Неприкаянные

— Похоже на то…

Я открываю дверь в ванную комнату и набираю воду. Мне хочется принять пенную ванну и хоть немного расслабиться.

Я уже почти в ванной, когда в дверь заглядывает Ира.

— Тебе надо сказать ему, что ты передумала, — хмуро посматривает на меня она.

— Без тебя знаю, — стягивая с себя одежду, бурчу я.

— Нельзя продолжать притворяться, если решила не выходить замуж. Все эти расходы, болезнь его мамы — затянешь, и для тебя все плохо кончится.

— Думаешь, я этого не понимаю?! Только я хочу хоть немного привести свои мысли в порядок, прежде чем откажу ему. И кстати, ты мне мешаешь.

Сестра продолжает стоять в дверях ванной комнаты, скрестив руки на груди, и никак не хочет оставить меня в покое.

— А где ты шлялась весь вечер?

— Где надо, там и шлялась, — с шумом погружаюсь в пенную ванну я.

— Неужели новый гардероб ударил прямо в цель?

— Представь себе.

— Нет, серьезно? Ты таскалась со своим новым боссом? — широко распахивает ярко накрашенные подкручивающей тушью глаза она. — Тебе что, жить надоело?

Я беру в руку мочалку и подкатываю глаза.

— Отстань, а?

— Нет, Тася! Сначала расстанься с этим религиозным фанатиком, а потом уж пускайся во все тяжкие! Я надеюсь, за сегодня ты не успела расстаться со своей невинностью?

— Не успела, расслабься. Лучше принеси мне еще чая, чем нагнетать. И без тебя тошно от ситуации.

Ира обиженно фыркает и оставляет наконец меня в покое. Я набираю воздуха в легкие и погружаюсь в воду с головой. Завтра мне надо будет сказать Феликсу, что у нас ничего не выйдет. Я люблю другого.

Утром я тороплюсь на работу на своей машине. Как назло, везде пробки, и я нервничаю. Обычно я приезжаю на полчаса раньше, но видимо, сегодня однозначно не мое утро. Я так тщательно укладывала волосы и так долго наносила макияж, что теперь намертво встряла в неподвижную массу машин. На мне маленькое черное платье с замком на спине (единственная вещь из моего старого гардероба, которая смотрится достойно) и новый светлый пиджак, но боюсь, внешняя привлекательность на этот раз не поможет остановить время. К тому же, меня постоянно одолевают мысли о Феликсе, и это нервирует еще больше.

За два квартала до перекрестка я вижу свободный пролет и решаю уйти влево, чтобы добраться через дворы. Резко выворачиваю руль и не замечаю новенькую «БМВ», несущуюся мне навстречу. На такой скорости столкновение неизбежно. Как в замедленном кино, я пытаюсь жать на все педали сразу, но вряд ли эти хаотические действия способны меня спасти.

Всего миг — и меня подбрасывает в салоне, как теннисный мячик. Я больно бьюсь виском и носом о жесткое покрытие левой двери и чувствую, как перед глазами все плывет. Хватаюсь руками за руль, но меня несет, и я со скрежетом впечатываюсь в бетонный столб, ударяясь лицом о руль. О. Мой. Бог. От дикой боли в переносице у меня темнеет в глазах.

Вокруг скрежет и крики. Перед глазами пелена.

Глава 11

Первая мысль, которая приходит в мое не совсем ясное сознание — что придется звонить Феликсу и просить его о помощи. Он, конечно, сразу же примчится и спасет меня. Даже оплатит издержки. Но я стану его должницей, и надежда на скорую свободу рухнет вместе с той суммой, которую он уплатит за разгром, который я учинила.

Мне в дверь стучит девушка, водитель «БМВ».

— Ты совсем охренела?! — кричит она. — Какого черта ты резко вывернула из потока?!

— А какого черта ты неслась на такой скорости?! — морщусь от боли я.

— Девушка, с вами все в порядке? — стучит с другой стороны водитель еще одной помятой машины, оказавшейся поблизости. — У вас кровь на лице. И, кажется, вы серьезно повредили машину с этой неуклюжей попыткой уйти влево. Вам есть, кому позвонить?

Я не знаю, что ответить. У меня дрожат руки и губы. Мне некому звонить, только Феликсу.

— Сейчас, одну минутку… мне нехорошо, — бормочу я. Пытаюсь найти в бардачке влажные салфетки, чтобы вытереть с лица кровь.

И вдруг сквозь шум до моего слуха доносится трель сотового телефона.

«Проклятый Феликс чувствует, когда надо позвонить, чтобы оказаться героем», — проносится в голове. Ничего не поделаешь, придется просить его приехать. Я беру сотовый в руки. Это не Феликс, это мой босс. Нажимаю на прием.

— Таисия, доброе утро. Это Афинский.

— Доброе…

— Я застрял в пробке, Таисия. Вряд ли доберусь до работы раньше, чем через тридцать минут. Здесь жуткая авария.

— Да, я знаю… это… это я попала в аварию…

— О, черт… Ваш «хендай», как я сразу не догадался… — пугается он. — Вы в порядке, Таисия?

Мне стучат уже с двух сторон.

— Девушка, у вас хоть страховка есть?

— Девушка, вам неотложку вызывать?

— Вы, вообще, чем думали, когда собирались уйти вправо?!

— Простите, Андрей Юрьевич, я не могу говорить… — нажимаю на отбой я.

Перед глазами все еще мутная пелена. Переносица и висок дико болят. Мне удается извлечь из бардачка бумажные платочки. Я пытаюсь засунуть их в нос, чтобы хоть как-то остановить кровь. Отстегиваюсь. Вытаскиваю страховку и документы на машину.

— Вызывайте аварийного комиссара, — открывая окошко, обреченно прошу собравшихся вокруг людей я.

Как во сне, краем глаза я замечаю, что на обочину съезжает синий кроссовер Афинского. Он быстро выбирается из машины и перебегает дорогу. Расталкивает хозяев поврежденных автомобилей и оказывается совсем рядом. Я вижу его испуганные ореховые глаза, и губы начинают предательски дрожать.

— Тася…

Он открывает покореженную дверь моего автомобиля и протягивает мне руки.

— Выбирайся, Тася…

Я почти не чувствую ног и буквально выпадаю из машины ему в руки. Босс крепко прижимает меня к своей груди, гладит по растрепавшимся волосам, и я сама не знаю, почему начинаю плакать.

— Ты можешь идти? Давай я помогу тебе…

Нет уже никакого «вы». Есть «ты» и его крепкие руки, которые держат меня, не давая упасть.

Мы добираемся до его машины. Он сажает меня на переднее сидение, включает кондиционер и достает из бокового кармана дверцы бутылку прохладной минеральной воды.

— Тася, я сейчас намочу салфетку и помогу тебе остановить кровь… — он старается говорить спокойно, но я чувствую нотки тревоги в его голосе. — Ты просто сиди и старайся не шевелиться, ладно?

Я всхлипываю и киваю.

Босс мочит в воде салфетку и осторожно оттирает кровь с моего лица.

— Вот, так уже лучше… — тихо приговаривает он. — Скоро приедет неотложка. Они осмотрят тебя на наличие повреждений. Ты ударилась лицом?

— Да, о руль… — шепчу я. — И, кажется, еще о дверь ударилась виском…

Он вздыхает и хмурится. Меняет салфетку на свежую и протягивает мне.

— Возьми, приложи к переносице. Вода прохладная, тебе станет немного легче.

— Спасибо…

Я сжимаю пальцами его теплую ладонь. Заглядываю в его глаза. Я хочу найти в них те самые золотинки, которые так очаровали меня вчера.

— Тася… — шепчет Афинский. — Я знаю, что у тебя на носу свадьба, и это нечестно — пытаться увести невесту из-под венца…

Наши взгляды встречаются. От волнения у меня дико стучит сердце. Дыхание сбивается, и мне не хватает воздуха.

— Я… не хочу замуж… — продолжая сжимать его ладонь, выдыхаю я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Правда? — в его ореховых глазах загорается надежда.

Я отчаянно киваю.

Афинский придвигается ко мне ближе. Я чувствую блаженство и смятение одновременно. Притрагиваюсь дрожащими пальцами к его гладковыбритым скулам и растерянно улыбаюсь. Он прижимает меня к себе крепче, и я ощущаю тонкий, едва уловимый аромат его одеколона. Его близость меня пьянит. Кажется, кровь бежит по венам так быстро, что каждая клеточка наполняется волшебным желанием принадлежать ему одному. Я пытаюсь унять дрожь в теле, такую сладкую и волнительную, пытаюсь взять себя в руки, но у меня ничего не выходит. Я таю, словно горячий воск в его объятиях.