Страница 12 из 108
- Но они, вроде, повторяются: прилетают, как говорят, а потом опять прилетают.
- Тем не менее, нужна, как считают, повторяемость по желанию. Требуется, чтобы можно было увидеть их в упор, невооруженным глазом, хотят, чтобы не было расстояния.
- Хотя Солнце, Луна и звезды, очевидно, не только существуют на расстоянии, но только так и могут существовать. Нельзя их приблизить.
- Значит... Кто это там в кустах?
- В кустах?
- Шуршит кто-то.
- Наверное, спрятался кто-то.
- Инопланетянин?
- Чепуха. Какой такой инопланетянин. Давай присядем. Вон бревно валяется.
- Это не бревно, Бен, а дерево.
- Дерево, которое свалил Тунгусский метеорит. Посидим на нем.
- Значит, Бен, что значит?
- Значит, об инопланетянах можно узнать только опосредованно. Что то же самое, что существуют они всегда на расстоянии.
- Посредством чего, Бен, как ты думаешь, можно узнать, что к чему там, у инопланетян?
- Это очевидно. С помощью синхрофазотрона. Такого синхрофазотрона, который намного сложнее обычного представления о синхрофазотроне.
- Он у тебя есть, Бен?
- Как ты знаешь, в моем рассказе о Белом льве...
- Каком льве, черт возьми? - мягко спросил Том.
- Ну, пантере. Какая разница.
- Да и никакой пантеры там не было.
- Там была гиена.
- Страшный рассказ, Бен. Она, кажется, сожрала кого-то. Ну расскажи, Бен, еще что-нибудь про синхрофазотрон.
- Вот именно, Том, РАССКАЖИ. Я тебе и рассказываю про рассказ. Рассказ и есть синхрофазотрон. Посредством рассказа можно узнать. Не напрямую увидеть инопланетян, а из рассказов других определить, что было.
- Если они врут? Точнее, если они, так сказать, сочиняют?
- Критерий сказал сегодня на обсуждении рассказов Ф. писатель,
- Он сказал, что на яблоне не могут расти груши. Можно придумать золотые яблоки, но груш, увы, на ней быть не может.
- Он сказал, что это кто-то сказал. Увидел груши на яблоне - не верь, ибо это трепотня. Чтобы увидеть, яблоки это или груши, надо опять воспользоваться рассказом, написать рассказ. Если есть груши на яблоне в рассказе, это еще не значит, что все - ошибка.
Вот, например, Отель Миллион Обезьян, который написал Владимир Помещик.
- Бен, как ты мог читать Отель Миллион Обезьян?
- Сказано же: Прежде, чем был Авраам, Я есмь.
- Ну, а обратное очевидно, да?
- Очевидно. Так вот, в конце оказалось, что отель этот - воображение пьяного учителя.
- Предвидение.
- Это неважно. Но это стало не реальностью. Реальна лишь пьянка. Если В.П. думал, что величиной текста можно превратить воображаемое в реальное, то это груши на яблоне. Одно й фразой, одним словом можно превратить километр хоть реальности в сон, мираж.
- Нельзя было намекать, что отель - это воображение пьяного учителя? - спросил Том.
- Нельзя. Но можно, если знать, что нельзя. Но это Знать надо доказать другим рассказом, другим текстом. Тогда окажется, что не отель - воображение учителя, в воображение учителя - воображение, а отель - реальность. Из текста только Отеля это еще неизвестно точно. Можно только надеяться, что отель реальность.
- Можно сказать, что мы сейчас уже превратили его отель в реальность, - сказал Том.
- Если он сам не превратит его опять в мираж, - сказал Бен.
- Бен, ты не думаешь, что в твоих рассказах слишком много рассуждений?
- Как сказал сегодня Ф., если кто-то сомневается, что можно делать сокращения слов в рассказе иногда, напр., вместо слова Инопланетянами или слова Иностранцами написать: ин-ми, то, след-но, надо просто придумать рассказ, где будет полстраницы математических вычислений. После коих в рассказе, что кажется не произносимым, если представлять, что идет разговор, покажется цветочками.
- Получается, что рассказ не рассказывается, - сказал Том.
- Именно так. Он пишется. Его нельзя пересказать, можно только прочитать. Поэтому лист бумаги и авторучка или пишущая машинка, - как тебе больше нравится, Том? - и называется синхрофазотроном: без них рассказа не будет.
- Письмом создается принципиально другая реальность, которая не может быть создана устным рассказом.
- Сколько ни думать, хоть сто лет, но нельзя придумать написанного рассказа. Хотя многие рассказы, напр., В. Войновича, написаны, точнее, имитируют устную форму рассказа, будто соответствуют этимологии слова Рассказ. Под созданием понимается в таких случаях создание из разнообразных событий рассказа, где эти бывшие разновременными события объединяются в рассказе единством места, времени, действия. Такой рассказ можно уподобить классической живописи, напр., живописи эпохи Возрождения. Что ни придумает писатель или живописец, что ни взбрело ему в голову - все равно это должно быть похоже на мир видимый: лошадь на лошадь, корова - точно такая же, как пасется на лугу, человек выписан до буквальности. Человек как живой - критерий мастерства. Дом, написанный художником, должен вызвать восклицание: