Приключения среди муравьев. Путешествие по земному шару с триллионами суперорганизмов

Группы тех же муравьев Proatta также убивали муравьев-мародеров, которые задерживались в стороне от основной фуражировочной дороги после рейда. Что было причиной их успеха? Хотя изрядная часть их усилий тратится на поиск любых лакомых кусочков в одиночку, рабочие Proatta в таких изрядных количествах собираются в сантиметрах от входа в их гнездо, что, когда любое насекомое проходит мимо, несколько муравьев всегда оказываются достаточно близко, чтобы его поймать. Proatta в основном остаются на месте и ждут, когда добыча сама к ним придет, используя групповую версию тактики засады, как у охотника на уток, когда он прячется в засидке, или у одиночных видов, таких как каймановая черепаха, которая лежит и ждет, пока мимо проплывет рыба[40].

Как мы уже видели, близость для муравьев несущественна, чтобы действовать как группа. Но поведение Proatta демонстрирует, что, как и в густых рейдах мародеров и кочевников, высокая плотность участников повышает вероятность того, что встреченная добыча будет поймана. Когда их рабочие находятся вместе и рядом, некоторые виды муравьев даже способны почти никогда не заниматься активным фуражированием. Муравьи теснятся вместе внутри своих гнезд, а мексиканский вид муравьев рода Leptogenys извлекает пользу из этой плотности, придавая своим жилым помещениям запах, привлекающий мокриц, которыми он и питается. Муравьи совместно убивают этих мелких ракообразных и поедают их, не выходя из дома[41].

Но при движении толпой мародеры и кочевники увеличивают шансы на встречу с обедом по сравнению со стратегией «сидеть и ждать». Разница как между протягиванием сети через воду и оставлением ее закрепленной на месте. Оба метода функциональны, но подвижная сеть почти обязательно ловит больше рыбы за тот же период времени.

Анатомия рейда

Однажды утром, когда я смотрел, как самые передовые рабочие в рейде мародеров прокладывают свой путь сквозь траву, Падди позади меня вскочил и взмахнул сачком. Внезапно 12-сантиметровый богомол, которого он преследовал, трепеща, приземлился посреди моей муравьиной группы. Падди отпрянул, негромко выругавшись, поскольку муравьи набросились на богомола. Кто-то схватил его за края крыльев и растянул их во всем зеленом великолепии, другие в это время сжимали его голову челюстями, пока она не лопнула, как орех в щипцах. Скоро мародеры разделывали богомола вдоль и поперек со спокойной эффективностью работников бойни.

Муравьи-кочевники, и особенно те, кто ходит в рейд роем, исключительны в своей способности постоянно ловить непростую и даже опасную добычу. Тут мне стало понятно, что это можно сказать и о группе мародеров с тем же успехом. Чтобы раскрыть секреты охотничьего успеха мародеров, я начал изучать посекундную организацию их рейдов. Глядя, где именно муравьи впервые приближаются к фронту, а затем медленно прослеживая их пути назад к основной колонне, я обнаружил, что для всего, что наблюдал, могу выстроить хронологическую последовательность. На практике это было не так уж просто. Хотя рабочие были бесстрашны с добычей, они осторожны при других вмешательствах. Они отступают при малейшем дуновении. Поэтому, наблюдая, я находился от них как можно дальше. Порой я использовал бинокль, а как-то раз озадачил группу наблюдателей за птицами тем, что сосредоточенно глядел как будто на голую землю.

Муравьи в узкой группе позади переднего края фронта как будто движутся случайным образом, ходят назад, вперед и вбок относительно линии фронта. Там, очевидно, должна быть результирующая, за счет которой рейд движется вперед, но трудно заметить муравьев, следующих друг за другом в этом направлении. Некоторые пути заметны, и кажется, что муравьи двигаются через диффузное облако ориентационных сигналов. Рой продвигается на новую территорию каждые несколько минут, а та земля, которую он занимал ранее, заполняется передней частью веера по мере того, как все больше муравьев начинают формировать колонны, бегая вдоль определенных путей. Веер отличается от роя тем, что там есть колонны, а где именно проходит граница между веером и роем, зависит от способности наблюдателя ее увидеть. Чем ближе к хвосту рейда, тем колонн становится меньше, а сами они оживленнее, и все большая часть муравьев движется по явно определяемым путям. В конечном итоге в задней части рейда муравьи сливаются в один крупный поток – основную колонну.

Грубо говоря, каждая часть рейда выполняет свою функцию, превращая всех муравьев коллективно в перерабатывающий еду механизм. Добычу находят фуражиры на переднем крае, ее одолевают группой, затем рвут на части в веере. Оттуда ее передают по основной колонне к фуражировочной дороге и доставляют в гнездо, где большая часть еды поглощается муравьями. Не всегда все получается так гладко, конечно; как дети могут посещать одни и те же места в поисках пасхальных яиц, так и рабочие в группе, бывает, находят что-то пропущенное первыми муравьями, или те, кто в веере, натыкаются на добычу, сбегающую от других муравьев.

Массовое фуражирование позволяет рабочим вспугивать добычу и всем вместе ее ловить, как спортсменам на лисьей охоте, но в тысячекратно увеличенном масштабе. Оборотная сторона муравьиной стратегии в следующем: семья вынуждена фасовать свой величайший ресурс – рабочую силу – в достаточно компактную единицу, чтобы освоить небольшое пространство, вместо того чтобы отправить отдельных рабочих во все стороны с индивидуальными поисковыми миссиями, как это происходит у видов с одиночным фуражированием. В результате то же число рабочих находит меньше, но ловит больше[42]. Как так? Размещение этих муравьев увеличивает вероятность поймать жертву, слишком большую для одиночных фуражиров, что дает такой уровень потребления добычи, который компенсирует медленное ее обнаружение. Все муравьиные семьи прячут резерв рабочих в гнезде, чтобы выдвинуть его оттуда при необходимости. Рой муравьев-мародеров включает такой пул помощников, уже «перенесенный» из гнезда на место, где была обнаружена еда[43]. Когда под рукой есть надежный трудовой резерв, это значит, что рейд может быстро реагировать на меняющиеся условия, а это существенный компонент успеха. Оперативный призыв на фронт через моментальную мобилизацию сводит к минимуму время между моментом, когда рабочие только нашли добычу, и прибытием подкреплений, чтобы обрушиться на нее. Не важно, насколько свирепой или пригодной может быть жертва; не имея возможности удрать, она, как правило, будет побеждена быстро возрастающими силами нападающих.

В своей книге по теории военного дела, «Искусство войны», Сунь-цзы рекомендовал эту стратегию в VI веке до н. э.: «Война – это путь обмана. Поэтому, если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь; если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим не пользуешься; хотя бы ты и был близко, показывай, будто ты далеко; хотя бы ты и был далеко, показывай, будто ты близко… нападай на него, когда он не готов; выступай, когда он не ожидает»[44][45]. Муравей-мародер прекрасно освоил эту стратегию.

Как начинаются рейды

Единственный случай, когда муравьи-мародеры вынуждены покинуть свои ухоженные проспекты и рейдовые тропы, чтобы действовать как независимые индивиды, а не как скоординированный отряд, – это перед лицом катастрофы. Если я наступал на тропу и давил кучку муравьев, то и рабочие, и их мертвые и раненые собратья испускали феромоны, распространяющие тревогу. Возбужденные выжившие, которых я называл «патрульными», носились в исступлении, разбегаясь на треть метра от фуражировочной дороги. Каждый из них, казалось, выбирал свой собственный путь от дороги, а не следовал за теми, кто бегает вокруг. Патрульные исступленно искали источник проблемы и как следует погрызли бы мою ногу, если бы я не заметил их вовремя.

40

Другие виды муравьев ловят добычу группой; также, например, Myrmicaria opaciventris, у которых рабочие двигаются возле их троп в таких количествах, что все вместе ловят добычу раз в десять длиннее себя, при тактике, сходной с таковой у Proatta, но, возможно, с меньшим «сидением» и «ожиданием». См.: A. Dejean, B. Schatz, M. Ke