Страница 13 из 18
Даже тогда, когда пала Советская власть в Латвии, когда немецкие войска с белогвардейцами при помощи Антанты были политически и военно нейтрализованы, эмиссары и министры буржуазного правительства Латвии не получали ожидаемого признания на Западе. «Без ведома России независимость балтийских государств не может быть признана», «Самостоятельность балтийским государствам теперь не будет дана, этот вопрос совершенной ясен», – отвечали представители Антанты осенью 1919 года. Чего ждала Антанта? Она ждала развязки Гражданской войны в России, потому что Антанта «ставила» на Белое движение: Юденича, Врангеля, Колчака, Деникина. В этой «ставке» государственности Латвии не существовало, была оговорена лишь государственность Польши и Финляндии, а Россия признавалась «единой и неделимой». Прибалтика гарантировала Гражданскую войну против РСФСР. Чтобы сохранить государственность Латвийской республики правительству Ульманиса оставалось лишь молиться на… Советскую Россию. Точнее – на Красную Армию 1920-го года, в рядах которой сражалась Латышская дивизия и разнообразные латышские региональные части. Неудивительно, что с этой целью были проведены секретные переговоры с Советской Россией по итогам которых была укреплена восточная граница Латвии и, соответственно, западная граница РСФСР. Прибалтика пообещала удерживать белогвардейцев на своей стороне и ждала того же от Советской России. Часто историки и журналисты пишут, что Ленин признал первым Латвию и поэтому латышам надо быть ему благодарными, пытаясь вызвать когнитивный диссонанс у современных обуржуазившихся латышей. Но, давайте уточним одну вещь: дело не в «признании Лениным» Латвийской республики. Советскому правительству был нужен мир на границах и выход на международную арену. «Самым важным мотивом, побудившим союзников признать де-юре прибалтийские государства, было окончательное поражение Врангеля и уверенность в неминуемом крахе всякой вооружённой интервенции в России» – говорил в Учредительном собрании Латвии министр иностранных дел Зигфрид Мейеровиц. Правительство Ленина первым признало Латвийскую буржуазную республику, а красные латышские стрелки помогли расправиться с врагами латышской буржуазной государственности… В то же время Латвийская буржуазная армия старалась обеспечить мир на Восточной границе. Латышские стрелки воевали за имперскую Россию в Первую мировую, за Советскую Латвию против немцев, за Советскую Россию против Белой армии и «помогли» созданию буржуазной Латвийской Республики. История не так проста, как кажется…
После поражения Белого движения Антанте ничего не оставалось как признать независимость прибалтийских государств и начать формировать пояс лимитрофных государств вокруг Страны Советов.
По условиям советско-латвийского договора Советская Россия обеспечивала беспрепятственное возвращение латышей на родину. В 1917-18 годах на территории России находилось около 700 тысяч латышей, к 1922 году по подсчётам Отдела по латышским национальным делам (Латотдела) Наркомата национальностей РСФСР в Советской России и других советских республиках находилось около 500 тысяч латышей. Часть латышей-беженцев отправилась на родину, надеясь получить обещанную правительством Латвии землю. В том числе латышские стрелки. Большинство, конечно, осело в России – членство в партии и идеологическая нелояльность не делали их желанными на своей родине – все «возвращенцы» на границе Латвии проходили обязательную фильтрацию.
По данным Латотдела на 1923 год латышей в Петрограде и губернии проживало 25000; на Дальнем Востоке – 50000; в Уфимской – 40000; в Витебской, Енисейской по 35000; в Омской, Томской, Барнаульской, Псковской губерниях по 30000; в Новгородской, Минской по 25000; в Смоленской, Гомельской по 20000; в Ставропольской, Кубанской, Харьковской по 10000; в других губерниях меньшее количество. Рабочие составляли 15 %, остальные были крестьяне-колонисты. В ноябре 1922 года на территории РСФСР существовало 30 латышских секций при губкомах РКП(б).
Экономика Латвии после всех военных действий пережила практически откат на десятилетия назад. На 37,5 % сократилась численность населения по сравнению с 1914 годом, до миллиона 600 тысяч человек. Численность рабочего класса по всей Латвии составляла чуть более 10 тысяч человек, половина из которых находились в Риге. Наблюдался высокий уровень безработицы. К концу 1920 года промышленность развивалась за счёт мелких мастерских, число рабочих увеличилось до 20 тысяч. В стране было всего 3 предприятия с количеством работников свыше 500 человек. Техническое оснащение предприятий и сельского хозяйства было на низком уровне. Урожайность злаковых в 1920 году упала на 35–40 %, поголовье скота составляло 16–19 % от довоенного. Главными статьями экспорта являлись сельхозпродукция и лесоматериалы. Осенью 1920 года была проведена аграрная реформа. Бывшие безземельные крестьяне получали мелкие и худшего качества наделы. Устанавливались выкупные платежи за отчуждённые земли у помещиков. Мелкое хозяйство не обеспечивало крестьян и главной оставалась работа на местного кулака – батрачество. Шло стремительное разорение бедноты и отход в города на заработки и проживание. К 1925 году, после возвращения латышей из-за рубежа население в Латвии выросло до 1 845 000 человек. С установлением финансовой системы и денежных единиц – латов (с 1923 года), правительство стало производить выплаты бывшим союзникам за продукцию военного и промышленного характера по завышенным ценам и с грабительскими процентами. Бывшая Антанта не упускала случая получить с Латвии «должок» за помощь в Гражданской войне, была выплачена определённая сумма и соседней Эстонии за военную помощь.
В этих условиях разворачивалась борьба КПЛ за интересы трудящихся. Партия и комсомол активизировали подпольную деятельность. В условиях «тесной» и малочисленной страны это было очень трудной задачей. Компартия постоянно теряла людей. Весной 1921 года была арестована большая группа коммунистов: члены ЦК КПЛ Август Берце и Янис Шилф-Яунзем, коммунисты Алкснис, Бергманис, Эглитис, Легздиньш, Лидумс, Куммерманис и Миеркалнс. В ночь на 11 июня они все были расстреляны. Большое число коммунистов томилось в тюрьмах, части из них по соглашению с РСФСР или путём обмена удавалось добиться высылки в Совесткую Россию. Практически все они после партийной учёбы возвращались на нелегальную работу в Латвию и неоднократно попадали в тюрьмы. Двадцать лет латышские коммунисты находились в таком «замкнутом круге»: подпольная работа – арест – тюрьма – освобождение – подпольная работа – снова арест – тюрьма… и так далее. Люди теряли здоровье, умирали от истязаний охранки, ужасных тюремных условий, как Эдуард Смилтенс и Фрицис Гайлис. Некоторые коммунисты-подпольщики набирали до 10 и больше лет тюремного стажа и каторги. Терявшие здоровье в застенках освобождались охранкой «по состоянию здоровья» и умирали в считанные дни и недели, но на свободе! Нередко похороны жертв полицейского террора сопровождались массовыми демонстрациями рабочих. Все годы буржуазной Латвии обозначены провалами и новым возрождением структур КПЛ, все члены ЦК успевали побывать в застенках, ЦК партии постоянно обновлялся и ротировался. Связь с Заграничным бюро КПЛ в СССР то налаживалась, то терялась. Коммунисты нелегально перебирались в СССР под угрозой провала, «переводили дух», оканчивали очередной заочный курс Коммунистического университета национальных меньшинств Запада имени Ю.Ю.Мархлевского (КУНМЗ), затем снова обратно. Выбывших товарищей замещали советские латыши, после подготовки выводившиеся на подпольную работу в Латвию. СССР подпитывал подпольную КПЛ латышскими кадрами. В период 1937-38 годов находившиеся в СССР часть бывших подпольщиков оказалась репрессированной.
В 1922 году была принята Конституция (Сатверсме) Латвии, образован парламент – Сейм Латвии. На территории Латвии действовали все законы принятые в России на 24 октября 1917 года, было принято только два новых закона. Этим объясняется упоминание политических преследований и наказаний «по закону Керенского» в биографиях латвийских революционеров. 15 мая 1924 года в Латвии отменено Чрезвычайное положение, в период которого действовали военно-полевые суды.