Технокромикон

– Вы поступили правильно, теперь они притихнут. На какое-то время. – Заметил с восхищением Нордир, приблизившись к Данте.

– Твоим ребятам уже можно начинать делать ставки, сколько продлится мир. – Шутливо предложил Данте.

– И вас взять в долю? – подхватил Нордир и ухмыльнулся уголком рта.

– Пф, долю! Я могу забрать и все. – Ответил Данте, а потом посуровел.– Ну вот, минус село и сто душ. Отец будет в ярости. У нас в имении в Костяном городе в один черный год погибло тридцать голов скота, так отец чуть не сгноил пастуха, за то что тот не уследил и доноры погибли от мора.– Вспомнил Данте, при воспоминании об отце его передёрнуло.

– Да, Господин мог проявить жесткость, но там где она требовалась. Но и вы далеко не ушли.– С гордостью и учтивостью заметил Нордир, многозначительно поглядывая на тлеющие останки оборотней. – А люди…на место погибших придут другие, ведь жизнь циклична.

Данте поморщился. Конечно, ему было весело сжигать этих наглецов, но он не гордился необходимостью это делать.

– Разрешите взять на себя смелость, напомнить о том что вы слишком долго ходили в трауре. Вам требуется отдохнуть и наградить себя за труды.– Предложил с отеческой заботой Нордир.

– Да? Ты как всегда прав, мой друг. – Согласился молодой господин.

Хотя у слуг неприемлемо советовать что либо господам, но Нордир уже давно служит семье Данте, он верно служил его отцу, а теперь ему. Данте уважал командующего больше чем кого из слуг.

Нордир ухмыльнулся краешком губ и поманил одного из бойцов. Тот принес в руках...Людмилу.

– Что это? – лишь кратко взглянув, спросил Данте.

– Это единственная выжившая. Думаю, сам Иссушитель ее приберег для вас. Это дар нашего отца вам! – Поговорил богобоязненно Нордир.

– Что ж...раз так, кто я такой чтобы противоречить нашему богу?– Сказал Данте, убирая когтем прядь волос с бледного лица девушки.

****************

Людмила пришла в себя и с ужасном обнаружила что находится в незнакомом месте. Она рассеянно моргнув, резко приподнялась на кровати. Девушка любопытно завертела головой по сторонам.

Резная, массивная дверь скрипнула и в комнату вплыла процессия во главе с старушкой в интересном головном уборе.

– Проснулась? Это хорошо. Надо привести тебя в порядок, перед тем как показать господину. – Проговорила скрипучим тоном старушка. Она придирчиво осмотрела девушку, той стало неуютно под тяжелым взглядом незнакомки, так что Людмила отгородилась одеялом.

– Кто вы? Где я? – залепетала Людмила, страшно побледнев. Она ощутила страх, тревогу, смятение. Ей стало жаль себя и своих родителей. Слезы полились из глаз, она шмыгнула.

– Вот только плакать не надо! От этого ты потеряешь свежеть и красоту, а увядший цветок в нашей оранжерее не ужен.– Фыркнула старуха, ее губы презрительно сжались.– Меня зовут Зайра, но ты обращайся ко мне Зайра-бабба. Ты находиться в Драконьем камне, родовом замке господина Данте дер Драгоновского. Поскольку ты потеря защиту рода, когда погибло твое село, тебя взял под опеку наш господин. У тебя появился шанс стать его диар. Это если мне удастся отмыть тебя от сажи, крови и Иссушиель ведает чего, в чем ты изгваздалась. – Продолжила женщина не меняя сурового выражения лица.

Она сцапала девушку за руку и потащила в сторону двери.

Людмила встала, как к полу прилипшая, не понимала где она оказалась, ведь не знала самого понятия ванная комната, разве что баня или просто тазик с водой, чтобы умыться. Но это место было как вторые покои, только вместо кровати ее поджидала дивной формы бадья из фарфора на четырёх лапках, а к ней подползали металлические змеи.

Людмила удивлённо открыла рот. Зайра воспользовавшись замешательством девушки, раздела ее и толкнула в сторону уже наполненной тёплой водой бадьи.

Когда удивление граничившее с потрясением прошло, Людмила вновь закручинилась. Она не знала, что ее ждало и оттого было страшно. Девушке не хватало родителей и односельчан, не хватало привычного мира. А ведь она только жила обыденной жизнью, а теперь обречена быть какой-то диар. Людмила опасалась, что господин окажется стариком со скверным характером и будет плохо к ней относиться. После того пережитого ада это ей казалось несправедливым.

– Чего мы куксимся? Ты должна радоваться! Что тебя ждало в твоей деревне? Такой же темный необразованный муж? Тяжела работа в поле и по хозяйству? Ты бы увяла уже в тридцать лет от каторжной работы или издохла при очередных родах. Или же ты бы погибла в когтях тех вонючих нелюдей. А вместо этого ты станешь диар, ты получишь дом, защиту, образование, все лучшее, что может предложить новое положение. Но это при условии, если ты понравишься господину. – Поучала Зайра, нахмурившись. Она любила молодого господина и была рада его возвращению.

– Тебе повезло, что траур господина закончился и он решился взять диар, в противном случае, максимум что тебе светило бы стать служанкой или еще кем по хуже. – Добавила погодя старуха.

– А бабба что значит? И диар? – поинтересовалась поникшая Людмила, которая подавлено лишь кивала в ответ старухе.

– Бабба это уважительное обращение к старшей женщине либо по возрасту, ибо по рангу. Диар, ближайшее значение наложница или возлюбленная. – Пояснила Зайра-бабба.

На последних фразах Людмила покрылась румянцем и смутилась.

К вечеру Людмилу приготовили к встрече. Ее нарядили в красивое платье, уложили просто, но красиво волосы.

Зайра лично провела девушку к обеденному залу.

Там уже ждал Данте. Он одет был куда проще, так сказать по-домашнему, черная рубашка с расстёгнутыми тремя пуговицами и штаны. Он встал, когда появились женщины. Зайра поклонилась и Людмила тоже Данте ответил коротким кивком.

– Благодарю Зайра-бабба, ты проделала потрясающую работу, можешь идти. Отдыхай, ты наварное, устала за день. – С теплом в голосе произнес Данте, и приветливо улыбнулся. Он ощутил чувство сходное с сыновей радостью, когда видел пожилую няню, что смотрела за ним и сестрой с самого рождения.

– Я живу, чтобы служить дому Драгоновских, благодарю за заботу. Приятого вечера. – Ответила учтиво старуха, посветлев лицом и смягчившись, она поклонилась и попятилась, а потом повернулась сторону входа.

– Ты прекрасно выглядишь. – Данте сделал комплимент Людмиле.

Людмила подняв взгляд, тот час смущенно его опустила и буйно покраснела. Она-то ожидала увидеть дряхлого старика, а не красивого, молодого человека. Теперь девушка смотрела на свое положение не со столь пессимистичного ракурса.

– С-спасибо...господин. – Выдавила еле-еле из себя Людмила, то бледнея, то краснея, ее бросало то в жар, то в холод.

– Вы скорее всего голодны, присаживайтесь, сегодня наш повар расстарался как никогда. – Пригласил Данте девушку.

Людмила с усилием сделала шаг на ватных ногах, когда она села, ее стул придвинули. И вообще старались всячески поухаживать, что удивительно для девушки, привыкшей к грубым манерам сельских парней.

– Мне очень жаль, что ты лишилась всего. Прими мои соболезнования. – Проговорил печальным тоном Данте.

– Спасибо. Это случилось так неожиданно. Еще проживаю тот миг. Я словно еще с ними. И будто часть меня умерла вместе с родными. – Призналась девушка.

– Да…скорбь, словно болото, затягивает крепко и нет мочи освободиться, пока кто-то не поможет. – Ответил Данте, с грустью опустив взгляд.

– Вы так говорите, словно познали что это такое? – Сказала Людмила и тот час спохватилась, запоздало вспомнив, Зайра уже говорила, что господин тоже скорбел о ком-то. – Простите…я только недавно начала учиться манерам, Зайра-бабба говорит, что мои манеры заставят покраснеть даже гномов. – Пошутила Людмила, смутившись и ощутив укол вины.