Страница 43 из 74
А еще, скорее всего я ему сочувствовал и по другой причине. Нынешняя судьба Глеба походила на мою судьбу в прошлом. Он тоже остался без отца, и в изменившемся будущем его также могут отправить в боевую академию.
Быстрицкий должен стать артефактором — это я точно помнил, несколько раз мы с ним пересекались в Китежграде, и даже общались. Былой школьной вражды в ту пору между нами уже не было. Не то чтобы мы стали приятелями, общего у нас было мало, но и претензий или разногласий не осталось. Однажды Глеб на одной из вечеринок подвыпил и даже пытался передо мной извиняться за школу. Но я это сразу пресек — его извинения спустя столько времени едва ли мне были нужны. Злопамятным я никогда не был и после боевой академии предпочитал наказывать обидчиков сразу, прямо и без интриганских пакостей исподтишка.
Задумался, могу ли как-то помочь Быстрицкому, в случае, если отец Борислава и вправду перестанет помогать ему и оплачивать учебу. Будет весьма неприятно, если из-за того, что мы с Григанским сводим счета, вся жизнь Глеба пойдет под откос.
В нашей школе ежегодно выделялись бюджетные места, которые оплачивались за счет государства. Пять мест для подающих надежды аристократов, которые не в состоянии самостоятельно оплачивать обучение и проживание в элитной школе. Но все эти места занимали в начале учебного года, а никак не в середине. Возможно стоит поговорить с бабулей и сделать еще одно бюджетное место за счет самой школы? Правда, я прекрасно понимал, что сам, как Аркадий, нахожусь на подобном месте, Гарваны не платят за учебу в собственной школе. А за счет школы равнозначно тому, что за счет нашей семьи. Наверное, тут даже не с бабкой нужно говорить, а с отцом.
Думая об этом, я все же уснул, а через несколько часов меня разбудил негромкий голос отца:
— Яр.
Я открыл глаза, отец нависал надо мной: обеспокоенный, уставший, явно не спавший всю ночь. За спиной отца находился мужчина средних лет в форме защитника, он хмурил лоб и смотрел себе под ноги, вертя в руках шар памяти.
— Ты как? — спросил папа.
— В порядке.
— Расскажешь, что произошло? — отец кивнул головой в сторону защитника.
— Меня подстрелили. Их было двое на черном тетраходе. Да вы уже и сами все знаете. Ольгу Вулпес ведь опросили? И этих, которых поймали. Кто они, кстати?
— Мы передаем это дело в следственный отдел, Ярослав Игоревич, — подал голос защитник. — Но для начала вы должны все детально рассказать, а я сделаю запись.
Я вздохнул, но выбора у меня не было. Пока я сам все не расскажу, ответов на свои вопросы я наверняка не дождусь. Поэтому я все рассказал в деталях, в том числе и о том, что этот тетрахорд преследовал меня от алхимической лавки. Скорее всего и подстрелить они собирались меня еще там, но их спугнул патруль защитников.
— У вас есть предположение, кто мог желать навредить вам? — спросил защитник.
— Возможно, — пожал я плечами. — Но до конца не уверен. Так что там с теми пойманными?
Защитник вздохнул, покосился на отца, тот в ответ взмахнул рукой, давая понять, что остальное не под запись. Защитник кивнул и отключил шар памяти.
— Военные в отставке, — начал рассказывать отец, — оба с Лагодского княжества.
— С востока? — удивился я. — Что они забыли здесь в Варгане? На наемных убийц они не похожи, слишком грязно сработали.
— Они и не наёмные убийцы. Очередные опустившиеся служивые — подъемщики. Здесь оказались проездом, как они утверждают. Катаются по Империи, воруют, грабят, так по мелочи, без убийств. Их уже разыскивают ни в одном княжестве.
— А меня зачем подстрелили? Хотели ограбить? — я усмехнулся, потому что на ограбление это было похоже меньше всего.
— Как они говорят, искали здесь подработку. — Отец внимательно посмотрел на меня, затем тяжело выдохнул и сказал: — Ладно, не буду томить. И скажу главное — они оба, как один, утверждают, что ты сам себя заказал.
— Что?! — громко протянул я, скривившись в непонимании.
— Говорят, что пытались обчистить у школы какого-нибудь богатенького аристократа. И какой-то парень псих, то бишь ты, подошёл к ним и предложил подзаработать. Предложил хорошую сумму, и тетраход в довесок, он, кстати, оказался купленным легально здесь в Варгане буквально вчера.
— То есть, они говорят, что я сам попросил себя подстрелить?
— Именно, — отец кивнул и снова внимательно уставился на меня.
— Ты что, серьёзно думаешь, что это правда?
— Не знаю, что думать, — отец был серьёзен, но при этом хладнокровно спокоен. — Дело уйдет в следственный отдел, и там, скорее всего получат разрешение на допрос с зельем правды. Но я был на допросе и, полагаю, что эти двое не лгали. По крайней мере им заказал тебя кто-то выглядящий в точь, как ты. При чем заказ был не убивать, а только ранить.
— Морок, — не спросил, а утвердительно произнёс я, все еще переваривая услышанное.
Отец повернулся к защитнику и спросил:
— Мы ведь можем ему показать?
— Да, конечно, без проблем, — с готовностью закивал он.
Защитник протянул мне руку и взглядом указал на шар памяти. Кажется, мне позволят посмотреть этот допрос.
Я взял защитника за прохладную, жесткую руку, защитник положил вторую руку на шар и закрыл глаза. Я тоже закрыл. Шар памяти был привязан к владельцу и без его согласия увидеть то, что там записано, невозможно.
Сначала я почувствовал головокружение, которое быстро перестало в ощущение стремительного полета с большой высоты. А под конец и вовсе кажется, что тебя на всей скорости засасывает в гигантскую воронку. Из-за этого чувства никогда не любил этот артефакт, потому что ощущение падение настолько сильно, что непроизвольно срабатывает инстинкт самосохранения и захлёстывает паника.
Резко все сменилось тьмой и пустотой — всего несколько секунд, а затем ярко вспыхнул свет. И вот я уже сижу в маленькой комнате допросов, точнее не я, а шар памяти, на который сделана запись. Рядом тот самый защитник, руку которого я сейчас сжимаю, он сидит в тени, а напротив яркий свет ойра-лампы бьет в лицо мужчины лет тридцати, на впалых щеках глубокие свежие порезы, болезненно вспухшие глаза таращатся на защитника. Этот взгляд я узнал, это он в меня стрелял.
— Значит, вы утверждаете, что княжич Ярослав Игоревич сам вас попросил подстрелить его? — защитник очевидно задавал этот вопрос не в первый раз.
Мужчина отрешённо кивнул, затем горько усмехнулся:
— Я же сказал, что он сумасшедший. Не знаю, зачем это ему, может на учебу ходить не хотел, но он попросил именно об этом. И заплатить обещал хорошо. Пять тысяч сразу дал и пистолет тот, и ещё тетраход. Сказал, что нам ничего не будет за это, что мы успеем уехать.
— Вы знали кто это? — услышал я голос отца, а после мой взгляд переместился, и теперь я увидел в полумрачной половине комнаты его могучую фигуру.
— Нет, — ответил мужик ему. — Да и зачем оно нам? Какой-то знатный псих, скучно ему или с жиру бесится. Платит и хорошо, а остальное неинтересно. Да и — он ведь не убить его просил.
— Вы могли не выполнять то, что он попросил, — голос отца прозвучал холодно и одновременно угрожающе. — Могли просто взять деньги и уехать.
— Ну уж нет, — горько усмехнулся мужчина и мотнул головой. — Пацан сказал, что после того, как выполним работу, сможем получить еще десять тысяч. Мол, в Будемском уезде нас будет ждать его человек у текстильной фабрики. Типа его слуга, он нам и отдаст. Деньги, сами понимаете, немалые.
— Уже отправили в Будемский уезд? — спросил отец у защитника.
Защитник закивал:
— Полчаса назад отправили патруль, но вряд ли там кто-то будет.