Выдыхая наши ссоры

Лео переворачивается на другой бок, немного нахмурившись. Мне уже хочется подскочить и крикнуть: «Где болит?», но он спит. Что же мне теперь делать? Я не смогу держаться от него подальше, зная, что он не здоров и ему нужна поддержка.

- Дина, - машет он руками, в поисках меня, закрытыми глазами.

- Я здесь, - тихо отвечаю я, и он, схватив меня за талию, кладет рядом с собой.

Нам пришлось расстелить диван, ибо Альберт уже знал, что после врача Лео уснет. Поднимаюсь чуть выше головы парня на подушке и кладу его голову себе на живот. Он просовывает руку мне под спину и крепко обнимает двумя руками, боится, что я убегу?

Убегу ли я? Определённо не сегодня! Сейчас, в эту паршивую секунду, ему нужна я. Мои руки. Ему необходимо знать, что я рядом. За окном темно, Лео проспал уже больше восьми часов. Его лоб мокрый и некоторые волоски прилипли к лицу. Убираю их и глажу по голове, как маленького котенка. Несмотря на то, что произошло днем, Лео еще и простудился, наверное, это температура.

- Дина, - шепчет мне мама и включает свет в гостиной.

Парень хмурится и, потирая глаза, открывает их. Сначала его взгляд прикован ко мне, глаза блестят, вот только отчего? Надеюсь, от счастья. Затем он смотрит на маму.

- Лео, дорогой, тебе надо выпить лекарство. Дина, принеси градусник.

Температура Лео поднята чуть выше тридцати девяти. Мама сказала, что навряд ли он пойдет завтра в школу, но Лео начал протестовать. Выпив таблетки, которые помогают избавиться от жара, кашля и боли в горле, он вновь нырнул под одеяло.

- Ты можешь... - он запнулся, словно набираясь уверенности.

- Да, могу, - сразу же ответила я и, выключив свет, забралась к нему под одеяло. Работала настольная лампа, которую я принесла из своей комнаты. Она освещала наши лица.

Я повернулась набок, тем самым лицом к Лео, и подложила локоть под голову. Он сделал тоже самое. Его губы были потресканы и приоткрыты, чувствовалось горячее дыхание больного человека, но даже так, он оставался неизменным запаху мяты. Удивительный парень.

Я провела большим пальцем по его нижней, сухой губе, затем по горячим, красным щекам. Лео молча следил за моими движениями. Когда я убрала руку, он посмотрел на меня. Тот блеск в глазах, который исходил из-за лампы, просто завораживал. Мне захотелось, чтобы он притронулся ко мне, и я продвинулась к нему ближе. Плевать, что он болеет, и я могу заразиться, сейчас это волнует меня меньше всего.

Будто прочитав мои мысли, Лео проводит пальцами по моей руке, плавно переходит к шее, от нее к ключице. Чувствую, как начинаю таять. На что способны одни прикосновения! Его горячий палец, как и все тело, плавно проходит по нижней губе. Возвращаясь к руке, он не отводит от меня взгляд, а я прикрываю глаза, чувствую, как внизу живота сладко тянет.

Снимаю кофту, потому что к вечеру Альберт усиливает отопление и, оставшись в одной майке, возвращаюсь. Убрав волосы в пучок, чтобы не было сильно душно, ложусь, как и лежала. Лео вновь тянется ко мне рукой, но останавливает ее на полпути, смотря на меня. Просит разрешения? Слегка киваю, и он опускает лямку майки, вместе с лямкой бюстгальтера, затем вновь поднимает. Проводит пальцем под грудью, словно вырисовывая очертания и убирает руку. Готова заплакать: не хочу, чтобы он ее убирал. Говорит человек, который желал держаться от бывшего подальше.

- Что же ты со мной делаешь, - тихо утвердил он. - Прости меня за все, - молит Лео, - прости за фото, за слова, за все плохое, что я когда-либо делал, - продолжает он.

- Прости меня за поцелуй с Ником, - тихо начинаю я.

- Давно простил. Попробуем начать заново? - он затаил дыхание, будто боясь, что откажу.

Он много нервничает из-за нашей ссоры и это доказательство того, что я несла чушь в порыве ссоры, и на самом деле Лео меня любит. Ему нельзя нервничать и единственный ответ, который не позволит взбудоражить его нервные клетки - «да». Но готова ли я простить его сейчас из-за жалости? Подобрав нужный ответ, я сказала:

- Лео, несмотря ни на что, я еще не готова, правда, - он вздохнул.

- Я понимаю, но боюсь тебя потерять окончательно. Мне хочется дать тебе время, отдохнуть немного от отношений, ведь есть еще множество других подростковых проблем, помимо любовных, но у меня не получается. Меня тянет к тебе неведомой силой, - он прикрыл глаза.

Что я могу ответить? Я совсем не знаю, что ему сказать.

- Я люблю тебя, Дина, - он потушил лампу и через несколько минут, когда я уже знаю, что могла бы ему сказать, слышу легкое сопение.

Лео уснул, значит, пока еще прощение можно подержать в себе. Прощу ли я Лео? Время покажет.

Выдох дцадцать первый

Дина

Полдня в школе прошли, как в тумане. Я ничего не видела перед собой и, иногда, заблудившись в собственных мыслях, сталкивалась с учениками. Нет ни Ника, ни Риты. Лера держалась рядом, но, кажется, тоже плевала на реальный мир. Она знает о смерти бабушки ребят и ей тоже не лучше, чем мне.

Ученики стояли возле своих шкафчиков и весело обсуждали, как бурно провели свои каникулы. Кажется, по моим каникулам можно написать отдельную книгу приключений.

Лео мы не стали будить, к утру у него вновь поднялась температура, и вновь появился сильный кашель. Мама сказала, что не стоит его вести к педиатру, это обычная простуда, которую парень не вовремя начал лечить. Полночи я не спала. Тупо смотрела на Лео, пытаясь запомнить чуть ли не каждую волосинку на его бровях. Несколько раз он хмурился, а веки дергались, и мне ужасно хотелось понять, что ему снится, но я так и не поняла.

Не люблю когда зимой идет мокрый снег, больше похожий на дождь. Наступает хандра, какая-то пустота завладевает тобой. Чувство, будто производство красок для мира закрыли, или у художника закончилась палитра. Все становится серым. Дежавю, кажется, я уже когда-то говорила это. Двадцатое число, остался месяц и наступит весна. И осталось ровно двадцать пять дней до восемнадцатилетия Лео. Пошел пятый день нашей разлуки. Наверное, бред считать дни расставания. Разве то, как мы ведем себя, похоже на то, что мы не вместе? Взять даже сегодняшнюю ночь, что это было? Я чуть вновь не поцеловала Лео! На протяжении оставшихся семи часов сна, он крепко держал свою руку на моей талии и периодически сжимал ее, чтобы убедиться, что я не испарилась. Какая ирония: мы не вместе, но зато спим в одной постели.