к Дарьях, поднял её на руки и отнёс к машине. Я открыла ему дверь, и он усадил ее на пассажирское сидение.
Он закрыл дверь и, обойдя машину, остановился у водительской двери.
— Он должен знать об этом.
— Ты знаешь об этом.
Едва заметная улыбка коснулась его губ, и он кивнул мне, открыл дверь и сел в машину. Этот короткий обмен репликами стал самым многозначительным разговором, что у нас когда-либо был, и самое сдержанно извинение, которое я, вероятно, когда-либо получу от него за все то, что случилось у Рогина. Меня это вполне устраивало.
* * *
Прошло две недели.
— Я мог бы и сам отвезти нас домой, — произнёс папа уже раз пятьдесят с момента, как мы покинули реабилитационный центр.
Я заметила парковочное место и направилась к нему.
— Знаю, но я очень привязалась к этому "Джипу".
— О, нет. Я тебе не отдам мой "Джип", — он с любовью похлопал по торпеде. — Я по нему соскучился.
— Ладно, но я понятия не имею, как впихну клетку в мамину машину.
Он рассмеялся. Я свернула на парковочное место и заглушила двигатель. Я посмотрела на него, и он улыбался. В уголках его рта появились новые морщинки, как и стало чуть больше седых волос. Горен негативно повлиял на его тело, но доктора сказали, что он не так долго пробыл под наркотиком, чтобы тот произвёл долгосрочный серьёзный эффект. Несколько серых волосинок было сущим пустяком.
Мы вышли из машины, и я взяла его чемодан с заднего сидения. Он запротестовал, когда я оставила его с небольшой сумкой, но его протесты остались неуслышанными. Одним из условий его ранней выписки было то, что он не будет перенапрягаться. Предполагалось, что следующие несколько недель он будет отдыхать, и неторопливо будет возвращаться к повседневной деятельности. Он наконец-то вернулся домой, и я не собиралась позволять ему заниматься тем, что может стать причиной возвращения в больницу.
На полпути к дому, я поняла, что папа остановился. Я оглянулась и увидела, что он пристально смотрит на здание.
— Все хорошо? — спросила я.
— Кажется будто прошла целая вечность с того дня, когда я видел дом. Он ни капельки не изменился, — он перевел взгляд на меня. — Не знаю, почему я думал, что все будет иначе.
— Когда переживаешь такие суровые испытания, сложно представить, что остальной мир не меняется вместе с тобой.
Он догнал меня.
— Когда ты стала такой умной?
— С рождения, — самодовольно ухмыльнулась я, и он рассмеялся.
Мы вошли в вестибюль. Миссис Руссо стояла в дверном проёме и поджидала нас, в руках у неё была тарелка с кексами для папы. Он обнял её и поинтересовался, как она поживает, и я вспомнила последний раз, когда мы трое вот так стояли и разговаривали. Это было в ноябре, а, казалось, прошла целая жизнь, хотя, по сути, наверное, так и было. Моя жизнь навсегда будет раздела на до и после дня исчезновения родителей.
— Джесси отлично справлялась с управлением дома, пока вас не было, — сказала миссис Руссо. — Она даже наняла хорошего мужчину для ремонта труб.
Папа гордо улыбнулся мне.
— Я никогда не сомневался.
Мы попрощались и не спеша стали подниматься по лестнице на наш этаж. Даже если он и понял, что я сознательно медлила ради него, он не стал говорить об этом. После месяца тренировок с Фаолином и другими парнями, я могла взбежать по ступенькам, прихватив два чемодана.
— Я должна предупредить тебя, что Финч не знает о твоём возвращении домой, — тихо поведала я, отпирая дверь. — Я хотела сделать ему сюрприз.
Я открыла дверь и вошла первой.
— Финч, Аисла, я дома.
Два маленьких личика появились из входа в шалаш. Аисла взглянула на папу и тут же исчезла внутри. У Финча ушло чуть больше секунд на осознание, что я была не одна. Он выпучил глаза и безумно засвистел, соскочил с дерева на диван и шмыгнул на пол. Папа присел на корточки, и мой брат, в прямом смысле, бросился в его раскрытые объятия.
Прошло несколько минут, прежде чем Финч вполне успокоился, чтобы разборчиво говорить жестами. Папа сел с ним на диван, а я попыталась выманить Аислу. Она отлично себя чувствовала с Виолеттой, но боялась мужчин. Я подозревала, что страх был связан с тем, что мужчина продержал её в клетке всю её жизнь. Как только она узнает папу лучше, она полюбит его также сильно, как мы.
Папа выглядел немного уставшим, и я сказала ему отдохнуть, пока готовлю ужин. Чтобы отпраздновать его возвращение домой, я прикупила отменные стейки и замариновала их до отъезда в больницу за ним. Вместо печеной картошки, я приготовила салат, поскольку доктор сказал, что папе требуется много свежих овощей и листовой зелени в диете.
Я пригласила на ужин Мориса, и он пришёл как раз в тот момент, когда я уже переворачивала стейки. Слушая, как они разговаривают и смеются в гостиной, я улыбалась, пока заканчивала приготовление ужина и сервировала стол.
Ужин был почти как в старые добрые времена, за исключением ощутимого отсутствия мама. Финч покушал в своём шалаше с Аислой, а мы с папой и Морисом провели ужин, обсуждая работу. Несколько дней назад мы с Морисом поговорили о том, как введём папу в курс некоторых дел, к примеру, что скажем о ки’тейне. Мы понятия не имели, что может пробудить воспоминания, так что было лучше, если он узнает это от нас, а не от кого-то другого. Я внимательно за ним наблюдала, но он не показал никаких признаков узнавания, когда Морис рассказал ему об артефакте.
— Гонорар в сто тысяч? — папа уставился на нас, будто ожидал, что кто-то из нас закричит "Попался!".
Морис отрезал кусочек стейка.
— И каждый идиот с лицензией отсюда до Мексики ищет его. Две ночи назад мне пришлось разнимать драку между парочкой техасских охотниц и группы из Флориды. У этой четвёрки больше высокомерия, чем здравого смысла.
— А техасски случайно не были блондинкой и брюнеткой? — спросила я.
Он широко улыбнулся мне.
— Встречала?
— Можно и так сказать.
Папа отложил вилку.
— Джесси, мне не нравится мысль, что ты замешана в этом. Одно дело охота, другое — люди, которые ни перед чем не остановятся ради таких денег.
— Тебе не надо переживать. Я искала ки’тейн, но Лукас убедил меня, что мне будет безопаснее позволить ему заняться этим.
Я не стала вдаваться в подробности. Ему не надо было знать, что заставило Лукаса взять это дело под свой контроль.
— Лукас? — папа пытливо посмотрел на меня. — И как часто ты видишься с Неблагим Принцем?
— Не часто. Думаю, большую часть времени он проводит в поисках ки’тейна.
Я полагала, что именно этим Лукас и занимался. Последняя наша встреча была в тот день, когда Теннин сделал наши фотографии. Я всё также ходила к нему домой на тренировки, но его никогда там не было, как и не приходил он ко мне с той ночи, как мы поцеловались. Никто из его парней не упоминал о нём, когда я бывала у них, а я и не спрашивала, хотя его отсутствие в моей жизни показалось мне намеренным. Может быть, он понял, что я по глупости взрастила к нему чувства, и он поступил благородно, как выразилась Дарьях.
Её я тоже не видела с той ночи, как она напала на меня. Когда я увидела Фаолина после этого, он сказал мне, что Дарьях больше никогда не побеспокоит меня, в противном случае ей придётся держать ответ перед Королевским Стражем.
Дарьях, может, и исчезла с горизонта, но её слова остались со мной. Как бы сильно она мне не нравилась, она не солгала о потребности будущего короля иметь консорт. И чем больше я думала о том, что Лукас выбирает себе пару, которая сможет дать ему детей аристократического происхождения, тем меньше я хотела знать об этом. Я не была наивной, чтобы хоть на миг подумать, что между нами могло что-то быть. Но мысль о нём с кем-то в роде Дарьях буквально вонзала нож глубоко в мою грудь.