Ничейная магия. Сполохи

В самом-то деле, Тилайна была для нее лучшим выбором — немного наивная, но зато милая и не слишком упрямая, она не должна была создавать так уж много проблем, а какой-нибудь незнакомый, квалифицированный, но упертый боец или мудрец точно бы начал тянуть одеяло на себя и мешать Мист принимать свои собственные решения.

— Я предлагаю обдумать все это хотя бы немного, — примирительно предложил Эловир. — А пока вернуть в мир эль-Саэдирн и тех, кто пробудился.

— А также моего сына и Совет, — согласился рилантар. — У них могут быть ценные мысли, и я хочу обсудить с ними наши проблемы. И хорошо бы пару помощников по-расторопней.

— А чего сразу не весь штат поваров и горничных? — очень тихо, но все-таки, вслух спросила Мист.

— Выбирай, рилантар, — сказала Миталь. — Я пробужу всех, кого ты скажешь.

Тот, подумав, перечислил набор имен, и Миталь, выслушав их, пропала в тишину.

А потом эль-Саэдирн вздохнул, словно встряхиваясь, сбрасывая с себя оковы сна, и световые линии потекли вниз, обнажая в основе своей настоящие камни, настоящее дерево и ткани. Свет ушел, рассыпался, растерялся пылью по дороге, оставив только закатный блеск солнца в окнах, обращенных на все стороны света. Рилантар остался на своем троне, и Эловир — за троном, и Эльдестейн и еще несколько человек, и Тилайна тут же снова бросилась к своему брату, безгранично радуясь встрече.

Мист с неодобрением посмотрела на начавшуюся сутолоку и, бочком подвинувшись к Эловиру, решительно к нему обратилась, едва за рукав не подергав.

— А у Мейли тут была Башня, или, может, какое-то особое место, через которое он переходил в Башни?

Эловир не сразу, кажется, даже понял вопрос, но потом головоломка сложилась.

— Да. Он переходил в другие места из своей лаборатории. Теперь это моя лаборатория, но я мало что успел поменять.

— Мне надо взглянуть на это место, — уверенно сказала Мист. — Самое время заняться этим, пока все так заняты выяснением.

— Я могу потребоваться своему рилантару.

— Вы ему очень требуетесь, — подтвердила Мист. — Чтобы предотвратить мои исследования этого города и расколупывание замков и охранных чар противоестественными средствами.

— Вряд ли какие-то охранные чары пережили пребывание в Домене, — сдался Эловир. Он бросил взгляд на своего повелителя, тот кивнул ему, занятый объяснениями по пятому кругу, и ар-Маэрэ повел Мист в бывшую вотчину Мейли.

Конечно, она уже ходила этой дорогой. Если что и изменилось за три тысячи лет, то явно не расположение такого важного места, как лаборатория ар-Маэрэ. Да и сама комната не сильно изменилась — только карта на стене была утыкана мелкими булавками, на некоторых из которых висели бирочки с буквами — это явно был дубль той карты, которую Мист и Торрен когда-то нашли в Башне Эмрис.

— Где здесь Старый Авернер? — спросила Мист, остановившись напротив полотнища.

— Здесь, — Эловир постучал аккуратным ногтем по отметке в нижней части карты, невероятно далеко от Авернира нынешнего, который и не думал считать себя старым. Зато до Атенаума там было, в самом деле, всего пара дней пути. А, самое главное, пеплов Атенаум был на том же самом месте — и, значит, если и сдвинулся из своих старых границ, то совсем немного.

— Нормально, — рассудила Мист, по привычке разговаривая вслух, и наклонилась, приглядываясь к булавочной метке Башни там, в Авернире. Там было начеркано — какая-то старая аббревиатура вымарана, написана новая, но ничего похожего ни на Дорру, ни на Семайру, Крелиану или Уртику там, кажется, не было.

Зато “ДР” нашлась несколько западней на побережье, и Мист пообещала себе попробовать заглянуть туда, когда выдастся свободный момент.

— Ладно, — заключила Мист. — Подумаю над этим вопросом. Здесь есть плита с пятерней?

— Есть, — подтвердил Эловир, моментально сориентировавшись. — За тем шкафом.

— Как за шкафом? Почему за шкафом?

— Она мне не нравится и нервирует, и я велел ее загородить, потому что каменщик стесать рисунок не смог.

— Я б ему стесала, — возмутилась Мист и махнула рукой Воину. — Отодвинь!

Тот послушно налег на шкаф, но аккуратно двигать его не стал, а просто уронил мордой вниз, сваливая колбы и реторты с ледяным дребезгом, обрушивая связки листов, поднимая бумажную пыль, и замер как ни в чем ни бывало.

Эловир издал трагический возглас, практически полностью перекрытый радостным “ага” Мист, которая увидела ровно то, что надеялась — аккуратно очерченную арку со следом пятерни посередине.

— Дело за малым, — заключила она. — Узнать, как называлось у него это место, и как называлась та Башня в Авернере.

— Это же ценнейшая лабораторная посуда! И годы наблюдений!

— Чьих? — уточнила Мист, ногой сметая осколки в одну кучку. — Только не ар-Маэрэ Эловира.

— Уважаемых и чтимых ар-Маэрэ до меня! — укорил ее маг.

— Наблюдения целы. Но жаль, что вот так же подробно Мейли не протоколировал, как именно переименовывает Башни. Это же невозможно!

— Думаю, он не хотел, чтобы кто-то разделял с ним эти знания, вольно или невольно, — скорбно сказал Эловир, все еще печально глядя на разруху, учиненную Воином.

— Эту плиту я просто тогда переделаю, — пожала плечами Мист. — А с Башней разберемся, так или иначе. Воин, где там мои склянки? Тащи сюда свой бессмысленный зад и мои осмысленные склянки!

— Ты плохо обращаешься со своим спутником, — укорил ее Эловир.

— Он все равно ничего не понимает, — отмахнулась Мист, забирая у него сумку. — Он не совсем живой.

— В каком смысле не совсем живой? — Эловир бросил на Воина длинный взгляд и даже прочитал короткое заклинание. Мист подсознательно ожидала сбоя, но, видимо, рядом с ней в самом деле чары срабатывали, хоть и слабее ожидаемого. — Кажется вполне живым. Хотя у него два сердца, одно из которых — явно артефакт. Вероятно оно также работает как дополнительный нервный центр.

— Второе сердце, ничего себе, — с интересом глянула Мист на Воина. Выражение лица у нее было такое задумчивое, что вполне можно было решить, что она планирует расчление в научных целях прямо сейчас. — У него в самом деле шрам на груди. Но я думала, что как у похожих на него конструктов родом из Ардоры, у него все заменено, а не работает параллельно.

— Это ардорианский эксперимент? — удивился Эловир. — Не думал, что такая сохранность органики возможна.

— О, нет, юноша-то свежий. Просто ваш коллега, не очень доброй памяти Алгариенн, был неприлично увлечен наследием Ардоры и применил их сохранившиеся наработки к одному из моих друзей. И получилось вот это. Я называю его Воином, потому что звать его по прежнему имени как-то глупо. Прекрасно сражается, поддерживает свое существование на базовом уровне, понимает и выполняет комплексные команды и их последовательности — но самостоятельные решения принимать не способен.

— Интереснейший феномен, — Эловир покачал головой. — я хотел бы изучить его подробней, когда будет время.

— Конечно, — пожала плечами Мист. — Только на запчасти прошу не разбирать. Во-первых, я за него вроде как отвечаю, а во-вторых, он мне, вроде как, пока нужен, потому что кто еще меня защищать будет и все такое. Живых защитников не осталось, приходится полагаться на мертвых.

— Понимаю, — ровно ответил Эловир. — Вероятно, в любом случае, мы отложим изучение и эксперименты до момента вашего возвращения из вашего … нового путешествия.

— Это безо всяких сомнений, — проворчала Мист, роясь в сумке на предмет нужного реквизита. Эловир крутился рядом, так что был пристроен держать книгу и подавать склянки вместо Воина, который требовал куда больше контроля для правильного исполнения ритуальной помощи. Ар-Маэрэ был куда сообразительней в этом смысле, и не мудрено — все-таки, у него было и образование, и знания, и опыт.

— Никогда не видел такого волшебства, — отметил маг, когда Мист оставила отпечаток своей пятерни на камне и произнесла новое имя метки — “эль-Саэдирн”. — Но я точно видел такие зелья у учителя.