Театр Эль Вагант

Усевшись на диван, девушка посмотрела по сторонам, подняла взгляд к потолку и, пристально рассматривая лампу, сдавленно произнесла:

– Похоже, моя мать убила человека.

– Похоже? – переспросил Сабуркин. – Что это значит?

– Значит, что я точно не уверена, но всё указывает на это.

И она замолчала, продолжая изучать лампу.

– Что за человек? – принялась помогать Алевтина. – Где и как произошло убийство? Есть свидетели?

– Свидетели есть, человек пятьсот. – Девушка вдохнула полной грудью, подержала воздух в легких, сколько смогла и медленно выдохнула.

– Давайте с самого начала и по порядку, – предложил Гера. – Может, вам чаю налить? Воды, кофе?

– Спасибо, не надо.

– Как вас зовут?

– Анна, но все зовут меня Ася, как у Тургенева. Помните эту повесть, да?

Все сотрудники, кроме директора, дружно закивали головами. Он же продолжал стоять у окна с абсолютно безучастным, как могло бы показаться, видом.

– Моя мама – Марьяна Бакушинская, актриса, прима в театре «Эль Вагант», – продолжила Ася. – Характер у нее очень непростой, порою просто невыносимый. И если кто ей поперек дороги встанет, то я ему не завидую. В последнее время вроде все нормально было, в театре сменился главный режиссер, с которым у мамы были постоянные конфликты, с новым скандалить она еще не начала, зато у нее напрочь испортились отношения с ведущим актером – Всеволодом Плетневым. Они в спектаклях вместе играли и несколько лет у них еще отношения были, потом толком не знаю, что произошло, то ли мама его со старлеткой какой-то в гримерке застукала, то ли еще какая-то причина, но разругались они вдребезги. Мама его прям возненавидела, говорила: «одним воздухом с ним дышать не могу». И дошло до того, что она заявила: отравлю Плетнева, да так, что никто и не поймет, подумают – сердечный приступ.

Девушка опустила взгляд и замолчала.

– Мало ли чего в порыве гнева ни скажешь, – подала голос Алевтина. – Тем более, мама ваша натура творческая…

– Так он вчера и умер! – вдруг выпалила Ася. – Плохо ему стало прямо на сцене! Во время спектакля!

– И что, от сердечного приступа? – недоверчиво улыбнулся Валентин.

– Скорая сказала – да, сердечный приступ! Но, вскрытие, как говорится, покажет… – в голосе девушки зазвенели слезы, и Никанор Потапович пошел на кухню за стаканом воды.

– И как ваша мама на это отреагировала? – спросила Алевтина.

– Шок, истерика, трагедия! – Ася театрально всплеснула руками и взяла поднесенный секретарем стакан. – Она же актриса! Она может сыграть что угодно, а в душе у нее будут совершенно другие чувства.

– И что вы от нас хотите? – Гера озадаченно смотрел, как девушка пьет воду большими глотками.

– Выясните, она это сделала или нет. – Ася поставила пустой стакан на столик с вазой и журналами. – Если она, хоть успею ее куда-нибудь заграницу отправить, прежде чем полиция докопается. У моего парня есть возможности, да и отец, может быть, согласится помочь, хотя мать ему так жизнь испоганила, что он ее имени слышать не хочет. Но раз такое дело, папа поможет, обязательно поможет…

Она опустила голову и все-таки разрыдалась. Сабуркин, Алевтина, Гера, Арина, Никанор переглянулись и перевели взгляды на Феликса. Тот с явной неохотой пожал плечами и махнул рукой, мол – решайте сами.

– Дело в том, что наши услуги не бесплатные… – начал Герман.

От этих слов девушка вскинулась и быстро заговорила:

– Деньги не проблема! Я хоть сама еще студентка, на театрального режиссера учусь, два курса осталось, но парень мой из семьи не бедной, да и отец мне хорошо помогает, так что я заплачу, заплачу, сколько скажете!

– Хорошо, попробуем вам помочь. От вас понадобится сразу вся имеющаяся у вас информация, с подробностями, с деталями…

– Расскажу всё! – быстро закивала Ася. – Только у меня одна просьба: мама не должна узнать, что я вас наняла. Она мне такое устроит…

– Мы вас поняли, на этот счет можете не волноваться. Давайте теперь пройдем в наш главный офис, – Гера указал на белоснежную арку, ведущую в коридор. – Я задам вам несколько вопросов, всё запишем и приступим к вашему делу.

– И когда?

– Когда – что?

– Приступите к моему делу?

– Откладывать не привыкли, так что сегодня, скорее всего, и приступим.

Глава 4

В секретарской стояла тишина, отчего особенно ликующе громкими казались птичьи трели за окном. Сотрудники старались не таращиться в упор на своего директора, но взгляды все равно возвращались к его фигуре у окна. Пребывает ли он в глубокой задумчивости или просто стоит отрешенно, понять было затруднительно.

– Помните, я раздал вам всем амулеты и велел носить их не снимая? – произнес Феликс, не меняя позы и выражения лица.

Один за другим люди стали вытягивать из-под воротников кто шнурки, кто цепочки с небольшими круглыми медальонами, напоминающими черные каменные спилы, по которым под определенным углом пробегали зеленоватые всполохи.

– Молодцы, – сказал директор и снова замолчал.

– Да пусть только сунутся, Феликс, – сказал Сабуркин. – Что мы, за себя постоять не сможем? Я ж на всякий случай и осиновым колом обзавелся.

– Осиновым колом? – переспросил Феликс, переводя взгляд на Валентина.

– Ага, двухсторонним. Поехал с приятелем в лес, нашел осину, отрезал хорошую такую ветку, да заточил ее с обоих концов. Думаю, пусть себе лежит, много места всё равно не занимает. Или осина против кровососов не работает и это просто сказки?

– Любое дерево работает, если точно в сердце вогнать или в глаз. Вопрос – как успеть это сделать.

– Успеем, мы проворные, – заявила Алевтина, пряча медальон в вырез кофточки. – Валя, нам тогда всем тоже кольев настругай, полезная в хозяйстве вещь, пускай будет.

Сабуркин согласно кивнул.

– Феликс Эдуардович, – подала голос Арина, – может, что-то еще защитного посоветуете? Лучше мы, на всякий случай, будем в курсе всех возможностей.

– Проводим клиентку, дам подробные инструкции, – ответил он.

Вскоре в арке показались Гера с Асей. Девушка выглядела спокойной, даже повеселевшей.

– Значит, так, – сказал Гера. – Вечерний спектакль отменен в связи со смертью актера, но театр открыт, продолжает работать, поэтому мы без особого труда сможем попасть внутрь и осмотреть место происшествия, заглянуть в гримерку покойного, заодно и осмотрим гримуборную Марьяны Бакушинской. Сам театр небольшой, все друг у друга на виду, поэтому, чтобы особенно глаза не мозолить, мы решили переодеть одного из наших сотрудников в уборщика. Благо, Ася сказала, что одна из уборщиц заболела, и она вполне может пройти в подсобку, взять ее халат, инвентарь и оставить под лестницей входа для работников театра. Ася будет ждать нас в театре и откроет нам дверь по звонку на мобильный. Таков план. Одобряете?

– Вполне, – закивали коллеги. – Нормальный план.

Тем временем Ася внимательно рассматривала детективов, и, наконец, взгляд ее остановился на директоре. Отчего-то он напомнил ей скульптуру в превосходно сшитом костюме. Все в его облике было застывшим, лишь глубокие синие глаза горели какой-то нечеловеческой внутренней силой.

– И кто же будет изображать уборщика? – спросила девушка, с трудом отводя взгляд в сторону. – Как-то вы не очень все похожи…

– Вот кандидатура, – Сабуркин указал на секретаря. – Похож?

Ася обернулась, посмотрела на старика в очках, и согласилась, что да, похож.

– Если что, скажете, что подменяете Лидию Сергеевну, – сказала девушка. – Но я не думаю, что кто-то спросит, просто так, на всякий случай.

– Усе уразумел, – чинно произнес Никанор Потапович.

– В общем, сегодня вас ждать, да? – в посветлевших глазах Аси сверкнула доверчивая, почти детская надежда, и сотрудники невольно заулыбались, глядя на девушку.

– Деточка, все будет хорошо, – сказала Алевтина. – И придем, и всё разузнаем, ни о чем не волнуйся с этого момента. Ты в надежных руках.

– Спасибо! До встречи!