Выдыхая наши ссоры

Открываю глаза и чувствую, какая холодная стала вода. Я все-таки уснул? По-любому. Теперь я чувствую себя намного лучше. Наверное, этому послужили сильные препараты. Очевидно, я нездоровый​, не как свежий огурец, но, по крайней мере, бодрость заменила сильную вялость. Обмотав торс полотенцем, вытаскиваю пипетку, и вода рвется на свободу с небольшим шумом. Белое бархатное полотенце, чуть ли не спадает, но мне удается его словить прежде, чем остаться голым, в придачу босиком, стоя на холодном кафеле. Поправляю слегка влажные из-за пара волосы и покидаю комнату мечты.

После того, как я надел на себя теплую одежду и забрался под одеяло, мой желудок дико заурчал. Я не ел почти два дня, это очень плохо. Проблемы проблемами, но подорвать здоровье желудка мне бы не хотелось.

Курьер доставил мне фастфуды в виде нескольких кусочков пиццы и небольшого гамбургера, лишь спустя час после моего заказа. Есть было гораздо труднее, чем я ожидал. Аппетит то пропадал, то появлялся. Перекусив, я оставил недоеденные куски на столике и, запив все горячим кофе, вновь забрался в постель, предварительно сняв тёплый свитер. Скорее всего, я согрелся из-за кофе. Мне не было до жути жарко, но и не было до жути холодно. Если бы не проблемы, мне бы показалось это классным - сидеть сутками в номере, поедая всякую гадость, лёжа под одеялом. Ещё бы была здесь Дина, которую я прижал бы к себе и... заразил.

Листаю каналы на телевизоре и останавливаюсь на каком-то фильме. Господи, его трудно не узнать. «Убить Билла» показывают слишком часто по телевидению. Сколько можно его крутить? Раньше он мне казался классным и сейчас, хоть мне и надоел, я остановился именно на нем. Повернувшись набок и подложив руки под щеки, я начал стараться вникнуть в фильм, но у меня не получалось. Мысли были слишком далеко, но в тоже время их и вовсе не было. Голова то пустая, то нет. Ни о чем не хочется думать, лишь спать, спать, спать и ещё раз спать.

Зевнув, я прикрываю глаза, но все же пытаюсь не уснуть. Сколько можно спать? Думать не о чем, все стало какое-то неинтересное. Переворачиваюсь на спину и продолжаю листать телевизионные каналы. Нужно найти что-то более энергичное. Потираю глаза и, чихнув, останавливаюсь на комейдином шоу. В суть вникать я не собираюсь. Смотрю на время - почти два часа ночи. Ник так и не позвонил, более того, он даже не был в сети весь день. Может, что-то случилось? Я бы мог узнать у Риты, но и её не было онлайн.

Все же не вытерпев, я засыпаю, а просыпаюсь лишь в три часа дня. Вроде бы ночью чувствовал себя бодро, а потом резко постучала сонливость. Поднимаюсь с кровати и выпиваю таблетки. Потом начинаю кашлять. Голова ужасно болит, все такое тяжелое, сил вставать нет, а ведь только шёл на поправку. Сегодня мне надо вернуться домой, а также, позвонить Вове и поблагодарить за помощь.

Надеюсь, что Дина будет дома. Разговаривать я с ней не собираюсь, но просто увидеть было бы неплохо. Нам надо отдохнуть от этих ссор, не замечать друг друга, хотя бы несколько дней. Телефон звонит. На экране имя Ника.

- Привет, - хрипло говорю я и снова начинаю кашлять. Чёрт!

- Привет, Лео, - его голос какой-то поникший и слишком грустный для Ника Крамберга, которого я знаю.

- Что случилось?

- У меня умерла бабушка, я уезжаю ненадолго. Дина уже знает, просто хотел предупредить, - без эмоций ответил тот. Почему-то мне больно слышать о чьей-то смерти, может это из-за Анджелы?

- Соболезную, - тихо говорю я, смотря в одну точку.

- Пока, - так же тихо ответил он, но прежде чем положил трубку, я услышал на заднем плане чье-то рыдание.

У моего друга умер родной человек, и я никак не могу его поддержать. Это так паршиво. Никогда прежде, не слышал такого надломленного голоса. Большую часть своей жизни он прожил именно с бабушкой. Я знаю, что у Ника одна бабушка, значит они едут в Краснодар или Красноярск, где она там. Все еще смотрю в стену, вспоминая его голос. Какой из меня друг, если я не могу даже поддержать лучшего друга? Какой из меня парень, если я не могу нормально относиться к своей девушке? Какой вообще от меня толк?

Убираю за собой постель, оставшуюся еду решаюсь оставить - горничная приберет. Пробегаясь по комнате быстрым взглядом, обуваюсь и выхожу, закрыв дверь, и по пути к лифту надеваю пальто. Что почувствовала Дина, узнав об этой новости? Надеюсь, котенок не сильно расстроился. Я бы хотел ее поддержать, раз не получается Ника, но, кажется, ни тому, ни другому, моя поддержка не нужна.

Выдох шестнадцатый

Лео

- Когда ты успел так заболеть? - кричала Лена, ходя из одной комнаты в другую, в поисках коробки с таблетками.

Она уже около часа не перестает кричать. Когда я приехал под утро, они спали, Дины не было. Мне пришлось лечь в своей комнате, которая казалась мне теперь чужой и похожей на тюрьму. Была идея пойти в комнату Дины, и уснуть на ее кровати, которая пропиталась прекрасным ароматом ее тела, но я сразу же откинул эту мысль. Нельзя! Мало ли она придёт и застанет меня спящим в обнимку с ее енотом.

- Сколько времени ты пробыл на холоде? - женщина зашла на кухню с большой коробкой, я хотел взял ее, но та не позволила. - Я сама!

Когда я театрально закатил глаза и облокотился спиной к столешнице, она пригрозила мне пальцем.

- И не смей закатывать мне тут глаза, Лео, - я вновь это сделал, - Лео! - Лена топнула ногой, как пятилетняя девочка, я засмеялся, впервые искренне за все эти три чертовых дня.

- Что вы тут кричите? - в кухню зашел Альберт и сразу же забрал эту дурацкую коробку из ее рук.

- Твой сын издевается надо мной! - она надула губы. Неужели все беременные вот такие?

- Да бросьте, Елена, вы знаете, как сильно я вас уважаю, боготворю и люблю, - я подошел к ней и поцеловал в лоб. Мать Дины мне по грудь, она очень маленькая. Ее пухленькие руки обвили мой торс, и женщина прижалась лицом к моей груди.

Я правда ее полюбил. Альберт сделал хороший выбор. Она добрая, отзывчивая, не истеричка и не кидается на кошелек. Уважение к ней хоть шуфельной лопатой греби, все равно все не выгребишь. От нее исходит столько тепла и уюта. Она сделала из нашего дома конфетку, в которую приятно приходить. Раньше, мы с Альбертом иногда встречались в кухне, брали что нам надо и уходили по своим комнатам. Мы мало разговаривали и толком не виделись. Я зависал где угодно, только не дома.