Дирижер

Группа «Ночной шторм» заняла место на сцене перед началом мероприятия. Пока Хозяин отеля встречал гостей, ансамбль создавал лирический музыкальный фон.

Игра на синтезаторе не мешала Санату слышать любой разговор в ресторане. Он обратил внимание, что рядом с Портновским вертится шулер в наглаженной морской форме. Директор гостиницы знакомил Капитана с избранными гостями, те уважительно кивали.

– Вы не представляете какой махиной управляет, Вячеслав Ефремович! – неизменно восклицал Портновский.

После этих слов мошенник демонстрировал фотографию, где он идет по причалу Мурманского порта на фоне громадины атомного ледокола.

Завязывалась беседа. Одиноких мужчин Капитан знакомил со своей рыжеволосой дочкой Татьяной. Девушка одаривала всех обещающей улыбкой. Гости были в восторге от ее черного облегающего платья с открытой спиной.

В ресторан вошел крупный лысоватый мужчина с орлиным профилем. Он был в белом костюме, белой сорочке с бордовым галстуком и явился в сопровождении двух молодых людей кавказкой внешности. Портновский с особым почтением встретил гостя и указал на центральные места за главным столом, но тот не спешил садиться. К нему подходили здороваться ранее прибывшие гости.

Капитан на ухо спросил Хозяина:

– Важная птица? Его можно хлопнуть?

– Ты что! – зашипел Портновский. – Это наш Бог – Беридзе Отар Гурамович. Директор автотехцентра «Южный», где продают и ремонтируют «Жигули». Большой авторитетный человек. С ним все считаются: и партработники, и цеховики, и блатные. Это он заказал банкет.

– А парни рядом с ним?

– Его племянники Георгий и Ираклий Давиташвили. Росли без отца, Беридзе их воспитал. Они помогают Богу в рискованных делах. Их тоже не трогай.

– Тогда нам бы жирного цеховика.

– А я тебя для чего знакомлю? Гулянка пойдет, народ напьется, и пусть Рыжая вертится. Тут самые толстые кошельки побережья.

Одной из последних в зале появилась статная грузинка в черном вечернем платье, отделанным белым кружевом. Она вела под руку стройную молодую девушку в красном платье на бретельках с жемчужным ожерельем на груди. Портновский ринулся им навстречу, а Беридзе картинно расставил руки.

По шепоту гостей Санат узнал, что это жена Отара Гурамовича, Нана Ревазовна, и их дочь Лия. Девушка только что окончила Московскую консерваторию и прилетела домой. Она главная виновница сегодняшнего торжества, празднуется ее день рождения.

Беридзе со словами «моя красавица» обнял Лию, представил гостям и усадил по правую руку от себя. Задвигались стулья, гости расселись вокруг большого стола, и начался торжественный ужин.

Подружка Саната официантка Лана обслуживала торцевую часть стола, где расположилась семья Беридзе и самые важные гости. На ее лице читалось недовольство: хлопот много, а вместо чаевых получишь разве что замечания от Хозяина, который сидит тут же и всё подмечает.

Зазвенели бокалы, застучали столовые приборы, музыканты перешли к обычному ресторанному репертуару. После каждой песни звучали тосты гостей. Присутствующие высказывали уважение Отару Гурамовичу, его семье, поздравляли Лию с днем рождения и преподносили девушке подарки. Подпольные дельцы дарили лучшие образцы своего производства. На отдельный стол складывались коробки с шубой, одеждой, обувью, ювелирными украшениями, нарядными аксессуарами, которые дополнялись денежными пакетами цеховиков, производивших дефицитную мелочевку.

Главные гости располагались лицом к небольшой сцене, на которой выступали музыканты. Лию обременяло всеобщее внимание, да и подарки девушку не радовали. Чтобы оценить ее настроение Санату не требовалось видеть ее лица. Он слышал ее вздохи, отдельные реплики, вынужденные слова благодарности.

Когда публика разогрелась спиртным, начались танцы. В ход пошли громкие ритмичные песни. К этому моменту музыканты, воспользовавшись перерывом, накатили как следует и захмелели не меньше гостей. Только Санат оставался трезвым.

Он слышал, как Коваль, пытаясь импровизировать, пропускает аккорды, трубач не вытягивает долгие ноты, поющий бас-гитарист глотает слова, а вошедший в раж ударник совершенно не к месту «вываливает ведро картошки на барабаны». Однако ресторан не филармония, развеселившаяся публика не замечала огрехов.

Неожиданно среди ресторанного гомона Санат уловил женскую фразу: «Пьяный балаган. Только один играет чисто». Грустная именинница выдохнула горькую иронию тихо, словно озвучила собственные мысли. Он посмотрел на девушку и виновато поджал губы. Они обменялись понимающими взглядами.

Перед следующей песней Санат убавил на усилителе громкость гитар, отключил микрофон осипшему Борису, подключил свой, а Смирному за ударными приказал не скакать впереди паровоза. Изрядно выпивший Коваль не возражал. Он знал, что в ответственный момент Дирижер исправит ситуацию.

Пальцы Саната пробежались по клавишам, чистые ноты разлетелись по залу. Дирижер наклонился к микрофону и начал исполнять песню Пугачевой «Маэстро». Он играл основную партию, сознательно заглушая коллег, и когда пропел: «Пусть мы далеки, как «да» и «нет», и рампы свет нас разлучает, но у нас одна, да-да, одна святая к музыке любовь», поймал одобрительный взгляд Лии.

Допеть ему не дали. Из-за стола поднялся Беридзе и по-хозяйски постучал вилкой по бокалу. Гости смолкли. Санат прервал песню.

Отар Гурамович взял слово:

– Я напомню тем, кто позабыл. Моя дорогая любимая дочь Лия с детства побеждала в музыкальных конкурсах. Не по блату, как некоторые думают, а потому что талантлива и трудолюбива. Да-да! Я пальцем не шевельнул, а она приносила домой грамоты и призы! А потом, вдруг, Лия выросла. Я не хотел, чтобы она уезжала из дома, но дочь у меня с характером, моим характером! – с нажимом завершил тираду Беридзе, и гости понимающе загудели.

Отар Гурамович поднял указательный палец и потряс рукой:

– Наша умница Лия сама, без моей помощи, поступила в Московскую консерваторию и в этом году ее успешно закончила. Кто-нибудь из вас учился в консерватории?

Беридзе обвел взглядом присутствующих, включая музыкантов. Все отрицательно покачали головой или скромно потупили взоры. Бог усмехнулся и продолжил:

– А моя девочка смогла! Потому что она не кто-нибудь, а Лия Беридзе!

Раздались аплодисменты. Беридзе выждал минуту и остановил шум растопыренной ладонью.

– Я знаю мечту своей дочери, и готов ее сейчас исполнить.

Он кивнул племянникам, те достали что-то из большой сумки. Собравшиеся увидели футляр для скрипки. Отар Гурамович поднял его над головой:

– Это самая новая, самая лучшая электроскрипка «Ямаха». Японская. Трудно было ее достать, но для любимой дочери нет ничего невозможного. Инструмент твой, Лия.

Девушка вскочила из-за стола, ее глаза сияли от счастья. Она приняла подарок, уложила поверх горы нераспакованных коробок и тут же достала необычный инструмент из футляра. Ее улыбка стала шире. У скрипки не было привычного деревянного корпуса, по форме она напоминала скрипичный ключ, сделанный из яркого пластика и металла. Инструмент был полностью укомплектован, имелся мостик на плечо и подбородник.

Лия насладилась видом электроскрипки, положила ее на плечо, прижалась щекой, ласково погладила изгибы корпуса.

– А меня? – картинно надул губы довольный собой отец.

Лия порхнула к папе, чмокнула его в щеку. Предусмотрительная мама протянула дочери смычок. Лия подпрыгнула от радости и попросила:

– Хочу попробовать инструмент. Сейчас!

Портновский среагировал первым:

– Разумеется. Не вопрос! У нас отличная аппаратура, ребята подключат.

Лия робко взошла на сцену. Санат никогда не видел электроскрипку, но быстро сообразил, что требуется. Он вынул штекер из бас-гитары и подключил скрипку к усилителю. Лия подергала струны, настроила инструмент и провела смычком.

– Что будем играть? – снисходительно спросил Коваль.

За окнами ресторана сверкнула молния, прокатились раскаты грома. Новая вспышка отразилась в черных глазах девушки. Она положила инструмент на плечо и объявила: