Марсианин

Пока шло время, Акоста навел справки о таинственном теневом банкире из Дубая. Мади Сахим бин Малик получил это имя от правителя Эмирата вместе с гражданством. До этого он был неприметным ливанским банкиром Фаруком Абдаллой, никаким образом не проявлявшим связи с одной из самой богатых и древних частных расчетных систем в мире. Предоставление гражданства Эмиратов иностранцу – событие беспрецедентное, редкое и требующее особых заслуг. Для этого подписывается личный указ шейха. Особыми заслугами Фарука было то, что в момент, когда строительство самого известного здания Дубая, башни Бурдж-Халифа, остановилось из-за отсутствия финансирования, владелец небольшого ливанского банка предоставил необходимую сумму для его завершения. Причем тайно. Какой она была и на каких условиях передавались средства, можно было только догадываться, потому что официальных данных ни о стоимости башни, ни о источниках ее финансирования не было. Но, судя по уважению шейха, речь шла о сумме, значительно превышающей миллиард долларов. За такую щедрость ливанец получил гражданство, новое имя, огромный кусок пустыни на побережье к северу от Дубая для строительства виллы и льготную лицензию на деятельность во Фризоне13.

Официально бывший Фарук Абдалла, а теперь Мади Сахим бин Малик был владельцем логистической компании, имевшей огромные склады в порту Дубая, через которые переваливалось различных товаров на миллиарды долларов в год. А еще он являлся донором Космического центра имени Мухаммеда бин Рашида, основной площадки для развертывания космической программы Эмирата и любимого детища правителя. Именно через этот центр Мади близко сошелся с шейхом и стал одним из его самых доверенных советников.

О хавале – теневой финансовой системе, которой руководил Мади, информации было очень мало. Все знали, что она существует, все знали, как она работает, но точных данных об обороте и руководителях не было никаких. Многие вообще сомневались, что она до сих пор эффективна, и называли ее легендарным пережитком Средневековья. Дилеры хавалы находились исключительно в мусульманских странах или в мусульманских общинах, очень часто при мечетях. Это чрезвычайно затрудняло раскрутку системы, потому что исламские лидеры и клирики ни под каким давлением не раскрывали информацию и препятствовали работе любых внешних расследований.

Формально хавала ничего не нарушала. Человек под расписку давал деньги в долг в одном месте, а по его поручению средства выплачивались в другом. В большинстве юрисдикций такая транзакция была абсолютно легальной. ЦРУ и ФБР после начала «войны с террористами» прихватили нескольких предполагаемых дилеров по подозрению в финансировании радикалов, но выбить из них так ничего и не смогли. По слухам, пара человек до сих пор сидели в Гуантанамо, так ничего и не сказав. С развитием блокчейн, криптовалют и Интернета отследить хавалу стало вообще невозможно, так что приходилось только догадываться про ее оборот и географический охват.

В общем, подобраться близко к Мади не получалось. На радаре спецслужб он не появлялся. Единственное скудное досье на него в стиле – не был замечен, не состоял, не подозревается – было у МОССАД, и то израильтяне забросили его после того, как Фарук Абдалла стал добропорядочным гражданином Дубая.

Этот персонаж был настолько чист и прозрачен, что у опытного профессионала Акосты невольно возникли сомнения. Уж очень все было гладко, очень похоже на хорошо проработанную легенду. Но прицепиться к арабу было не за что. К тому же экзальтированный Теон вошел в режим раскручивания очередной гениальной идеи, и в этом состоянии удержать его кипучую энергию было просто невозможно. А тут еще развитое за годы долгой и успешной оперативной работы в ЦРУ чутье подсказывало шефу разведки, что на босса надвигается более реальная опасность, чем сказочные всесильные восточные джины.

Вольно или невольно Курц своим астероидом разворошил гнездо таких ядовитых пауков и затронул интересы такого количества влиятельных и сильных людей в Вашингтоне и Нью-Йорке, что от них следовало ожидать самой радикальной реакции.

Однако в течение следующей недели ничего существенного не произошло. Первоначальный ажиотаж вокруг Теона спал. Журналисты поутихли в ожидании следующей порции новостей. Часть биржевиков зафиксировали прибыли, из-за чего акции Альфа Спейс немного припали. Конструкторы исследовательского центра занимались текущими проектами, с нетерпением ожидали полный бриф по астероиду и перелопачивали гору материалов, связанных с возможностью добычи ресурсов в космосе и немногими уже существующими по этой теме наработками.

Такое временное затишье порвал очередной новостью Теон. Он объявил, что покупает небольшую частную исследовательскую компанию, работавшую по заказу НАСА над конструкцией космического буксира с ионным двигателем. По сути, это была одна из лабораторий Массачусетского технологического института – ведущего мирового центра в исследовании новых технологий. Курц купил ее с потрохами, выплатив НАСА солидную неустойку и выделив МТИ пятьдесят миллионов безусловного финансирования. На базе этой компании он создал исследовательский центр Орбитал и перевел туда Мишу Когана вместе с его новым отделом.

Это событие подхлестнуло интерес к Курцу и вызвало крайне негативную реакцию НАСА, которую, впрочем, удалось быстро погасить соглашением об обмене технологиями. Орбитал давала доступ специалистам космического агентства к результатам своих исследований, правда, разрешала их свободное использование только в некоммерческих целях. А еще это приобретение убедило серых кардиналов, что Орбитал – проект реальный и, скорее всего, будет осуществлен. И они сделали первый шаг.

Теону позвонил Джозеф Витмар – старый опытный банкир и политик, бывший долгое время председателем Федрезерва, а теперь возглавляющий совет директоров самого крупного в США инвестиционного банка. Оказалось, что он прилетел в Сан-Хосе по делам и заодно хотел бы обсудить потенциал IPO Орбитал.

Они встретились в люксе небольшого, но очень дорогого отеля Вестин. Предварительно номер осмотрела служба безопасности Курца и установила систему радиоподавления. Банкир пришел с юристом и помощником, который выглядел, скорее, как телохранитель, но беседа состоялась с глазу на глаз в изолированной от посторонних глаз гостиной.

– Должен сказать, вы не даете нам скучать, – Витмар налил себе в хрустальный стакан немного виски, бросил пару кубиков льда и с видом хозяина положения уселся в кресло у журнального столика.

– Не рано ли для алкоголя? Что скажут врачи? – тоном заботливой мамаши поинтересовался Теон, прохаживаясь по гостиной. Они уже виделись несколько раз и даже обсуждали что-то накоротке, но такой серьезный разговор предстоял впервые.

– К черту врачей, – махнул рукой банкир и сделал небольшой глоток. – После ковида я уже ничего не боюсь. Вернее, боюсь, молодой человек. Боюсь, что вы в своем неуемном стремлении осчастливить человечество инновациями нахрен разрушите все, что мы с таким трудом построили.

– Что именно? Уже начавшую сыпаться долларовую пирамиду? Тонущую в печатаемых вами бесплатных деньгах, потерявшую конкурентоспособность и эффективность экономику? Дряблую, как наш президент, и изъеденную коррупцией политическую систему? Или планы вашей группы построить в Америке феодальный строй?

– Сарказм? А вы смелый человек, мистер Курц. Смелый и дерзкий. Немногие могут позволить себе разговаривать со мной в таком тоне. Для нас было бы честью, если бы такой энергичный и талантливый бизнесмен был на нашей стороне.

– У вас был такой шанс, – Курц уселся в кресло напротив и расслабленно закинул ногу на ногу. – Вспомните. Пару месяцев назад я обратился в один из ваших фондов за финансированием своей марсианской программы. Потом напрямую в банк. Потом пробежался по другим «жирным котам»14 с Уолл-Стрит. И везде получил отказ. Или вы об этом не знали?

13

англ. Freezone – свободная экономическая зона Дубая.

14

англ. Fat Cats – жирные коты. Владельцы крупных американских банков и фондов на жаргоне биржевиков.