Страница 5 из 17
– Пока Англия на нашей стороне, – напомнил Виктор.
– Спорный вопрос, – с сомнением покачал головой отец. – У Шамиля, как раз, вот эти английские «эндфилды» появились. Недавно встретил знакомого офицера, – в отпуск приезжал с Кавказа. Хвастался кинжалом в дорогих ножнах и ружье черкесское показывал, всё чеканным серебром украшенное. Гляжу, ствол с насечкой, да сделан ладно. Вот, думаю, черкесы до чего науку оружейную освоили! Посмотрел замок, а на нем клеймо Королевской фабрики стрелкового оружия.
Большие напольные часы заскрежетали, зашипели и гулко пробили полночь.
– Засиделся я, – недовольно покачал головой отец. – Завтра экзамен принимать. Надо выспаться. – Тяжело поднялся из кресла. – Спокойной ночи! И вы не засиживаетесь.
– И у Павла будешь экзамен принимать? – поинтересовался Александр.
– А, уж, его буду гонять по всей строгости, – сжал кулак отец. – Чтобы потом никто не говорил, что я сыну своему поблажки делаю.
Старик ушёл к себе в спальню, оставив братьев одних. Вошёл слуга Степан. Прошёлся по гостиной шаркающей походкой, убавил фитиль на настольной масляной лампе, убрал стаканы и пустую бутыль со стола, вновь растворился в темноте коридора, словно призрак.
– Когда обратно в Англию поедешь? – спросил Виктор.
– Не знаю, – вздохнул Александр. – Всех русских офицеров попросили покинуть пределы Великобритании.
– В чем причина?
– Ох, назревает что-то нехорошее.
– Выкрутимся, – успокоил его Виктор. – Россия столько раз на краю гибели стояла – и ничего, жива.
– Не в наше время силами мериться с Англией. Слабоваты мы, – усомнился Александр.
– Да я вижу, Сашка, ты о другом печалишься. Вот чую! Не обманешь брата. Ну-ка, рассказывай, кто там у тебя на туманных берегах остался?
– Прямо-таки – чуешь? – На бледном лице Александра вспыхнул румянец.
– Ну, не хочешь – не говори. Дело твоё.
– Эх, что рассказывать? – усмехнулся грустно Александр. – Звать её Луиза.
– И как же это случилось? Да не стесняйся, поведай брату.
– Случилось на Морском балу королевы Виктории. Её Величество по праздникам даёт балы в честь офицеров флота. Я был приглашён. Признаюсь честно: увидел Луизу – и голову потерял.
– И кто же она?
– Прекрасная нимфа из старинного шотландского клана Хоуп.
– Но, постой, если она из старинного клана, какие у тебя виды на нимфу? Эх ты, принц из тридевятьземелья!
– Ну и что ж здесь такого? Луиза хоть и из древнего рода, но весьма бедного. Потом, они – шотландцы, а не британцы. Видел бы ты их замок. Дом нашего управляющего в Гороховицах выглядит богаче. Но не в том суть. У старого лорда пять дочерей. Луиза – самая младшая.
– Пять! С ума сойти! – хохотнул Виктор.
– Да, вот так. И единственный сын, Артур. Служит в гвардейской кавалерии. Очень достойный человек.
– Но, погоди, ты обещал Луизе жениться?
– Да! – шёпотом признался Александр. – Только родителям пока не сказал. Не знают, как они это воспримут?
– Но это же твоя судьба, твоя жизнь, – удивился Виктор. Так же шёпотом спросил: – Она красивая?
– Сейчас покажу.
Александр убежал к себе, вскоре пришёл с небольшой книжицей в теснённом переплёте. С заговорщицким видом сел рядом с братом и раскрыл книгу в середине.
– Фотография? – удивился Виктор. – Один раз только видел фотографию.
– В Лондоне нынче кругом открывают художественные студии, – безразлично ответил брат.
На черно-белом снимке стоял Александр в великолепном английском военно-морском мундире. На боку короткая флотская полусабля. В одной руке он держал шляпу с пышным плюмажем, другой опирался на спинку высокого резного кресла, в котором сидела тоненькая стройная девушка в строгом закрытом платье.
– Боже, как она красива, – удивился Виктор. – Рыженькая?
– Солнечная, – поправил Александр.
– Но она – совсем девочка.
– Да, – смутился Александр. – Ей всего пятнадцать…. Но мы дали обет… Она достигнет совершеннолетия, а я к тому времени сделаю карьеру…. Надеюсь….
– Я рад за тебя, брат. Искренне.
– Не дай Бог война между Россией и Англией. Что мне тогда делать? – с тревогой в голосе спросил Александр.
– Не знаю, брат, – пожал плечами Виктор. – На все воля Господня.
***
В доме Ивана Петровича Новодворцева на набережной Мойки с утра царило оживление. Иван Петрович служил при посольстве России в Мюнхене. Нынче прибыл с докладом к императору. Через три дня вновь должен был отправиться к месту службы. В воскресный день, перед отъездом решил устроить встречу для друзей. Из ресторана «Париж» заказал повара. Нанял музыкантов в «Новом театре», что у Семёновского моста. Конечно же, доставили шампанское из погреба месье де Боатье.
Вечером просторная гостиная с большой хрустальной люстрой и светлыми зелёными обоями готова была принять гостей. Сверкал начищенный паркет. В столовой сервировали роскошный стол. Аромат жареных перепелов под французским соусом проникал даже на улицу. Скрипки тонко пели, им подыгрывал рояль. Полненький, важный хозяин лет пятидесяти, в бархатном темно-вишнёвом фраке приветствовал гостей. Холодно улыбался, широко растягивая мясистые губы. Кланялся важно, неторопливо: высоким чиновникам глубокий поклон, и улыбка по шире, те, кто проще в чине – поклон проще, и улыбка едва заметная. Его супруга когда-то слыла красавицей, теперь располнела и поблекла, но ещё сохраняла остатки свежести на лице. Две милейшие дочери провожали гостей в зал. Старшая Ирина – девица двадцати лет, выпускница Смольного института и младшенькая Юленька – четырнадцатилетний костлявый лягушонок, но очень милый лягушонок. Старшая сестра высокая стройная с тонкими чертами лица и большими темными глазами. Выражение всегда строгое, холодное, даже когда пыталась улыбнуться. Многие её считали красавицей, но она так не думала о себе. Юленька – полная противоположность старшей сестры: белокурая, живая. Казалось из ясных глаз, так и брызжут звёздочки. Редкие веснушки усыпали слегка вздёрнутый носик и бледные щёчки. Ирина всегда носила закрытые платья строгого покроя, Юленька вечно в рюшечках, ленточках, бантах, как весеннее облачко.
– Ирина, не гляди так сурово, – вечно упрекала мать старшую дочь. – Взгляд у тебя, прямо как у отца, когда он гневается – испепеляющий. Всех кавалеров распугаешь. Засидишься в девицах.
– Простите мама, – отвечала девушка гордо, – характер у меня таков. Что же поделать? А кто полюбит, и такую замуж возьмёт. Нет – ну и ладно, горевать не буду.
Юленька, которую ласково родители звали Лили, наоборот, всегда была приветливая и весёлая. Широкая улыбка от уха до уха не сходила с её розовеньких губ. Может, поэтому она напоминала милого лягушонка.
Коляски, кареты подъезжали одна за другой. Важные чиновники в дорогих фраках с супругами под руку входили сквозь распахнутые двери. Седовласые генералы сияли орденами и эполетами, а с ними дородные генеральши в нарядных, но немного старомодных платьях….
Юленька быстрыми, мелкими шажочками подлетела к сестре и взволнованно зашептала:
– Ирочка, Ирочка, смотри, кто подъехал!
– Успокойся! – строго одёрнула её сестра. – Веди себя тихо.
– Ну, почему ты такая бука? – обиделась Юленька. – Не буду ничего тебе говорить. – И отвернулась.
– Лили, солнышко, ты так бежала, чуть не сбила графа Норкина, – чуть смягчилась сестра. – Лили, не дуйся. – Она положила ладони на худенькие плечики сестрёнки, поправила светлый локоны у висков Юленьки. – Ну, что ты хотела сказать, лягушонок.
Юленька вспыхнула, резко повернулась и выпалили:
– Кречены приехали. Виктор…. Представляешь, в форме, орден в петлице…. Ирочка, что с тобой? – испугалась Юленька, когда увидела, как сестра замерла. Глаза расширились. – Ирочка, ты не рада? Это же – Виктор!
– Рада, Юленька, – ответила коротко сестра, едва разжав губы. – Конечно, рада.
– Почему ты побледнела?
– Душно. Ты справишься без меня? Я выйду на балкон подышать.
– Конечно, Ирочка. Справлюсь.