Марсианин

– Зачем вам это? – спросил тогда Теон, который не ожидал, что Мади рассматривает проект как нечто личное, близкое к сердцу, а не просто возможность значительно приумножить капитал.

– Я стар, – банкир с грустным вздохом провел ладонями по лицу, как обычно делают мусульмане, закончив молитву. – Сколько мне еще осталось до встречи со Всевышним. Пять лет? Десять? Я часто размышляю над тем, что останется после меня. Я хочу, чтобы люди, глядя на астероид, вспоминали мое имя. Чтобы они знали, что Мади Сахим бин Малик помог изменить мир. Возможно, даже открыть новую страницу его истории. Знаю. Тщеславие – грех. Но я уверен, небеса мне его простят, когда увидят, сколько пользы наш проект принесет человечеству. А экипаж… Всевышний не дал мне детей. Но я бы хотел, чтобы кто-то из юношей моей крови участвовал в полете. Это будет большая честь для меня и гордость для моего увядающего рода.

Теон неплохо знал арабов, которым были присущи гордость, чувство принадлежности к роду и готовность его прославить даже ценой немалых жертв. Поэтому он согласился. К тому же четыре миллиарда, обещанные Мади, явно стоили того, чтобы назвать космический камень его именем и взять в экипаж его родственника. Такая сделка действительно была очень удачной.

Получив указания от босса, юристы Орбитал запустили процедуру регистрации двадцати астероидов. Отдельная группа была направлена в штаб-квартиру Pan-STARRS на Гавайи, где располагался открывший UW168 телескоп. Там они встретились с руководителем программы и получили согласие на оформление документов в системе IDP&ELC, подписав при этом кучу бумаг о неразглашении. За эту услугу от имени Теона была открыта линия спонсорского финансирования обсерватории на десять миллионов долларов. Такая сумма для астрономов была запредельной, и они поклялись молчать самым святым, что у них было – своим телескопом.

Начало оформления прав на астероид было положено. Юристы утверждали, что здесь, как и в патентном праве, должно действовать правило приоритета подачи документов. Кто первый подал, тому и принадлежат все права.

С такой подкрепой можно было дальше вести разговор с Витмаром. Вопреки ожиданиям Теона, готовившегося к постоянному прессингу, старый финансист пропал на несколько дней. Этому затишью вскоре нашлось объяснение.

В самый разгар активности по регистрации прав на астероид Теону позвонили из Белого дома и сообщили, что президент готов его принять. Такая формулировка была странной потому, что именно глава президентского аппарата выступил инициатором встречи. Отнеся подобные лексические нюансы на счет путаницы в протокольной службе, Курц загрузился в самолет и к вечеру прибыл в Вашингтон. Переночевал в принадлежащем ему отеле, чтобы утром быть свежим и излучающим оптимизм.

Встреча произошла в овальном кабинете Белого дома ближе к полудню. Утром у президента по стандартному графику было несколько часов медицинских и реабилитационных процедур, во время которых лучшие доктора пытались привести в рабочее состояние его дряхлеющее тело и слабеющий ум. Обычно это у них получалось, и дряблый, рассыпающийся на глазах старик под воздействием стимуляторов и анаболиков на некоторое время оживал и проецировал бодрость и энергию, которая была так нужна уставшей от грязных политических разборок нации.

От встречи с президентом Теон не ожидал ничего кроме фотографии на память. Третьей в его коллекции. Потому что с ним встречался и предыдущий президент, и его предшественник. Хозяева Белого дома старались выглядеть продвинутыми, поддерживающими инновации и прогресс личностями, поэтому фотосессии с такой иконой молодежи, как Курц, входили в их обязательную программу. Но на прошлых встречах кроме общего разговора о том, куда двигаются технологии, Теону удалось обсудить и практические вопросы, касающиеся его фирм, которые затем вылились в конкретные налоговые послабления и даже инициировали принятие законов, весьма выгодных для его технологических и очень эколологичных компаний.

На какую-либо конкретику во время этого разговора рассчитывать не приходилось. Президент страдал вполне нормальной для столь преклонного возраста легкой затуманенностью сознания, забывал тему разговора, часто путал людей, должности, имена и сбивался, даже когда читал свои речи по бумажке или с суфлера. Но встреча все же будет полезной. Она сыграет на авторитет Теона, подтвердит его национальный статус и еще больше поднимет над итак оставшимися далеко внизу конкурентами.

Предположения Курца оправдались в полной мере. Встреча длилась двадцать минут, из которых первые десять ушли на зачитывание президентом перед камерой заранее подготовленного текста. Америка – родина прогресса. Я за прогресс и новые технологии. Мы всячески будем поддерживать инновации. А твоя, Теон, затея с астероидом вообще докажет всему миру, что мы лучшие и догнать нас Китаю не удастся. Кстати, если бы не поддержка моей Администрации и меня лично, то нихрена бы у тебя, парень, не вышло. И, кстати, помню, я идею про астероид высказывал еще пару лет назад. Но на плагиат я не обижаюсь. Ха-ха. Это была шутка. Работай спокойно на благо страны. Мы тебя поддержим. Да здравствуют инновации и прогресс. Боже, храни Америку!

Следующие десять минут ушли на постановочные съемки. Штатный фотограф под строгим контролем пресс-секретаря и вице-президента сделал несколько снимков с разных ракурсов так, чтобы хозяин Белого дома смотрелся предпочтительнее. Фотки, надо сказать, вышли очень неплохими. Президент выглядел бодро, излучал уверенность и энергию и сверкал своей улыбкой доброго дедушки, открывающей захватывающий вид на новые, пожалуй, излишне белые и сверкающие зубные протезы.

В результате от встречи все получили, что хотели. Гость – пару снимков в рамках, а хозяин – пятиминутный ролик на ведущих каналах о том, какой он прогрессивный и что без него у Теона ничего не выйдет. И вообще, оказывается, идея с астероидом принадлежит президенту.

После того как за Курцом закрылась дверь овального кабинета, к нему подошла вице-президент:

– Рада с вами познакомиться лично, мистер Курц, – приветливо, но с достоинством улыбнулась она. – Признаться, я давно хотела это сделать. Ваши идеи, ваши проекты, ваши компании… Они – как отражение светлого и прекрасного будущего Америки. Новые технологии, инновации, экологичность. Взять хотя бы астероид. На наших глазах вы делаете фантастику реальностью. Это великолепно! Это демонстрирует всему миру, что есть только один бесспорный технологический лидер – США. Кстати, вы не могли бы мне немного подробнее рассказать об этом астероиде. Давайте на несколько минут присядем в гостиной.

Они перешли в малую гостиную и разместились на обитых шелком креслах, стилизованных под викторианскую эпоху. Следовавший за ними фотограф быстро сделал пару снимков и исчез.

– Так, астероид… – вице-президент внимательно посмотрела на Теона. – Вы действительно считаете, что он стоит пять триллионов?

– Не я, – скромно улыбнулся миллиардер. – Это оценка ученых после детальной спектрометрии его поверхности, когда он прошлый раз сближался с Землей. В результате исследований были получены устойчивые сигнатуры никеля, драгоценных и редкоземельных металлов.

– Это замечательно! Это просто замечательно. И как вы планируете все это добывать?

– Вначале мы отправим на перехват астероида космический буксир, который притянет его на орбиту. Ну а затем соорудим на нем космический металлургический завод. Будем плавить руду и доставлять чистый металл на Землю. А может придумаем еще что-нибудь.

– Боже, как интересно! Орбитальная фабрика. Просто фантастика! – вице-президент всплеснула руками, как восхищенная девочка, но глаза ее сузились и впились в Теона. – Однако эти триллионы в золоте и платине… Если они попадут на свободные рынки, то могут нарушить финансовую стабильность.

Курц в ответ невинно улыбнулся. Ему хотелось сказать, что финансовую стабильность нарушит не астероид, а почти двадцать триллионов долларов, напечатанных Федрезервом за последние десять лет. Но он благоразумно промолчал и вместо этого ответил домашней заготовкой: