Страница 29 из 39
– Известно, куда нас направят?
– Официально нет, командир. Но пробежал слушок, что в Британию. Вместе с другими войсками.
– В Британию? Да на кой она Риму? Дикий сырой остров, там одни топи. Позариться на него может лишь тот, у кого не в порядке с башкой.
– Так говорят, – отозвался Катон. – А потом, командир, где это сказано, что у нашего императора с головой все в порядке?
– Верно замечено, – рассмеялся Макрон. – Послушай, я понимаю, что на тебя навалилась куча всего, но тут уж ничего не поделаешь. По существу, командование центурией и заключается в такого рода работе. Тебе просто нужно малость привыкнуть, а документы и прочее пусть оформляет Пизон.
– Да с этим-то у меня как раз все нормально, – пробормотал Катон. – Загвоздка в другом.
– В чем же?
– Думаю, что во мне, командир. Похоже, я не гожусь для того, чтобы отдавать людям приказы. Не получается у меня, вот и все.
– И почему же?
Катон, переступив с ноги на ногу, покраснел:
– Конечно, я оптион, и по уставу солдаты должны меня слушаться, но это не значит, что им по нраву, когда такой… такой, скажем прямо, сопляк начинает указывать им, чего делать, чего не делать. Нет, они, разумеется, мне повинуются, но без охоты… с ленцой. И без этого… без уважения, что ли.
– Без уважения? Ну так что ж? Уважение не дается со званием или должностью, его надобно заслужить. Все с этим сталкиваются, особенно молодежь. Хитрость в том, чтобы завоевать доверие подчиненных, а остальное… остальное придет.
– Но как мне завоевать их доверие, командир?
– Для начала перестань ныть. А потом действуй как оптион, вот и все. Будь с ними построже.
– Командир, у меня не получится.
– Что за хрень ты городишь? Не получится. Как это не получится? Непременно должно получиться!
Макрон оперся на локти и, поморщившись, переместил ногу в более удобное положение.
– Катон.
– Да, командир.
– Подбрось в огонь побольше поленьев, да сухих, а то от этих угольев никакого тепла. И закрой окно.
– А надо ли, командир? Говорят, свежий воздух укрепляет здоровье.
– Свежий, может быть, но не холодный. Толку от этого окна никакого. Так что закрой его. И поживей!
– Есть, командир.
Катон, не мешкая, закрыл окно и подложил в очаг пару поленьев.
– Ты заметил? – спросил Макрон.
– Что, командир.
– Как быстро и четко ты все проделал?
Катон недоуменно кивнул:
– Но, командир…
– Это то, что тебе нужно сейчас вырабатывать. Командный непререкаемый тон. Тренируй его, и он станет естественным, как дыхание.
– Я попробую, командир.
– Да уж, попробуй. Ну, что с тобой было еще? – Макрон откинулся на подушку и замер. Лицо его сделалось медно-красным в отсветах пламени весело затрещавшего очага. – Не стой столбом. Сядь на табурет и выкладывай.
Катон помялся.
– Сегодня утром меня вызывали к легату.
– Да? – улыбнулся Макрон. – И что же сказал легат?
– Не так уж много. Сказал, что награждает меня венком и знаком воинской доблести. Я не совсем понял почему.
– По моей рекомендации, почему же еще? – опять улыбнулся Макрон. – Ты ведь спас мне жизнь, если помнишь? Хотя чуть было не сломал при этом штандарт. Но ведь не сломал же. Награду ты заслужил, и, я полагаю, когда на твоем ремне появится знак отличия, многие станут к тебе относиться иначе. Все настоящие воины уважают боевые награды. Теперь ты герой. Чувствуешь? Ты – герой!
Катон опять покраснел:
– Откровенно сказать, я так не считаю.
– Да почему?
– После единственного сражения какой я герой?
– Ну уж сражения. Скорей стычки.
– То-то и оно, командир. Стычки, в которой я если и нанес врагу хоть какой-то урон, то лишь случайно. Где же тут героизм?
– Пластать врагов вовсе не героизм, а работа, – мягко промолвил Макрон. – Оно, конечно, тоже засчитывается в заслуги, но твой случай – другой. Послушай, тебе ведь было вовсе не обязательно возвращаться за мной, ты сам, без приказа, решился на это. Хотя все шансы были против тебя. По-моему, для такого поступка требуется настоящее мужество, и я горжусь тем, что такой парень, как ты, служит рядом со мной.
Катон с недоверием уставился на Макрона:
– Это серьезно, командир?
– Конечно. Разве я когда-нибудь молол языком попусту?
– Никак нет, командир.
– Ну то-то. Так что и ты не болтай лишнего, а принимай все как есть. Я полагаю, состоится торжественная церемония?
– Так точно, командир. Через два дня. Парадное построение. Будут вручаться награды всем отличившимся, включая Вителлия.
– Вот как? – Макрон усмехнулся. – Ну что ж, это украсит его послужной список. Будет чем хвастать по возвращении в Рим.
– Потом, уже вечером, намечен прием. Легат приглашает всех командиров третьей когорты. То есть, конечно, тех, что остались в живых.
– Значит, все будет просто и по-солдатски. Очень похоже на Веспасиана. Чинно и без особых затрат.
– Командир, ты тоже туда приглашен.
– Я? – Макрон пожал плечами и указал на свою ногу. – Как я смогу явиться туда?
– Я спросил об этом легата.
– Спросил? Ну и что он ответил?
– Он пришлет за тобой носилки.
– Носилки? Вот радость, – заворчал внутренне довольный Макрон. – Значит, весь вечер я буду лежать там, как болван, да еще что-то мямлить? Нет сынок, это все не по мне. Я не любитель занудных сборищ.
– Тогда откажись, командир.
– Отказаться? – Макрон поднял бровь. – Парень, приглашение командира легиона для солдата значит больше, чем повеление самого Юпитера, подкрепленное всеми его громами и молниями.
Катон улыбнулся и встал:
– Мне, пожалуй, пора. Что принести тебе в другой раз, командир? Может быть, что-нибудь почитать?
– Нет, брат, спасибо. Нужно дать отдых глазам. Что мне не помешает, так это добрый кувшинчик вина, ну и… игральные кости. Для тренировки руки.
– Для тренировки? – Катон был слегка удивлен, поскольку считал, что числа на кубиках выпадают случайно и никакая техника тут ни при чем. – Ладно, кости так кости.
– И вот еще что! – окликнул Макрон.
– Командир?
– Напомни Пизону, что он должен мне пять сестерциев и что я в них нуждаюсь.
Глава 15
Центурион Бестия, шествуя вдоль рядов новобранцев, придирчиво осматривал их одежду, оружие и снаряжение. Во многих отношениях эти проверки являлись едва ли не самой тягостной в обучении вещью. Маршировка, муштра и практика с оружием требовали лишь физических усилий, при минимуме умственных, а вот для подготовки к смотру нужны были время, старание и сноровка, граничащая со своего рода искусством. Каждый элемент снаряжения следовало привести не просто в порядок, но в идеальное, безупречное состояние. Разумеется, на сей счет имелись уловки, но такой въедливый жучила, как Бестия, знал их наперечет и куда лучше своих подопечных. Все это понимали, и новобранец мог предпринять попытку надуть его разве что по великой глупости или с отчаяния. Именно поэтому сейчас Катон нервничал и молился всем известным ему богам, чтобы центурион не присмотрелся к глянцу на его поясе и портупейных ремнях. Посещение госпиталя не оставило ему времени, чтобы довести кожу до блеска, и вместо того он по совету Пиракса просто покрыл ее лаком. Стоя недвижно с копьем в правой руке и щитом в левой, Катон явственно ощущал витавший вокруг него запашок. Если Бестия дотронется до липкой кожи, обман раскроется, и тогда взбучки не избежать.
Бестия еще издали углядел свою жертву и устремился к ней, едва скользнув взглядом по четверке стоящих перед Катоном солдат.
– А! Оптион! – произнес он с расстановкой. – Как это мило, что сегодня ты соизволил вспомнить о нас.
Как и в других случаях, это язвительное замечание было несправедливым, ибо если Катон и пропускал занятия, то не по собственной воле, а будучи освобожденным от них приказом легата.
– И что же ты, значит, у нас теперь вроде герой, мастер Катон?