Теоретик. Второй шанс

Глава 19

Глава девятнадцать

— Игорь, вставай! Сколько можно спать? Время обед уже скоро. Опять из клуба домой под утро приперся?

Если Лера и ожидала моей реакции, то наверняка не такой. Я вскочил на ноги, дико озираясь по сторонам.

— Игорь, да что с тобой⁈

«Живая!»

Объятия получились слишком сильными, и наверняка я сделал ей больно.

— Что уставился?

— Любуюсь.

— Стоп, подожди. Дай сначала я в порядок себя приведу. Кстати, косметичку мою не видел? И еще плойку. А заодно платье, твое любимое, — перечисляла Лера предметы, которых у нее быть не могло. — Игорь, ты уж извини, но улыбка у тебя сейчас какая-то глупая. Разве так смотрят на любимых девушек?

— Я исправлюсь. Кстати, Лера, а где твои бусы?

— Какие еще бусы?

— Те, которые тебе подарил.

— Ага, дождешься от тебя подарочка! Другие парни своим девушкам айфончики дарят, посреди зимы на море их возят, а я за все время от тебя только единственный раз его дождалась, да и то ружье!

Послушай Леру кто-то со стороны, точно принял бы за какую-нибудь стерву. Хотя, наверное, нет, если обратить внимание на ее милую улыбку: у тех они другие.

— Не ружье, а карабин.

— А что это меняет? — и тут же выбилась из своего образа. — Ой, какие красивые! Где ты их взял?

— Сам сделал.

— Правда сам? Честное-пречестное⁈

— Честнее некуда.

— Спасибо! Дай я тебя поцелую! Нет, правда, какие красивые. А главное, ты сам их сделал! Только ты так больше не улыбайся. По крайней мере, на людях. Сама-то я давно уже привыкла, что любимый у меня дурачок, но другим-то зачем знать?

Еще бы не назвать мою улыбку глупой, если я продолжал не верить своим глазам. И ушам. Вот она, Валерия, живая и улыбающаяся. А где-то невдалеке слышны голоса Славы Профа и Гудрона, опять они о чем-то спорят.

— Лера, мой наган на глаза тебе не попадался?

— Нормальненько так! Ты будешь свои вещи разбрасывать, а я должна знать? Нет, не попадался. Он же всегда у тебя с собой.

Сейчас его почему-то нет. Зато есть ты, Слава, Борис, Трофим, Остап, Янис. И Ирма. Прежняя Ирма. И еще множество других людей. Да и как может быть иначе, если до горной долины, где расположен Центр, еще добрых полдня пути?

— Колючий! — Лера нежно погладила по щеке после моего поцелуя. — Посидим, поболтаем, пока минутка свободная есть? Мы же с тех пор, как в Светлом встретились, так ни разу толком и не общались. Все бегом, бегом, чтобы вовремя сюда успеть.

— Мы обязательно поговорим, милая! Долго-долго, и обо всем на свете. А пока мне нужно сделать много важных дел. Лера, там, в долине, куда мы идем, к востоку от Центра есть болото. Не надо в него лезть, чтобы не случилось. Недалеко от него куча развалин, настоящий лабиринт, и в них легко можно спрятаться. Только не лезь в болото! Обещаешь?

— Ты к чему мне все это говоришь? Сон дурной приснился?

— После объясню. А пока просто пообещай.

— Обещаю.

— Ну тогда я пошел. Не скучай, — совсем уж непонятно для чего добавил я, как будто нам предстояла долгая разлука.

— Я постараюсь, Игорь, — часто захлопав ресницами, закивала Лера, заодно придав себе такой вид, словно вот-вот расплачется, вредина.

— Нет, уважаемый Гудрон Асфальтович, альтернативных экономических систем, помимо той, в которой мы существуем, вернее будет сказать — существуют на Земле, достаточное количество. Я тебе навскидку их с десяток смогу перечислить. Частью уже апробированных и доказавших свою эффективность, частью только в теории.

— Например?

— Та же социалистическая. Вполне себе жизнеспособная модель. Не без недостатков, разумеется, впрочем, как и любая другая, но ведь и достоинств у нее хватает. Кто может знать — что в итоге получилось бы, если бы мы не стояли с нашими заокеанскими партнерами подобно бабуинам на разных берегах реки, и не размахивали ядерными дубинами? Ты хотя бы о Китае вспомни.

— Зная мое отношение к СССР вообще, и к товарищу Сталину лично, полностью с тобой согласен. А еще?

— Еще, говоришь? Да хотя бы бинарная, инновационная, партисипативная, Джорджизм, Мутуализм. Или вот такая — экономика изобилия. Достаточно, или мне в памяти поскрести?

— Хватит для начала. Как ты там говоришь — партиписавная? — не получилось у Бориса правильно выговорить новое для него слово. — Объясни, что это за хрень, и с чем ее едят? Наверняка ведь только что придумал.

Он точно знал — как завести Вячеслава, который терпеть не мог, когда его обвиняют в незнании.

— Партисипативная модель экономики является развитием идей мутуализма.

Вячеслав даже не задумался, а его ответ вызвал дружный смех у Трофима, Яниса и остальных. Частью сам по себе, но куда больше — из-за реакции Гудрона, у которого забавно вытянулось лицо. Борис любит иногда строить из себя дурачка, кем он ни в малейшей степени не является.

— Игорь проснулся, — обратил на меня внимание Остап.

— Теоретик, ты чего такой серьезный? — тут же переключился Гудрон. — Новости неприятные пришли? Ну и откуда бы ты о них узнал, во сне приснились?

— Именно. А серьезный потому что предстоит нам важное дело. И чем быстрее мы его выполним, тем будет лучше для нас всех.

— Отложить на время придется, что бы ты не задумал, — заявил в ответ он. — Совещание вскоре, и очень хочется надеяться, что опять до ругани не дойдёт. Теоретик, ты чего?

Борис удивился так, как будто я проделал что-то крайне несуразное, а не всего лишь крепко пожал ему руку. А затем по очереди Профу, Остапу, Янису и остальным. Заодно поцеловал Ирму в щеку, успев шепнуть: замечательно выглядишь!

— Очень рад всех вас видеть, — что было правдой пусть и не всей.

— Нет, точно голову на солнце напекло! Теоретик, ты с этим делом поосторожней: у нас вся надежда только на нее.

Борис хотел добавить что-то еще, когда пришлось его перебить.

— Значит так, парни, будем брать власть в свои руки.

— Согласен полностью, — Гудрон посерьезнел мгновенно. — И целиком тебя поддерживаю. Сейчас на совещании этот вопрос и решим.

Я обвел взглядом всех остальных.

— Сделаем, — только и кивнул Трофим.

— Легко сказать, когда каждый на себя одеяло тянет! — засомневался Остап. — Тут железные доводы нужны.

— Они у меня найдутся, — и, считая вопрос закрытым, обратился к Гудрону. — Борис, к тебе у меня особая просьба. Как только все закончится, среди людей Бондаря найди Виталия Бабкина.

— А это еще зачем?