Немая смерть.

- Какая проверка, лапушка? – в голосе сенсея появились глумливые нотки. –Будто я не вижу, как вы двигаетесь. Если хочешь знать, на что твои сокомандники способны, ну так сама у них спроси, они расскажут, наверное. Или покажут, если есть что. Все, бывайте, до завтра не встретимся.

Сложив пару печатей, мужчина исчез в шуншине. Что же, первое впечатление… Характер резкий, но шиноби опытный. Цацкаться с подчиненными не станет, в то же время однозначно дал понять, что от обязанностей сенсея отлынивать не намерен. Для начала достаточно – любовь и трепетная забота мне не нужны, лишь бы учил.

Размышления прервал возжелавший пообщаться Шу.

- Слышь, Кушина-химе, а тебя-то к нам за что сунули? Ты ж вроде гений и всё такое?

Парень, по-видимому, просто не знал, как себя вести. Принцесса из правящей ветви, отличница, плюс непонятная история, после которой я вдруг потеряла язык. Про биджу в деревне старались не упоминать, поэтому общественности просто было сказано, что я вызвала неудовольствие Узукаге. Более осведомленные личности молчали, в результате сплетней по деревне ходил вагон и маленькая тележка. Хотя правдивые слухи всё равно просочились.

Словом, Шу-кун скрывал стеснение под напускной наглостью.

- Чего это ты написала? –недоуменно оглядел он иероглифы. – Я не понял нифига.

Иными словами, в кандзи он не разбирается. Пришлось писать то же самое хираганой.

- Разногласия с Узукаге?! - присвистнул парень. – Ну, ты даёшь!

- Народ, про нашего сенсея слышали что-нибудь? – вмешался Дайсукэ. – Что хоть за человек? Я на миссии хочу, мне надо побыстрее.

- Что, тоже с деньгами напряг?

После слов Шу оба покосились на меня. Я пожала плечами и снова застрочила карандашом в блокнотике:

- Не раньше, чем через полтора месяца. До тех пор – работа внутри деревни.

- Это какая? – парни напряглись, чувствуя подлянку.

- Разная. Постройка дома, помощь рыбакам, рытьё канав.

- Да мы шиноби! Нам такого не поручат!

- Увидишь.

- Это ты увидишь! Наверняка сопровождение купцов поставят, или доставку печатей, или охрану какого-нибудь толстосума! Небогатого, мы ж учебная команда.

Возражать не стала. Блокнотик не особо велик, а карандаши вообще приходится делать самостоятельно, поэтому я их берегу. Тем временем, общение набирало обороты:

- Главное, сенсея убедить, что на нас можно положиться.

- Точно. Меня слушайтесь, и все пучком будет!

- Эй, а почему это тебя?

- Да потому что я здесь самый сильный, ясно?!

- Хренасно!

В общем, произошло именно то, что должно было произойти. Мальчишки подрались. Подождав, пока они немного спустят пар, я тихонько подошла сбоку и шлёпнула на каждого по парализационной печати, после чего с чистой совестью и спокойным сердцем направилась домой. Действие печати пройдет минут через пятнадцать, повреждений друг другу они нанести не успели, а мне ещё с Юмико-сама поговорить надо.

Вставать теперь приходилось в шесть, чтобы успеть к семи появиться на полигоне. Час уходил на разминку, короткую медитацию и гимнастический комплекс, стимулирующий очаг. Потом, всегда ровно в восемь, появлялся учитель, на живот шлепалась блокирующая чакру печать, на плечи подхватывался деревянный чурбачок, и мы в темпе начинали рысить по кругу. К чести мальчишек, за месяц они не опоздали ни разу.

Бегали до приказа «стоять», однажды так все четыре часа и перебирали ножками с поленом на загривке. После бега шли упражнения на гибкость, отработка стоек, ударов, блоков, перемещений, потом сенсей снимал печать и с каждым занимался индивидуально. Один его клон давал Шу расширенный курс тайдзюцу и показывал установку простейших барьеров, второй тренировал Дайсукэ с метательным оружием и пытался объяснить принципы наложения гендзюцу, оригинал же с садистской настойчивостью пытался выяснить пределы моих способностей.

- Тай у тебя неплохое, учитывая возраст, - размышлял он вслух во время первого урока. – В больничке ирьенины хвалят, говорят, при другом раскладе могла бы на чье-то личное ученичество рассчитывать. Фуин тоже освоен на приличном уровне. На воде стоишь, значит, контроль достаточный для природной трансформации. Есть еще что-то, чего я не знаю?

- Слабые сенсорные способности.

- Какая талантливая юная госпожа! - с нечитаемым лицом выдал сенсей. – Самой-то что больше всего нравится?

- Медицина и печати.

- С этим не ко мне, я больше по нин и тай. Хотя основы показать могу.

Основ мне на данном этапе хватало за глаза и за уши. По сравнению с обучением в больнице, Кента-сенсей вещи давал простые и строго функциональные, зато требовал отрабатывать их до автоматизма. К примеру, после урока по атэми вадза, точечной технике, он соорудил земляного манекена и увешал его барьерами, бившими током при криво нанесенном ударе. То есть попал в болевую точку – пальцы болят от удара по камню, промахнулся – весь организм потряхивает райтоном. Здорово стимулирует и точность, и освоение методики укрепления тела, и чужую чакру из организма учит выводить.

К слову сказать, упражнениями на контроль кейракукей и стимуляции очага мы должны были заниматься самостоятельно. Сенсей их показал раз, объяснил, зачем нужны, и больше к этой теме не возвращался. Схожим образом дело обстояло и с развитием сенсорных способностей, но тут он примерно раз в неделю результат проверял. Что ещё? Голос наставник не повышал, гадости говорил спокойно, словно ничего иного от тупиц не ожидал, и, если считал, что кто-то ленится, без раздумий пускал в ход бамбуковую палку.

Таким образом, утром мы занимались под руководством наставника, а время после обеда было целиком и полностью оставлено на наше собственное усмотрение. Лично я тратила его на то же, что и раньше – занятия в больнице и освоение фуин. Надо сказать, что среди ирьенинов многие принадлежали к правящей ветви, и с недавних пор их отношение ко мне было двояким. С одной стороны, своим поступком я подвела клан, а в местном менталитете это что-то сравнимое со святотатством. В то же время, биджу, особенно Девятихвостый, прочно вошли в местный пантеон, и взваливать подобную ношу на плечи ребенка многие считали недостойным. Ругали и жалели, если коротко.

Людей, чьё мнение для меня было важным, не так уж и много, однако Юмико-сама входит в их число. Вот перед ней реально стыдно. Женщина, несмотря на собственное сложное положение, взяла меня в свой дом, заботилась, воспитывала в меру сил, объясняла непонятные вещи и в целом относилась не хуже, чем к родной дочери. А я её, получается, конкретно подставила.

Гнев Узукаге обрушился и на неё. Когда я вернулась из больницы домой, выглядела Юмико-сама – краше в гроб кладут. Оказывается, по секрету сообщила Кана-оба-сан, опекуншу таскали на допросы, скорее всего, хотели вызнать несуществующую вину. Типа для чего вы, госпожа Юмико, внушили ребенку вредные идеи и не злоумышляете ли против клана? Повезло ещё, что биджу мы не обсуждали вообще, и женщина отбрехалась. Всё-таки бывает и от менталистов польза.

Я понимала, какие неприятности доставила ей. Поэтому, войдя в комнату, встала перед опекуншей на колени и склонилась к полу, безмолвно прося прощения:

- Хотела бы я знать, зачем тебе это понадобилось, - радости в её голосе не чувствовалось. – Поднимись.