Юки Хаку.

— Знаю, все совершенно секретно, да? Но мне-то могли и рассказать, или вы мне не доверяете столь секретные сведения? Я что, все еще не надёжна в вашем понимании? — с нотками настоящей грусти закончила она, я же поспешил уверить её в обратном.

— Доверяю, поэтому и рассказываю сейчас. Девятихвостый, после тренировок в мире призыва, я утолил твоё любопытство? — отвечаю на так и вертящиеся в её разуме вопросы.

— Да-а... Стоп, это же как-то связано с Узумаки? Не просто так вы пришли с Кушиной-сан после своих тренировок? Один из них был прошлым джинчуурики? И еще, я слышала, только Узумаки могут становиться джинчуурики Девятихвостого? Как у вас это получилось?

— Кушина-сан... Я смотрю, вы не плохо сдружились, жаль, что сейчас нет времени обсудить это. А касательно твоего вопроса, неужели ты забыла о своём подарке? Я так растроен... — слегка переигрываю, говоря всё это.

При этом во, время своих слов, я намеренно потер ключицу. В том месте, где у Карин оставался один-единственный шрам, кроме него у девушки не имелось больше изъянов тела, все они были убраны посредством медицинских дзюцу, кроме этого, прямого отпечатка от моего укуса. Она до сих пор хранит его как память о своём спасении из Конохи и своей платы за это спасение. Как я и обещал, этот укус был последним на её теле, и сделан он был добровольно с согласием девочки.

— Неужели... А вы умны, сенсей, такую многоходовочку сделали, мне до такого учиться и учиться... — впечатлилась она, когда все нужные части пазла сложились в цельную картину моих действий. Не буду уверять её, что то была чистая импровизация, местами я всё так и планировал, просто планы мои были достаточно расплывчаты и имели место для манёвра и гибкости.

— Еще вопросы? — не без улыбки интересуюсь у девочки, которая оказалась под сильным впечатлением уже от одного моего искреннего ответа.

— Хорошо-хорошо, дайте мне подумать, а, вот, — начала массировать девочка свои виски, желая ускорить процесс укладывания в разуме выданной информации, как спохватилась и вспомнила еще один ранее уже заданный вопрос: — Сендзюцу, что это такое?

— Это то, чему я обучался в мире призыва, рассказывать в подробностях слишком долго, поэтому я обойдусь кратким пересказом, все-таки, у нас миссия. Так вот, сендзюцу – это одно из направлений пути шиноби. Это умение взаимодействовать с миром и природой, но, если упростить до минимума... Это способность впитывать в себя окружающую энергию природы. Впитав достаточно энергии, все твои показатели вырастут десятикратно! Скорость, ниндзюцу, тайдзюцу, гендзюцу, сенсорные дзюцу и всё остальное, также тело станет прочнее и сильнее во всех смыслах, — начал я пересказывать ей свой немаленький скачок сил после освоения сендзюцу.

С каждым моим словом Узумаки всё больше и больше оказывалась под впечатлением, или же, проще говоря, входила в шоковое состояние от того, насколько я стал сильнее за столь короткое время.

— А-а-а... И вы обучились этому? Поэтому ваша чакра после тренировок становилась всё приятней! А я? Когда вы начнёте обучать меня сендзюцу? — загорелась идеей девочка, жаль, придётся её расстроить, но она еще слишком маленькая для подобного. Вот через пару лет – да, можно будет попробовать, но точно не сейчас. Нужно только помягче донести до неё эту истину.

— Через несколько лет, не расстраивайся ты так, время пролетит быстро, — постарался я побыстрее утешить девочку, после чего продолжил обьяснять: — Сендзюцу – это очень тяжелый и опасный учебный процесс, требующей много факторов подготовки.

Внимательно смотрю на девочку, утверждаясь, что та восприняла мои слова максимально серьёзно.

— Когда будет время, поговори об сендзюцу с Кацуей, она расскажет тебе все необходимое, утолит твоё любопытство. Я учился этому именно у неё, сендзюцу также известно, как искусство отшельника, или же сеннин-мод. Этим направлением ниндзя можно овладеть только у своего призыва. К сожалению, не каждый призыв владеет сендзюцу, но нам повезло с Кацуей, — собираясь на этом закончить, я вспомнил кое-что очень важное и поспешил добавить.

—И да, Карин, каждая тренировка по сендзюцу подобна схватке, проигрыш в который – это неменуемая смерть, такая смерть, что даже я не уверен, что смогу помочь тебе, если ты вдруг окажешься едина с миром. Если твоё тело вберет в себя слишком много энергии мира, ты сначала превратишься в слизняка, наподобие Кацуи, а после окаменеешь. Поэтому пообещай мне не практиковаться тайком в столь опасном деле, — давлю на девочку своим авторитетом, желая, чтобы она вбила в разум это моё предупреждение. Все-таки, это уже не шутки, и я действительно сомневаюсь, что смогу воскресить её, если она неожиданно окаменеет.

Девочка выдержала мой серьёзный взгляд, невольно сглотнула, кивнула и только после этого заговорила: — Обещаю, сенсей. Я не буду практиковаться, но ведь теоретические знания безопасны?

— Да, ты сможешь расспросить обо всём Кацую. Еще вопросы?

— Пожалуй, хватит на сегодня вопросов, мне надо как-то осмыслить всё сказанное... Я хочу только поинтересоваться, что у нас за миссия такая секретная, что вы решили не говорить о ней в пределах деревни? — думаю, эта новость добьёт её, но, раз уж кошка все еще любопытна, кто я такой, чтобы останавливать её?

— Поиски джинчуурики Шестихвостого.

— А-а... Зря я, наверное, спросила это, — убитым голосом ответила мне Узумаки, прекрасно представляя, насколько это серьёзная и опасная миссия.

— Собираемя в путь, наша разведка доложила, что видела его в стране Чая, в одном из отдалённых городов, нам следует поспешить, чтобы нагнать его по горячим следам.

— Хай, сенсей.

Собрав шар воды из воздуха, тушу костёр, после чего, убрав все следы своего пребывания, мы выдвинулись в путь...