Страница 3 из 5
После феноменального успеха незатейливой "Тра-та-та..." я неожиданно получил некую свободу - моя юная поклонница сняла путы с рук и ног, наверное посчитав, что от такой славы, неожиданно свалившейся на ее подопечного, убежит только сумасшедший. Эх, если бы еще знать в каком направлении остался исследовательский рейдер! Вполне вероятно, что глуповатая автоматика до сих пор считала планету необитаемой, а исчезновение единственного живого исследователя приемлемым сопутствующим ущербом. Но, здраво оценивая свою физическую форму - все-таки последние дни я питался как попало, если это вообще можно назвать питанием - моих сил могло и не хватить для такого перехода. Необходимо было сначала подтянуть свою физическую кондицию...
А тут еще конкурент по народной любви неожиданно нарисовался - очередное выступление моего пленителя со своей набившей оскомину пантомимой зрители грубо прервали, требуя появления на сцене своего "брюхоногого" любимца. Взбешенный пантомим, проходя мимо, так поддал мне, что лишь чудом я не оказался в самом центре полыхающего костра. Повезло, что концертная площадка довольно плотно была окружена зрителями. Но себе на ус я намотал, что ухо теперь надо держать востро. Неожиданно с моим появлением в незатейливой жизни этого примитивного сообщества, сюда стали проникать и все прелести цивилизованного мира, как то: зависть, борьба за теплое место у костра, желание подставить ножку конкуренту. А может, это имело место быть здесь и раньше, как естественное состояние любого мыслящего существа. Но с конкурентом что-то надо было делать. Пещерный закон суров - каждый сам за себя.
Для начала я выдал убойное "Пум-пурум-пурум-пум-пум". Пещера лежала. Восторг был полный. На пантомима более никто смотреть не хотел. Его незатейливый номер с моим пленением опустился в полный отстой. А ничего нового мой конкурент выдать не мог - его повседневное участие в загоне очередного оленя никак не могло отличиться новизной изложения. Я же не напрягаясь на следующий день еще раз поменял программу выступления. "Ла-ла-ла ло-ли-ли, ла-ла-ла ло-ли-ли..." стала хитом на ближайшие три дня, затмив все ранее исполненное. Вся пещера безуспешно пыталась повторить витиеватое исполнение. А я ведь не добрался даже до Yesterday... Теперь кусочки мяса мне перепадали не только от юной хозяйки - их передавали уже и взрослые поклонницы. С пищей, кажется, вопрос решился. И меня пока еще разве что на руках не носили. Хотя для местных громил это не было чем-то затруднительным. Лишь от своего сброшенного с пьедестала оппонента я постоянно ждал какой-нибудь гадости. Приходилось сторониться темных углов, коих в пещере было предостаточно. И где легко мог укрываться мой завистливый киллер. Учитывая габариты взрослых жителей пещеры, попытка затушить свечу жизни никаких проблем вызвать не могла. Но на некоторое время моя слава стала самым надежным щитом.
Некоторое время я потратил на то, чтобы вникнуть в иерархическое построение этого племени дикарей. Хотя, когда более-менее разобрался, ничего сложного там не оказалось - во главе племени стояла группа из самых сильных охотников, и это был некий коллегиальный орган. А в силу своей непроходимой ограниченности, никто из этих здоровенных самцов даже не пробовал узурпировать власть.
Каждое утро перед охотой, они обсуждали у костра, куда сегодня пойдут за добычей, кто будет загонять, кто переносить убитую тушу. Сами лидеры всегда стояли в засаде и последний удар наносился кем-то из них. О чем потом гордо рассказывалось женщинам и детям. Остальные самцы стояли во время обсуждения в сторонке и благоговейно внимали.
И что интересно - как я понял, никаких индивидуальных имен в племени не использовалось. Так, если кому-то надо было обратиться к моей юной подружке, ее звали запросто - маленькая женщина или недоженщина. Хотя я не уверен, что этот знак сложенных пальцев руки и короткий гортанный звук означали именно женщину. Но употреблялся он ко всем представительницам слабого пола. Хотя, как землянин, я бы поостерегся утверждать насчет слабого. Взрослая пещерная женщина ростом была под два с половиной метра и, по-моему, особо не напрягаясь могла поднять килограмм сто пятьдесят. Мальчиков кликали недоохотниками или маленькими мужчинами. И индивидуально детей никто не различал. Никаких пап и мам. Общие дети, как впрочем и женщины. Только у нескольких старших охотников имелись индивидуальные подруги. Остальное племя жило во грехе, предаваясь порой свальному блуду.
Всех главных звали Большой охотник, остальных взрослых мужчин - просто Охотники. Старики снова становились маленькими мужчинами. Но только стариков-то я наблюдал всего трех, да и то, их возраст едва ли переваливал лет за пятьдесят. Но на охоту они уже не ходили, и кликали их также как и многочисленных детей.
Чтобы не путать свою хозяйку с прочей шалупонью, я дал ей имя - Кра. Получив индивидуальное прозвище, Кра страшно загордилась, неожиданно выделившись из прочей серой безымянной массы. Правда взрослые никак не могли привыкнуть к ее новому имени и некоторое время продолжали звать по-старому. Но мой опыт возымел неожиданное продолжение. Ко мне как-то вечером подошел один из Больших охотников и долго меня о чем-то расспрашивал.
- Кра, кра. Кха-кха, ор-р-р-р.
- Чего? - не понял я, что ему вдруг понадобилось.
- Кра, кра! Кха-кха! Ор-р-р!
Тот страшно рычал, кхакал и кракал. А я все никак не мог въехать, что ему нужно. Наконец решив, что тот хочет послушать очередной мой хит, я затянул:
- Мы едем-едем-едем...
Чем тут же вызвал грозное рычание.
- Ты бы хоть говорить научился, что ли, по-человечески, - в сердцах высказал ему свое неудовольствие.
И мгновенно схлопотал крепкую затрещину. Уж чего-чего, а в интонациях эти пещерные великаны разбирались очень даже хорошо. Особенно, когда высказывалось неудовольствие в сторону одного из лидеров. Некоторое время я явственно слышал медленно затухающий гул в ушах, словно мой усохший от бездействия мозг, этаким колокольным языком, долго колотился о стенки черепной коробки. Ценой неимоверных усилий, все-таки сообразил, что этот битюг требовал дать и ему личное имя. И ни какое-нибудь завалящее, а только Кра. Когда ж я попытался объяснить, что имя занято, он даже слушать не захотел, и поднял руку отвесить очередную порцию горячих. В конце-концов, осознав, что все бестолку, я гордо именовал его Кра. А моя подружка, неожиданно оказавшись нареченной именем одного из Больших охотников, так загордилась, что перестала играть со своими сверстниками, а все время стала проводить подле меня. Ничего в этом плохого я не видел и помаленьку обучал ее нормальному языку и прочим достижениям цивилизации.