Теоретик. Второй шанс

После ответа Ларисы, оставалось только поразиться мужеству девушки. Ранение тяжелое, наверняка испытывает сильнейшую боль, и хотя бы раз простонала! Только губу закусила так, что по подбородку текла струйка крови.

— Вы теперь меня бросите⁈ — было первым, что сказала Лариса, как только жадр снял болевые симптомы.

— Не говори ерунды! Как ты вообще могла такое подумать⁈ — возмутился Бобер. — Хочешь попить?

— Спасибо, нет, — отказалась она, чтобы вцепиться ему в руку. — Виталий, обещай, что пристрелишь, если по-другому уже будет никак. Обещаешь⁈

— Не говори ерунды! — повторился он.

— А если не сможешь, пистолет мне дашь? — не успокаивалась Лариса. — Я сама все сделаю. Лучше уж смерть, чем снова к ним.

— Туман расходится, — констатируя, и явно желая перевести разговор на другую тему, сказал Бобер. И, обращаясь уже ко мне. — Теперь я понимаю, зачем ты у меня ствол забрал. Чего уж там, впечатлило!

В ответ я лишь пожал плечами: а толку-то? Их здесь сотни, и для каждого из них у нас попросту не хватит патронов. Даже из расчета; один выстрел — один труп. К тому же существует немалый шанс получить в ответ гранату. Навесом не получится: мы находимся в нише, и сверху нас прикрывает многометровый каменный слой, но ее ведь можно и напрямую зашвырнуть. Правда, для этого необходимо приблизиться достаточно близко, а потому наша главная задача — не подпустить. Если у них не найдется что-нибудь наподобие РПГ.

— Лариса, как себя чувствуешь?

Я осторожно наблюдал за окрестностями, благо что мою загоревшую почти до черноты физиономию не так-то легко увидеть: скала за спиной, к счастью была не белоснежного мрамора.

— Голова кружится, — слабым, едва слышным голосом, ответила она.

Конечно же, боль жадр снял полностью, но все остальные эффекты тяжелого ранения убрать ему не под силу.

— Потерпи, девочка, потерпи.

— Потерпеть до чего?

Тот вопрос, на который при всем желании у меня не нашлось бы ответа. И все-таки я ответил. Вернее, солгал.

— По времени вскоре наши должны подойти. Может сегодня и не успеют, но завтра точно придут.

— Ну и откуда они возьмутся? — обоснованно засомневалась она. — Игорь, я слышала и ваш разговор, и то, что говорили эти гады. Неоткуда теперь помощи взяться.

И тогда мне пришлось солгать еще раз.

— Фил должен прийти, а бойцов у него!..

Фил был мертвее мертвых уже несколько дней. Да и народу у него никогда не было много — в лучшем случае человек тридцать. И если бы вдруг ожил и сам, и его люди, ничегошеньки бы он сделать не смог. Но как же мне хотелось дать ей хоть какую-то надежду! Симпатичной молодой девчонке с поломанной жизнью, жить которой осталось каких-то несколько часов в лучшем случае. И желая прекратить неприятный разговор:

— Бобер, от брикета что-нибудь осталось?

— Есть еще немного.

— Лариса, пожуй через силу, и водичкой запей. Да побольше ее выпей, ты много крови потеряла.

— Себе оставьте, вам может пригодиться.

Пришлось повысить голос.

— Ешь, я сказал!

Мой приказной тон не дал ничего.

— Смотрю я на вас, парни, и думаю. Ну почему мне так не повезло угодить к этим мерзавцам⁈ Считала, здесь вообще нормальных людей нет, одни только такие и есть. Нет, вы же совсем другие!

— Лариса, когда отсюда выберемся, не забудь, что сейчас говоришь, — сказал Виталий.

— Что именно?

— Что мы хорошие. На Теоретика можешь даже не глядеть — у него Валерия есть. Но обо мне точно не забудь: знаешь, какие я на тебя виды имею!

— После всего того что со мной было⁈ Иногда кажется — я настолько в грязи, что ее уже и не отмыть никогда.

— Глупостей не говори. В чем ты виновата? В том, что перенесло в Центр, а не в любое другое место? Держи, Теоретик. Вот в этом магазине патронов не хватает пять штук, так что имей ввиду.

— Теоретик, спускайся! — голос, заставивший от неожиданности всех нас вздрогнуть, принадлежал Кондею, и был он приторно-сладким словно вкус местной ягоды кайала. — И Ларочку обязательно с собой прихвати, дел у нее теперь значительно прибавится! — заставив девушку сжаться в комок, и даже зажмурить глаза. — А того хмыря, который с тобой в компании, можешь там и оставить. Дохлым, конечно же, глядишь, тебе и зачтется.

Сам Кондей благоразумно прятался за огромным валуном, которых внизу хватало достаточно. Не один, безусловно: перквизиторов там наверняка хватает и без него. Слишком удобен подход к этой каменной груде, которая когда-то была частью нависающей над нами скалы.

Что было скверным — подходы к ней не просматривались, а, следовательно, и не простреливались: узкая то ли промоина, то ли трещина в земле, которая тянулась чуть ли не к самому выходу из долины. Ну разве что частью, если встать в полный рост, чего категорически делать нельзя.

— Слышишь меня?

— Что хотел-то? — отмалчиваться не было смысла.

— Честно? Кишки тебе выпустить как можно скорее. А пока Гардиан желает с тобой пообщаться.

После чего сразу же и раздался голос Гардиана.

— Вот скажи, Теоретик, ну чего тебе не хватало? Мы к тебе со всей душой, все лучшее, как дорогому гостю, а ты что в ответ? Ладно, человек я отходчивый, и потому даю тебе еще один шанс. Спускайся, и останешься в живых. Конечно же, отношение к тебе изменится, но ты будешь жив, а это самое главное. Если разобраться, жизнь — по-настоящему единственная ценность, которая у нас есть.

«То-то так легко ты распоряжаешься чужими», — но я промолчал.

— Ты только вдумайся, Игорь. Через час, ну ладно, пусть будет через два, или даже сутки, тебя не станет, и ничего уже изменить не получится. Ничего и никогда! Ну не выбраться тебе уже отсюда! Да и какой смысл? Куда тебе идти, и кто тебя ждет? Знаешь, я ведь не был с тобой до конца откровенен — нету больше нашей Лерочки в живых! Согласен, есть в ее смерти и часть моей вины, ну так кто заставлял ее лезть в болото⁈ Нашли мы ее, Теоретик, мертвой. Но жизнь-то продолжается! Слышишь меня?

— Слышу.

Гардиан мог и лгать.

— А чтобы у тебя не осталось никаких сомнений, смотри! Узнаешь?