Страница 28 из 110
Глава 8
Дядя к сапожнику очень спешил,
На красный свет пробежаться решил.
Вышел немного печальным итог.
Дяденьке больше не нужно сапог…
Борис Андреевич Аркадьев, оставленный в Алма-Ате на хозяйстве, не унывал. Когда и унывать-то, если надо готовить резерв к реваншу с «Пахтакором»? Тем более, к вечеру после победной кубковой игры до него дозвонился Жордания и долго, громко, поминая святых угодников и классиков марксизма, сетовал на бестолковых игроков, которые побили ноги в новых бутсах. Теперь чуть не половина сильнейшего состава с узбеками сыграть, вероятно, не сможет — какая игра, когда все ступни в кровавых волдырях? Аркадьев только качал головой. Да, в его-то время футбольная обувка была величайшей ценностью, за ней ухаживали как за младенцем, ведь все хорошие ботинки были английской выделки, и долго ещё местные сапожники не умели такие шить, чтобы где нужно, мягкие и тянущиеся, а где требуется твёрдая поверхность — там аж каменные. Сейчас же новые бутсы почти всегда можно купить в магазине, вот молодёжь и относится к ним как к расходному материалу. Одно не изменилось с тех времён: благоговейное отношение к привозному товару. Вот приезжали к Тишкову немцы, привезли с собой адидасовских бутс несколько ящиков. Хороши? Что за вопрос! Но ведь и немцы не шьют таких, чтоб надел — и побежал, как во второй коже. Разнашивать нужно с умом. Хорошо бы ещё и колодки каждому под ногу выстругать, чтоб формы не теряли между играми…
Как раз накануне Борис Андреевич ходил к сапожнику — поменять набойки на каблуках любимых летних туфель. Погода уже самая та, чтоб переходить на лёгкую дырчатую обувь. Вот с утра встретил в аэропорту команду — незадачливые игроки, как гуси, переваливались с ноги на ногу, шипя и гримасничая. Автобус повёз болезных в санаторий на восстановительные процедуры, а Аркадьев отправился к новому знакомому поговорить о важном деле.
— Э, Борис-ата, я просто сапожник. Приклеить-приколотить. Вам настоящий мастер нужен. Вы бы съездили в Каскелен, тут недалеко, пригород, можно сказать. Там Алибаба-етикши живёт, он самому Кунаеву обувь шил. Я вам адрес напишу.
Сказано — сделано: тянуть было не в привычках Аркадьева. Тут же взял в клубе машину, и через час стучал в дверь древней избы по указанному адресу в городке Каскелен. Удивился было: Алибаба, а живёт в избе. Удивился ещё сильнее, когда дверь ему открыл громадного роста старик с круглой белой бородой. Домом ошибся?
— Здравствуйте. А как бы мне найти такого сапожника Алибабу? Мне, наверное, адрес неправильно записали…
— Отчего ж? Искали Алибабу — вот, нашли. Милости прошу, это я.
— Как же?..
— Давайте пить чай, у меня самовар скипевши. Там и расскажу.
Чаепитие у Алибабы было прямо-таки музейное — у сверкающего медью пузатого самовара в медалях, с блюдцами, с громким прихлёбыванием из блюдец, с маковыми баранками и с утиранием обильного пота расшитым рушником.
— С алимоном не желаете ли? Вот у меня в кадке свой растёт.
— Премного благодарю, Алибаба… по батюшке, извините, как?
Старик гулко расхохотался.
— Алипий Флегонтович я, из казаков станицы Любовинской Бутиных. А киргизцу разве выговорить этакое? Вот и стал я у них Алишкой по молодости прозываться, потом просто Али, а как на четвёртом десятке борода седеть начала, то и заделался я по-ихнему бабаем. Али-бабай, а попросту и вышел Алибаба. Теперь так все и зовут.
Борис Андреевич так разомлел от полузабытого уже русского чайного ритуала и забавных историй Алибабы, что чуть не забыл, зачем пришёл. Вспомнил, только когда старик сапожник сам начал хвастаться своими и вправду чрезвычайно искусными изделиями. Достал из портфеля пару бутс.
— Эх-хе-хе. Хитро сделано! Вот ведь хват германец, кто их выдумал. И кожа тут, на глаз, не менее как четырёх сортов разной выделки. Вы что же, хотите, чтобы я сшил такие?
— Да нет, Алипий Флегонтович, у нас их уже много, а скоро будет совсем невпроворот. Я бы хотел, чтобы вы посмотрели, прикинули, как их правильно носить, как ухаживать, сделали колодочки по ноге нашим игрокам, чтоб на них бутсы эти хранить, да прочитали им лекцию о том, что такое хорошая обувь, и как к ней следует относиться. Если уж доброму казаку хороший сапог — первое дело, то футболисту, которого ноги форменным образом кормят — даже выше, чем первое. А у нас кто помоложе из парней — этого не соображают, и устроили себе сдуру пытку.
— Вот! Видно понимающего человека. В ногах всё здоровье, а кто скупится ноги поберечь, хорошие обутки ей устроить — тот бестолочь и просто никчёма. Кто мои сапоги и туфли носит — до ста лет живёт. Хорошо, Борис Андреич, вы мне оставьте эти самые бутцы на недельку, я их изучу как следовает, а потом приеду к вам, расскажу ребятам, что да как, и мерки на колодки сниму.
— Вы тогда после третьего июня приезжайте, как раз наши из Грузии прилетят и отдыхать будут. Устроим им теоретически-практическое занятие.
В принципе, у этого футболиста нельзя выделить недостатки. Голы, правда, не забивает, и мяч теряет постоянно — но это так, мелочи, недостойные внимания.