Наследство для безумцев

— Хочешь сказать, мой драгоценный супруг думает иначе? — сведённые брови и грозный взгляд должны были напугать Далру, но та лишь смущённо потупилась и не ответила. Слишком уж наигранным казалось ей это возмущение. И она оказалась права: после нескольких секунд молчания Джеххана хмыкнула:

— Ладно, что ты предлагаешь?

Прежде, чем ответить, Далра вновь погрузилась в раздумья. В своих выводах она не сомневалась — Джеххана действительно любит дочь и желает ей счастья. Однако жена Куддара не могла не понимать: любой жених Амираны может претендовать на наследство, поскольку Мадлик слабоумен, и об этом известно всему Падашеру. Стало быть, шансы у того, кто станет супругом Амираны, имеются, причём немалые. А уж если Рани родит сына… Судьба самой Джехханы в таком случае может оказаться незавидной — кому нужна престарелая женщина, да ещё и со скверным характером? Разве что для того, чтобы использовать её связь с начальником городской стражи. Но ведь этот человек тоже не вечен, и с большой долей вероятности умрёт раньше своей дочери. Так что к любому избраннику дочери Джеххана просто обязана относиться с осторожностью. И нет сомнений: выбирая между счастьем Амираны и собственным благополучием, женщина выберет себя — ведь если наследство получит Мадлик, то она сумеет его полностью контролировать.

Однако всё это вовсе не означало, что Джеххане совершенно безразлична судьба Рани. Материнская любовь была ей отнюдь не чужда, и Далра собиралась сейчас этим беззастенчиво воспользоваться.

— Если Амирана выйдет замуж за северного тэрля, то уедет отсюда, и никогда больше не вернётся, — наконец заговорила сказительница. — Она будет жить с мужем далеко-далеко, в собственном замке. Никаких претензий… на то, что останется у её семьи в Падашере. Новая семья, новые люди, новое имущество.

— Ты говоришь прямо, я это ценю, — кивнула Джеххана. — Но почему ты так заинтересована в благополучии моей дочери?

Промедлив лишь мгновение, Далра заговорила:

— Ну, во-первых, мы действительно с ней дружны, и я от души желаю Рани счастья…

— А во-вторых? — подалась вперёд Джеххана.

Далра серьёзно кивнула, стараясь не подать виду, что именно на это она и рассчитывала. Её собеседница в жизни бы не поверила, что кто-либо способен помочь другому совершенно бескорыстно. Так почему бы не ублаготворить параноидальную подозрительность супруги Куддара, а заодно не облегчить себе самой существование?

Говоря по правде, Далра надеялась на помощь Амираны. Но если за дело возьмётся сама Джеххана — что ж, тем лучше.

Задумчиво улыбнувшись, Далра заговорила:

— Мудрость благороднорожденной госпожи превосходит моё разумение. Действительно, в доме госпожи имеется одна вещь, которую я хотела бы заполучить, и для этого прилагала немало стараний.

Джеххана фыркнула:

— Ха! Я так и знала! И что же это за вещь?

— Она принадлежала покойному отцу вашего мужа, госпожа, благороднорожденному Хафесте. Насколько мне известно, он всегда держал её при себе, а ваш муж нынче не обращает на неё внимания, иначе я бы не посмела…

— Да-да, конечно, не посмела бы, — фыркнула Джеххана. — Говори уже, что за вещь?

— Она похожа на яйцо. Тёмно-синее яйцо, которое временами испускает свет и тикает.

Вздрогнув, Джеххана посмотрела на сказительницу куда внимательней. Та ответила нарочито невинным взглядом и опустила ресницы в показном смирении.

— А ты не так-то проста, — наконец вымолвила Джеххана. — Да, я знаю о какой вещи ты говоришь, и, говоря по правде, не желаю, чтобы это демоническое яйцо оставалось в нашем доме. Но вот мой муж…

Далра понимающе кивнула:

— Ваш благороднорожденный супруг мечтает разгадать тайну, которую знал его почтенный отец. Я понимаю.

— А ты… — Джеххана подалась вперёд, — ты знаешь эту тайну?

— Увы, — покачала головой сказительница. — То есть я знаю, как должна работать эта вещь, но неспособна ни воспользоваться ею сама, ни научить других.

— Так зачем она тебе сдалась? — Джеххана вновь подозрительно нахмурилась.

— Не мне, госпожа. Её истинному владельцу, который… одолжил её благороднорожденному Хафесте.

Джеххана продолжала смотреть настороженно, и Далра тихонько вздохнула. Ладно, играть так играть. В конце концов, разве её не считали по праву одной из лучших сказительниц? Ей не впервой мешать правду с выдумкой, и делать это так, что пронимало даже отъявленных скептиков!

Когда она заговорила вновь, голос её звучал серьёзно и печально.

— Меня часто спрашивают, госпожа: что является самым главным в моём ремесле? И я всегда отвечаю, что это умение вовремя остановиться. Зачастую мне не верят, иногда смеются… Но я говорю чистую правду, которую знаю по собственному горькому опыту. Однажды я нарушила это правило… и с тех пор у меня уже не оставалось выбора.

Далра сделала вид, будто проигнорировала охранный жест для защиты от злых духов, который непроизвольно сделала Джеххана.

— У Хафесты… тоже не было выбора?

— Сложный вопрос, благороднорожденная госпожа. Боюсь, мало подвластный моему ничтожному разуму. Я не знаю и не могу знать на него ответа. Всё, что мне известно — истинный владелец этой вещи нуждался в помощи, и благороднорожденный Хафеста её оказал. За это его вознаградили. Теперь же, когда благороднорожденный с почестями отправился к предкам в царство Умбарта, владелец вещи желает вернуть её обратно. Он не знаком с вашим достойным супругом — и, насколько я поняла, не желает знакомиться. Он просто хочет получить то, что когда-то отдал в пользование отцу благороднорожденного Куддара. Пока он не желает… угрожать или предпринимать что-либо опасное для вашего рода. По крайней мере, так он утверждает. Не знаю, можно ли ему верить.

— Но почему он выбрал тебя для этой миссии? Почему не пришёл сам? Не пойми меня превратно, — Джеххана сухо усмехнулась, — я не желаю лично говорить с ним или видеть его. Это всего лишь вопрос.

«Ты уже поверила, — подумала Далра, вновь послушно кланяясь. — Ты заглотила наживку полностью. Что ж… осталось подсечь и вытащить рыбку на берег».

— И здесь я не знаю точного ответа, благороднорожденная госпожа. Могу лишь предполагать.

— Так предполагай!

— Слушаюсь. Из моего рассказа благороднорожденная госпожа не могла не понять, что существо, о котором идёт речь, ни в коей мере не является человеком. Бог он или демон — мне неизвестно, хотя я склоняюсь ко второму…

— Несомненно, демон, — буркнула Джеххана, вновь делая охранный жест. Далра кивнула, благоразумно оставив при себе мысли о глупости людей, делающих выводы по рассказам малознакомого человека.

— Мудрость благороднорожденной госпожи превосходит моё разумение, — сказала она вместо этого. Как и ожидалось, двусмысленности этой фразы, произнесённой весьма уважительным тоном, Джеххана не оценила, лишь благосклонно хмыкнув. — Так или иначе, госпожа, демоны делятся на тех, кто искушает и соблазняет людей, заставляя их грешить, и тех, кто насылает беды и несчастья, не особо интересуясь людскими желаниями и чувствами. Вашей почтительной служанке кажется, что мой… знакомый относится ко вторым. Он мало что знает о человеческом образе мыслей. То, что он отдал благороднорожденному Хафесте — своего рода… амулет. Эта вещь способна отводить несчастья и притягивать удачу, но она же может действовать и противоположным образом. Всё зависит от воли её истинного хозяина.

Далра многозначительно замолкла. Как и ожидалось, остальное Джеххана без труда домыслила сама. Держать в доме опаснейшую безделушку, ранее принадлежавшую демону, ей и до того не хотелось, а теперь должно было расхотеться совершенно и бесповоротно. Подождав, когда собеседница осознает всё в полной мере, сказительница вкрадчиво продолжала:

— Боюсь, благороднорожденный Куддар не послушает меня, если я… объясню, как обстоят дела на самом деле.

— Да знаю, знаю, — нетерпеливо отмахнулась Джеххана. — Мой муж… ему слишком дорога эта вещь.

— В память об отце, да, — кивнула Далра. — Я понимаю.