Страница 9 из 79
Глава 3
Кто-то скребся в углу и угрожающе подвывал. Я открыл глаза и резко сел в постели. Торопливо осмотрелся — спальня: я не исчез, я до сих пор в прошлом! Это обнадежило.
В углу снова раздался скрежет, устрашающе ухнуло.
— Что тебе-то нужно от меня? — недовольно заворчал я и посмотрел в тот угол.
Домовой как всегда не ответил, похрустел стеклом и быстрой маленькой тенью шмыгнул вон, сердито бормоча что-то бессвязное. Ясно, злится, что я окно снова разбил.
Окно, кстати было заколочено, но стекло вставить еще не успели. Из целого же окна в комнату заглядывал полумесяц. Получается, уже ночь. Надо же, целый день проспал!
Встал с постели, побродил по темной комнате, ища фонарь. Он отыскался в столе.
Отец к счастью сегодня не отправил меня в темницу за решетку. Может и не отправит, при всей его строгости он был весьма отходчив и не злопамятен, но ложь никогда не любил, поэтому есть вероятность, что будущей ночью спать в своей комнате уже не придется.
Подумал — это и к лучшему, что я проснулся сейчас, посреди ночи. Значит, все спят, и я могу спокойно сходить вниз к родовому древу и обратиться к предкам. Ответы мне нужны как никогда.
Босиком, чтобы не шуметь, я спустился вниз и шмыгнул во внутренний дворик, который с четырех сторон окружали стены и башни Воронова Гнезда. Сюда выходили окна из родительской спальни, поэтому щелкнув рычажком на фонаре, я погасил светоносный ойра-камень и только потом вышел во двор.
Родовое древо блистало в лунном свете, будто бы вокруг него кружили тысячи светлячков. То здесь, то там ветвь за ветвью тускло переливались всеми цветами радуги сила рода. Древо уже начало скидывать листву, и каждый мой шаг сопровождался ее тихим шуршанием под голыми ступнями. На короткий миг древо вспыхнуло ярче, словно бы приветствуя меня.
Я низко поклонился, коснувшись кончиками пальцев листвы:
— Славься Род, Славьтесь Гарваны, Славьтесь предки, — как можно тише приветствовал я род. Закончив с церемониями, торопливо зашагал к стволу древа, положил ладонь на него, коснувшись шершавой коры, и закрыл глаза, мысленно призывая родовых духов:
«Предки, отзовитесь. Мне нужны ответы».
Тишина. Только вдали где-то ухнул филин. Никто не спешил говорить со мной.
— Это вы меня вернули? Сколько у меня времени? — спросил я уже вслух.
И снова мне никто не ответил. Озадачено я поднял голову, взглянув на вершину древа, через поблескивающие ветви виднелось звездное небо. Почему же прародители не говорят со мной?
Какое-то время постояв, мысленно взывая к ним, я понял, что все бесполезно. То ли на мое возвращение роду пришлось потратить слишком много сил и теперь они не могут говорить со мной, то ли были на это какие-то другие причины.
Подул холодный ветер, заставивший меня ежиться и кутаться в халат. Я решил, что пора возвращаться, ответов сегодня явно не получу. И только я направился к двери, ведущей из внутреннего дворика в дом, как над головой послышался шелест крыльев и прямо мне на плечо уселся ворон.
— Гарыч, ты? — обрадовался я старинному другу.
Ворон повернул голову, уставив на меня свой мудрый взгляд, и прямо в ухо каркнул:
— Гарыч!
— Тише, разбудишь всех, — заулыбался я, гладя пальцем ворона по крылу. — Рад тебя видеть, дружище.
Ворон крутнул головой, уставившись на родовое древо.
— Не хотят говорить со мной прародители, — шепотом пожаловался я Гарычу, ворон качнул клювом, будто бы отрицая мои слова.
— Думаешь, не могут? — спросил я.
В ответ он медленно и гортанно протянул:
— Не могут.
— Может ты еще знаешь, на сколько меня вернули? — усмехнулся я.
Гарыч вперил в меня черные глаза, такой у него серьезный взгляд стал — какой-то даже сердитый.
— Неужели знаешь? — вкрадчиво спросил я, чувствуя себя совершенно нелепо. Дожился — жду ответов от ворона, который попросту повторяет за мной слова.
Гарыч потоптался по плечу, царапая меня легонько когтями через халат, а затем, резко оттолкнувшись, взмыл вверх, улетев к башне воронятни.
До утра я просидел в своей комнате, погрузившись в размышления. Во мне появилось куда больше уверенности, чем прошлой ночью. Я не исчезну, теперь я начну заново и попытаюсь исправить все, что в моих силах. И главное — во что бы то ни стало, я должен спасти родителей.
Как только я окончил военную академию, то отправился в Варганское княжество в попытке выяснить, кто убил родителей. Потому что ни расследование имперских следователей, ни расследование, которое проводила бабка — не дало никаких результатов. Казалось, что убийцы появились из ниоткуда и исчезли в никуда.
Они не оставили следов, ни одной улики или зацепки, что и подтвердилось во время обыска поместья. Все дело базировалось исключительно на словах работников и моих. И если бы не свидетели, можно бы было и вовсе решить, что отец убил домработницу, после мать, а затем повесился сам на родовом древе.
Так же были совсем неясны мотивы тех, кто послал убийц. У отца и рода не было врагов. По крайней мере, таких, которые бы пошли на заказ убийства. Ни бабка, ни дяди не смогли даже предположить, кому и зачем это понадобилось. Мы не были богатым родом, не было у нас и чародейского могущества, клан с нами особо не считался, наша семья держалась в стороне от интриг и вообще светской жизни. За что нас захотели уничтожить?
Поданные княжества отца уважали, и, пока он правил, в наших краях было спокойно и народ не бунтовал. Да и в Империи сейчас относительно спокойные времена, не считая мелких военных конфликтов у границ, которые никогда не прекращаются.
В юности, когда я думал о смерти родителей, я исключил варианты, что лишить жизни родителей могли простые выходцы из народа. Если бы это было в русле борьбы с аристократией, были бы и другие попытки нас уничтожить. Но после смерти родителей все прекратилось. А значит, целью убийц были персонально они. Имелись у меня и другие предположения, много предположений, но ни в одном из них я не мог быть уверен.
Теперь же у меня появилась возможность узнать об этом у родителей напрямую. Только они могут знать о своих врагах лучше, чем кто-либо? И об этом я собирался расспросить их уже сегодня. Правда, отцу вряд ли понравится эта тема, учитывая, как он вчера отреагировал на мои слова.
Не зная, чем себя занять до утра, я принялся за тренировку. За годы службы порядок действий был отточен до автоматизма. Жаль только, нельзя было выйти на улицу, а в комнате слишком не разгонишься, да и привычных брусьев и утяжелителей не хватало.
Разминка, растяжка, потом основное — силовые нагрузки, затем пятиминутка на медитацию и расслабление мышц. Не размяв с утра тело, весь день чувствовал себя разбитым и сонным. А это хлипкое тело прямо-таки просится, чтобы его привели в порядок.
Вот только физическое состояние оказалось настолько никудышным, что уже через десять минут активной тренировки сердце колотилось словно сумасшедшее, дыхание никак не удавалось угомонить, а голова кружилась так, что еще немного и организм, в отместку за такие изуверские издевательства, грозился опрокинуться в обморок. Прежнюю норму тренировок, привычную Псу, я, естественно, физически не смог выполнять.
Да уж — нелегко и придется начинать все заново. Первые месяцы в военной академии мне было очень несладко, и обмороки — это не самое страшное, что со мной приключалось. По утрам во время подъёма я в буквальном смысле не мог встать с постели, так болели мышцы. За что нередко получал нагоняй от командира и становился предметом насмешек у сверстников.