Страница 16 из 24
– Извините, сэр… со всем уважением, – приблизился механик к пуленепробиваемому стеклу с другой стороны, на миг отобразившись на своем мужественном лице печатью сомнения, но тут же отогнав ее прочь и обретя привычное выражение непоколебимой уверенности, – но Вы же сами знаете правила: «новое, секретное, судно ни в коем случае не должно попасть в руки к врагу»; и, уверен, ваш отец, адмирал Липкен, меня полностью в этом вопросе поддержит.
– А как же корабельный устав? – продолжал молодой человек настаивать, не столько уже переживая за свою безопасность (он понял, что со своими знаниями и возможностями разбойникам пока выгоден), сколько упиваясь враз приобретенной им неограниченной властью. – Что он предписывает делать в подобных, и похожих им, случаях? Вспомни: «…при возникновении экстренной ситуации, вся ответственность за принятие последующих решений целиком ложится на капитана или лицо, его замещающее, а команде следует неукоснительно исполнять его приказания, какими бы необдуманными они не казались…». Так что, Нельсон, ты мне на это ответишь: согласен ты действовать соответственно существующим правилам или позволишь с этой минуты считать тебя военным преступником?
– Еще раз простите, сэр, – отвечал пожилой мужчина уже решительно, нисколько не сомневаясь в исключительной правоте принятого им решения, – но, если вы помните, я сотрудник вольнонаемный, а значит, не могу нести ответственность по военному положению, следовательно, останусь полностью при своем мнении; разубедить же меня в нем – если кто и сможет? – так это единственный человек на всем белом свете – главнокомандующий американскими Военно-морскими силами.
– Нельсон, ты с ума, что ли, сошел?! – теряя терпение, уже прикрикнул на него молодой лейтенант, как оказалось, не отличающийся моральными устоями и патриотическими приверженностями. – Немедленно открывай: я тебе просто приказываю сейчас это сделать, а иначе я лично буду судить тебя по законам военного времени и расстреляю без трибунала и следствия.
– Ваше право, сэр, – неприветливо усмехнулся отважный механик, в силу давно сложившихся жизненных устоев и почтенного возраста, не потерявший присутствия духа, – только сначала дверцу эту откройте; Вы, конечно, можете ее подорвать, – на ходу уловив мысль необузданного повесы, выразил сомнение опытный мореплаватель, – только не забывайте, что здесь поблизости дизельное топливо, и в том числе сжиженный газ, а это, в свою очередь, ничем хорошим ни для вас, ни для захватчиков, ни для самого судна не кончится.
Больше часа потребовалось на то, чтобы окончательно понять приверженность «старого» морехода сложившимся у него позициям, полностью исключающим какие-нибудь поблажки. Удивительно, но, то ли пиратский капитан устал и ему срочно потребовался отдых, то ли просто ему надоело заниматься бесцельной болтовнёй, направленной в бесполезное русло, он вдруг выразительно плюнул в пуленепробиваемое стекло и, энергично взмахнув своей саблей, воскликнул:
– Все, хватит тут тратить попусту время; пойдемте уже наверх и разберемся, как следует поступить с остальными пленными – назначить тебя разве над ними главным?! – кивнул он на моложавого лейтенанта, – хотя, нет, думаю, от этого особого толку не будет – видел я, как они тебе подчиняются, – тут же сделал пират абсолютно логичное замечание, имея в виду непреклонного Нельсона, – ты лучше вот что скажи: через какое время мы с такой скоростью сможем достигнуть материка?
– Часов через семь, в крайнем случае восемь, – несмотря на свой ленивый характер, Джеймс волей-неволей все же на службе кое-чему научился и теперь свободно прикидывал расстояние, – если мы, разумеется, движемся в эту сторону, а не, скажем, в обратную.
– Что это значит? – «зажег» глаза гневом безжалостный Фрэнк, предположив, что молодой человек начинает с ним опасные игры.
– Ничего особенного, – заспешил лейтенант успокоить своего кровожадного «друга», сделав закономерное заключение, – просто в момент вашего нападения в капитанской рубке находился убитый Хьюго, который, соответственно, и выставил курс; я же в то мгновение был у себя в каюте и совершенно не ведаю, куда он соизволил направиться. Однако, если Вы, капитан, мне, конечно, позволите, я быстренько разберусь, и в тот же миг доложу Вам о выбранном направлении.
– Хорошо, – согласился пират, вышагивая уверенной походкой и направляясь на верхнюю палубу, где до сих пор находились и верные ему морские разбойники, и пленённые военные мореплаватели, – а ты сможешь без парусов изменить продвижение этой «посудины»? – поинтересовался он в следующую очередь.
– Запросто, – совершенно на задумываясь, ответил распутный повеса, уже мысленно видевший себя перешедшим на сторону зверских бандитов и получившим у них какую-нибудь достойную его положения должность, – сейчас с этим абсолютно не возникает проблем – не знаю, почему об этом не удосужился поразмыслить Нельсон, наверное, просто уперся, глупый «баран», – пожал лейтенант плечами и предложил своему новоиспеченному «командиру», не выходить к остальным на палубу, а сразу проследовать к капитанскому мостику.
Право распоряжаться судьбой пленников и свободным временем у пиратов было предоставлено Скупому, без особых возражений согласившему исполнять обязанность квартирмейстера и сразу же взявшему себе в помощники неотъемлемого Бродягу; вдвоем же они, пока Липкен и Уойн придавали захваченному судну направление на Бермудский архипелаг (что было теперь сделать совсем нетрудно, так как, по окончании урагана, работа всех приборов восстановилась), проявили неисчерпаемое усердие и загнали военных моряков в одну служебную кладовую, запирающуюся только снаружи, а морских разбойников распустили заниматься осмотром доставшегося им в качестве трофея суперсовременного судна, а самое главное – это захваченного ими боевого вооружения.
***
Время приближалось к двенадцати часам, или к полудню; адмирал Липкен стоял на капитанском мостике эсминца «Колумбус», рассекающим волны Саргассова моря, и, изучая эхолокатор и дисплей спутниковой системы слежения, не утруждался в особых раздумьях, что нужное ему военное плавательное средство направляется в сторону Бермудских островов и что до него остается всего лишь несколько километров – захватчики, или террористы, как их теперь называли, двигались с уверенной скоростью и смогли уже покрыть добрых двести пятьдесят морских миль, то есть половину всего необходимого им расстояния. «Ну что ж, – размышлял про себя один из высших чинов ВМС США, задумчиво глядя на современнейшие приборы, с помощью которых просчитать навигацию интересовавшего объекта не вызывало каких-нибудь уж особенных трудностей, – скоро мы с вами встретимся и тогда уже и посмотрим: что у вас там за такие планы?»
На сближение потребовалось еще минут двадцать, пока наконец «Независимость – 2» не оказалась взятой в кольцо четырьмя миноносцами, прославившими американский флот не в одной военной компании и всегда без сомнения подтверждавшими свою боевую мощь, быстроходность и способность к неожиданным и эффектным маневрам.
– Дайте по ним залп сразу из всех орудий, – предварительно приказав держаться на почтительном расстоянии, распорядился теперь Джеральдин, указывая рукой в сторону захваченного пиратами новейшего тримарана, – только глядите, чтобы – не дай-то вам Бог! – с ним чего-нибудь не случилось, то есть попаданий быть не должно, но страху нужно нагнать такого, какой тем «ублюдкам» еще и не снился; ну, а кто повредит корабль – ответит мне головой!
Такое вроде бы неоднозначное распоряжение тем не менее было выполнено, как в вооруженных силах утверждается, точно и в срок, и, в сравнении с эсминцами, небольшое суденышко в следующий момент подверглось самой какой ни на есть стремительной, а где-то даже и «психологической», атаке, выразившейся в непрекращающихся на протяжении десяти минут взрывах, поднятыми волнами практически затопивших боевое «плавсредство». Пираты были настолько ошеломлены продемонстрированной им военной мощью, что попадали частью на верхнюю палубу, частью, где кто находился, и, накрыв голову сверху руками, вспомнили о Боге и самозабвенно предались непрекращающимся на протяжении всего обстрела молитвам, и только, единственно, разбойничий капитан не утратил присутствия духа и, приставив к горлу «папенькиного сыночка», острую саблю, вывел его на палубу и, обозначившись горделивой осанкой, принялся дожидаться окончания казавшегося бесконечным обстрела. Взрывы прекратились так же внезапно, как перед этим и начались, предоставив адмиралу отличную возможность – в бинокль «насладиться» лицезрением своего непутевого сына, все еще пока живого, но стоявшего сейчас на палубе и находившегося от неминуемой гибели всего лишь в каком-нибудь одном, неосторожном со стороны родителя, шаге. Даже полному идиоту в такой ситуации стали бы понятны намерения отчаянного пирата, ко всему тому же еще и ни на йоту не знавшему жалости, а принимая во внимание тот факт, что заслуженный адмирал был далеко не дурак, он сразу же смог понять, что его психологический маневр не сработал – главарь продолжал оставаться непоколебимым, мысленно готовым к смерти, а значит и отчаянному сопротивлению.