Роза

Ничего себе! Мы же на чемпионате мира в пятидесятом не были…

Киношная бухгалтерия сегодня закрыта, поэтому еду на СЮП — стадион Юных пионеров. Каждый день несколько сотен мальчиков и девочек истязают себя тренировками, но выглядят очень счастливыми. Вон стайка ребят в футбольной форме побежала на поле. Сзади тащил сетку мячей то ли дежурный, то ли новичок.

Властная Татьяна Александровна чехвостила у катка свою племянницу Марину Гранаткину:

— С такими прыжками ты ни Николаеву, ни Картавенко не обойдёшь. Иди вон с Захаровым в паре пробуй. Пусть Валентина Николаевна вам музыку для выступления подберёт. (заметив меня). Вы ко мне, товарищ?

Рассказываю про Мацелис. Прошу помочь.

— Помню такую. Чешская школа катания. Их Врзанёва — два года подряд чемпионка мира… А тут в Горьком уборщицей… Хорошо. Пусть приезжает. Пробью пол-ставки. Всё больше, чем у уборщицы. Только с жильём пусть сама решает. У меня есть тут болезненная юная артистка Лена Осипова и безпартнерная мечтательница Люда Белоусова. Если подготовит их к следующему первенству Москвы, то на полную возьмём.

Заметив, как я посмотрел на стройную фигуристку, Толмачёва предложила:

— Юрий. Это Люда. Вы же на коньках умеете…

— Извините, мне пора. — расшаркиваюсь с форсажем.

— Тётенька, — обращаются к Толмачёвой две девочки, — А что нужно, чтобы стать фигуристкой?

— Нужно хорошо учится в школе и не пропускать занятия на катке.

— И что, мы будем кататься как эта девочка, — показывают на Марину Гранаткину.

— Ну, чемпионкой Москвы, как она, стать будет трудно… Вы не боитесь трудностей?

Увидев растяжку «Да здравствует сталинский блок коммунистов и беспартийных», вспоминаю про выборы. Захожу в школу на избирательный участок. Что тут у нас? Безальтернативное голосование. Подхожу к стенду. Вначале передовица «Правды» про мартовское снижение цен.

Грамотно. Такое людям нравится читать.

Плакат прям в тему нулевых.

Информация про кандидата в Верховный Совет СССР. Девушка, член райкома ВЛКСМ, 26 лет. Наборщица на комбинате «Правды». Приятное лицо, смелый взгляд. Чем-то похожа… Н-да… Проголосую. Присоединюсь к большинству, как и в прошлой жизни.

Захожу в буфет. Молодые родители с умилением смотрят как двое малышей уминают пирожки, запивая соком. Пухленькая продавщица, проводив мой взгляд по пустому прилавку. заметила:

— Нужно было пораньше прийти, товарищ. Были бутерброды и с лососем и с колбасой, а ещё ватрушки с творогом — объедение. Вот я себе пару отложила. Хотите поделюсь?

— Нет. Спасибо. — Отвечаю участливой женщине, — Мне томатный сок, пожалуйста.

Отхожу за столик с густым напитком революционного цвета. Беру из стакана с водой чайную ложку для соли. Зачерпываю молочно-белые кристаллы. Тщательно размешиваю. Делаю первый глоток. Обалдеть!!!

Выгружают мотороллер. Подхожу. Комендантша рассказывает общажные байки открытому к приёму информации Апсолону. Уж, он то и не такое слышал. Отфильтрует, может и вставит в какой эпизод. Заливаем бензин. Режиссёр заводит средство передвижения. Я вместе с кучей мальчишек уношусь к Городку Художников. Приехав, озадачиваю Абрамяна насчёт фанеры, чтобы сделать ящик для отправки мотика. Алёша, как опытный житель общаги, куёт пока горячо своё требование. Билеты в кино для их «сладкой парочки». Колобок, узнав, что фильм про войну, тоже начал собираться.

Привык на халяву. Ну, да ладно.

Апсолон, поддерживая повреждённую на войне руку, отозвал меня в сторонку:

— Юрий, я поговорил с Василием. Он утверждает, что у тебя уже намного больше десяти своих песен. Это же деньги. Нужно их зарегистрировать. Если тебе некогда — у меня есть знакомый с музыкальным образованием…

Э-хе-хе. Я думал будет стыдно за плагиат, но нет. Композитор, блин, и автор текста. Два в одном флаконе… Всё здесь скоро пойдёт по другому. И, возможно, песен из той моей жизни не будет. Будут другие хорошие и не очень, но другие… Но не хочется мне вступать. И совесть тут не при чём. Вспомнилось про певца-композитора Юрия Антонова. За успешность коллеги ненавидели «этого выскочку». Доносы, распускание слухов, подставы… Оно мне надо? Когда играть то…Так и загреметь под фанфары можно. Людская злоба и завись безграничны… Засветишься по полной, а деньги хорошие пойдут лет через пятнадцать-двадцать, а пока так… для поддержки штанов…

— Андрей Николаевич, — начинаю я.

— Андрей. Называй меня Андрей, — приглаживая модную причёску говорит Апсолон.

— Андрей. А можно я через Вас… тебя всё зарегистрирую. Или продам тебе эти песни? Почём сейчас шлягеры?(заметив непонимание) Ну, я про популярные песни.

— Цены разные. Нужно слушать. Сможешь после сборов показать песни? Вот и славно. А я со знающими людьми потолкую. Хорошо-хорошо тебя не буду упоминать…

— Тексты я напишу, а мелодию Вася Колобков сыграет, если меня не будет в общежитии. С нотами ты сам решай…

— Ну, добро. После твоих сборов либо сам заеду, либо человека пришлю. Ещё вопрос. У тебя свободные деньги есть? Можно вложить в продажу грампластинок… Не совсем законно, зато выгодно. На вложенную тысячу, каждый месяц тысяча приходит… Только крутиться нужно. Нет? Ну, как знаешь.

У меня сосед в девяностые Гербалайфом занимался. По началу «Мерина» купил, а как следователи прижали, то всё спустил, лишь бы не сесть…

Пришли с друзьями в кинотеатр. Покупаю в кассе четыре билета. Васечка то из Горького приехал пустой. Теперь, наверное, начнёт ценить бескорыстную мужскую дружбу. А может и не начнёт. К «младшей» подруге не пошёл на выходные. Чует, что нашкодил. Надеется, что время сотрёт с лица восторг от знакомства с Зайцевой. Тогда и заявится с пакетиком подушечек.

Чёрно-белый фильм называется «Звезда». Видел его в прошлой жизни. Смотрится в целом хорошо. А для аборигенов и вовсе — шедевр. В «нулевые» перед моей смертью вышел российский ремейк. Наш новый фильм снятый по-голливудским лекалам за счёт благодатной темы тоже выглядел нормально, музыка была крутая, съёмки богатые. Но, не было у «новичка», как говорят эстеты, харизмы, как у старого фильма. На этом сеансе люди плакали не таясь. Катя обрыдалась, уткнувшись в алёшино плечо. Да и сам ара едва сдерживал слёзы. Такие вот походы в кино…

За вечерним чаем, вновь ставший словоохотливым Колобок, поведал мне и Абрамяну, что был у них в Калинине чудной дедок. Ходил на все их матчи и записывал в тетрадь не только их состав, но и соперников. Кто забил, кто травму получил.

А ведь в каждом городе команд класса «А» есть подобный дедок или паренёк. Нужно припрячь и озадачить этих любителей статистики. Информация в скаутском деле — нашё всё.

Вдруг, к чему то вставший из-за стола Алёша, попросил меня быть другом на его свадьбе. Я пожав, плечами согласился.

Делов то. Подпись в загсе поставил, тостанул за столом, подругу невесты потискал… Хотя, как дрУжки сейчас себя ведут… Нужно у тёти Клавы спросить. Она всё знает.

Колобок на ару сначала даже обиделся почему не его другом взял. А после рюмки чачи, отмяк. Абрамян начал про своих родителей рассказывать, про дядю Ерванда.

Потом пели хором песни под гитару и рассказывали всякие были и небылицы.

Такие вот у меня здесь друзья. С такими хоть в разведку, хоть в штыковую — подумал я, засыпая.

(https://youtu.be/u__PddeCuPg Аида Ведищева — Товарищ!)

13 марта 1950 года.

На утренней тренировке Любочка сказала, что слышала по радио, что чехословаки не едут на хоккейный чемпионат мира. Всю сборную арестовали.

И эта коза… За прослушивание Би-Би-Си и «Голоса Америки» легко вылететь из комсомола и из института.

Отвожу её в сторонку и начинаю пропесочивать.

Улыбается, тупица бесстрашная.